В эти сутки я испытывала самые противоречивые эмоции в жизни. С одной стороны, я была заперта закрытом пространстве с тремя потрясающими мужчинами. Связи с внешним миром не было, возможности выйти на улицу тоже. Мы были изолированы и счастливы. В первый раз я увидела новые грани любви. Не секса, именно любви.
Изобретательный Майрад, чуткий Варадар и обжигающе страстный Байрон – я терялась в поцелуях, нежностях или совсем не нежностях. Спальня буквально пропиталась страстью, стонами, шлепками и рычанием.
Это было невероятно. Невероятно чувствовать в себе одновременно трех… трех мужчин. Их восхищение, трепет как будто проникли в вены и пульсировали во мне, отзываясь новыми и новыми оргазмами.
– Люблю тебя, – повторял Майрад, когда я сжимала губами его член.
– Моя! – стонал подо мной Байрон.
– Единственная! – стонал Варадар, проникая в меня так глубоко, как это было возможно.
И только ожидание возвращения добавляло в эти минуты горькое послевкусие.
Я лежала головой на животе у Атави и чувствовала, как теплая ладонь Майрада скользит от колена к щиколотке и обратно.
– Ты напряжена, – сказал Варадар, поцеловав мой живот. – Поделишься с нами?
– Боюсь не успеть, – не стала скрывать причину своих переживаний.
– Не успеть, что? – не понял Байрон.
– Спасти детей, – вместо меня ответил Майрад. – Я прав?
В тот момент я была поражена, насколько тонко они могут чувствовать и понимать меня. Кажется, такое со мной случилось впервые в жизни. Впервые меня вообще кто-то хотел понимать.
Домой мы вылетели на рассвете. Майрад и Варадар сразу полетели в управление, я напросилась с ними. А Байрон пообещал присоединиться к нам после совещания через несколько часов. Несмотря на недолгий сон и дорогу, я чувствовала себя хорошо и была готова к работе. А ее было много, очень много.
Стоило нам с Майрадом и Варадаром войти в здание управления, как я потеряла счет времени. Тогда я еще не знала, что вернуться домой вечером и сделать семейный ужин у нас не получится.
Сначала было собрано экстренное совещание основного состава детективов, экспертов и помощников. Даже Мийди была на связи, чтобы, если понадобится, оперативно включить в работу людей Майрада.
На проработку версии с поклонением Матери у нас были примерно сутки. Мы не могли утверждать, что культ возродился и его последовательницы были виновны в убийствах, пока не получили весомых доказательств. Обвинения, которые предъявлялись кардали, должны были быть подкреплены не догадками и выводами, а стопроцентными уликами. Лучше, если к ним будут прилагаться чистосердечные признания.
На первое утреннее совещание мы собрались в общем зале. Варадар не суетился, вел себя спокойно, вальяжно, как будто ничего экстраординарного не происходило. Такое поведение кардальца заметно нервировало подчиненных. Офицер Ёмси, например, три раза пыталась запустить запись собрания и только на четвертый справилась с аппаратурой. Высокий кардалец по имени Галлан, который мне запомнился любовью к холодной воде и печенью, в этот раз даже не надломил упаковку снека, просто спрятал ее в карман и как будто превратился вслух.
Остальные члены группы пользовались моментом, чтобы перечитать свои отчеты, на случай, если Варадар начнет задавать вопросы. И он начал.
– Новости? – коротко спросил муж, заняв свое место за столом.
Майрад сел рядом с побратимом, а я заняла место у окна. В отличие от мужей, лица которых выражали полную безмятежность, я нервничала все сильнее и сильнее.
– Последняя жертва в себя так и не пришла, – начал докладывать один из экспертов. – Мы получили образцы крови из больницы – анализы, мягко говоря, странные.
– Что странного?
– Ребенок до сих пор не может прийти в себя. Вывести препарат принудительно Тятя не разрешает, боится, что медицинский очиститель разрушит нейронные цепи и, как следствие, мозг ребенка. Показатели жизнедеятельности стабильны, как у спящего.
– Так в чем странность? – Майрад нервничал, когда не мог быстро понять причинно-следственные связи.
– Мы взяли не только кровь, но и образцы волос и костной короны ребенка. Мы не уверены, но тесты говорят, что возможно, препарат малыми дозами поступал в организм ребенка несколько дней. Основная доза препарата попала в тело ребенка в день похищения.
– Прямо в торговом центре?
– На записях с камер и парковки ребенок ничего не ел и не пил там, – в разговор вмешался детектив-любитель печенья. – Я отследил записи с дронов. Нам повезло – он живет в хорошо контролируемом районе. Ел и пил он только дома.
Офицеры переглянулись. А вот Варадар улыбнулся – чего-то подобного он и ожидал.
– Мать жертвы через полчаса должна быть в управлении, – приказал Райси.
– Но у нее горе. Вряд ли она сможет быть нам хоть чем-то полезна, – вступилась за кардали офицер Ёмси.
Несколько присутствующих детективов поддержали коллегу. Но Варадара мнение большинства мало волновало.
– В этот раз у нее все получится.
Земля. Тамила
Тамила была зла на мужа как никогда. Вот уже третьи сутки он игнорировал ее звонки и сообщения. Единственное, что сделал – прислал разрешение забрать малиами, но больше на связь не выходил.
Тамила догадывалась, что дело не в работе – такое поведение мужа было связано с женщиной, которая сбежала из клиники. Но что в этой ситуации делать, хаята решительно не знала. Поведение Юса могло стоить ей репутации. Отец помогать искать и возвращать зятя домой отказался. Просить помощи у матери, чтобы та уговорила отца помочь, было бесполезно. Единственным существом, которое могло хоть как-то повлиять на отца Тамилы, была его любимая рабыня.
Рабыня появилась в жизни отца, когда Тамила была уже взрослой. Мать хотела еще одного ребенка, отец не сопротивлялся и нашел малиами. Вот только что-то пошло не так: ребенка рабыня не родила, более того, исчезла из их дома после первого соития.
Тамила знала, что отец не позволил отдать бракованную рабыню в бордели. Наоборот, поселил ее в одном из приличных районов планеты и пригрозил убить каждого, кто приблизится к женщине. Никто не знал, где жила любовница отца. Как-то мать Тамилы попробовала отправить к малиами своего доверенного охранника. Больше рядом с матерью Тамила его не видела. А после разговора с мужем та несколько месяцев боялась покидать территорию особняка. Так что идея встретиться с любовницей отца и просить ее помочь отпала сама собой.
Нестандартная ситуация, в которую попала Тамила, заставляла нервничать. Хаята пыталась убедить себя, что ничего особенного в ее жизни не происходит, но это не помогало. Как справиться с психологическим напряжением, Тамила не знала. Единственную “отдушину” она нашла в Сьюзи. Стоило служанке оказаться в поле зрения хозяйки, как та сразу же начинала рассказывать, как пройдет первое соитие ее мужа с малиами.
Сьюзи эти разговоры причиняли нестерпимую боль. Тамила это видела и продолжала давить. Ситуация с прислугой усугублялась тем, что у Сьюзи началась своеобразная ломка: зависимость, в которую женщины впадают от спермы хаятов, усугублялась психологической привязанностью. Сьюзи начала постепенно сходить с ума.
Женщина знала о феномене зависимости, но верила, что сможет это контролировать. В принципе, до какого-то момента так оно и было. Лучше всего она себя чувствовала после секса с хозяином дома – мозги как будто становились чистыми, настроение поднималось. Но с момента, как Юс перестал ей интересоваться, ситуация начала стремительно ухудшаться.
Спустя несколько дней после приема Сьюзи и правда надеялась, что ее отправят в бордель. Но хозяйка продолжала держать ее при себе, игнорируя правила и протоколы безопасности. Упоминание о мастере причиняли девушке невыносимую боль. Яркие рассказы, как Юс будет совокупляться с малиами, заставляли ее ненавидеть и рабыню, и хозяйку дома, и мастера.
Влюбленность в хаята прошла, осталась только физическая потребность, которая изводила Сьюзи – причиняла не только психологическую, но и вполне ощутимую физическую боль. Она не спала несколько суток и находилась на грани реальности.
Тамиле такое состояние девушки приносило наслаждение. Она понимала, что с ней происходит, и заботливой рукой подталкивала женщину к полному истощению и смерти. Почему-то мысль, как она передаст труп прислуги службе утилизации, особенно ее радовала.
Мина
Первые сутки мы провели в управлении. Варадар сделал то, что считалось на Кардале недопустимым – устроил обыски в домах жертв. Длились они восемь часов, для каждого объекта были собраны отдельные группы. Сам Варадар поехал в дом Ронни – мальчика, которого я нашла в парке. Майрад отправился в госпиталь, а я ждала в управлении. Можно было вернуться домой переодеться, и поспать. Но я так нервничала, что эта мысль просто не пришла мне в голову.
Рядом оставался Байрон. Он прилетал в управление, проводил с нами несколько часов, потом снова улетал по работе. Если дела можно было решить дистанционно, муж занимал небольшую переговорную комнату в конце коридора, но чаще приходилось улетать.
Первые звоночки, что моя теория с культом Матери оказалась верной, пришли ближе к вечеру. В одном из коридоров начали собираться кардали с мужьями. В некоторых я узнавала родителей похищенных мальчиков, другие были незнакомы. Я наблюдала за происходящим из кабинета Варадара – через тонированное стекло рассмотреть меня никто не мог. Зато я видела всех и могла спокойно наблюдать за чужими реакциями и поведением. Кардали осторожно переглядывались, но не общались. Хотя мне показалось, что друг с другом они были знакомы.
– Так странно, – в кабинет зашла Ёмси, – видеть их снова в одном месте.
– Варадар вышел.
– Да, я знаю, – девушка улыбнулась, а я только сейчас заметила в ее руках коробку. – Райси попросил, чтобы вы пересмотрели эти материалы, пока он будет вести допрос. На случай если увидите что-то новое, что мы пропустили.
– Спасибо.
– Хотите, попрошу в ресторане отправить вам обед? Детективы все равно, пока не пройдут допросы, будут перебиваться снеками.