– Так Людовик и ушёл.
– Ага, в дверях обернулся и сказал: «Пока, ребята, до понедельника».
– И всё?
– Всё, – вздохнул Остапенко.
Куренков согласно кивнул.
– Спасибо вам большое, ребята, – сказала Мирослава, – вы мне очень помогли.
– Ну чем могли, – повёл плечами Остапенко.
– Ага, – подтвердил Паша.
– А как мне увидеться с Валей?
– Я могу вас, конечно, проводить в финансовый отдел. – Дима задумчиво почесал лоб.
– Но лучше не надо! – быстро встрял Паша.
– Это верно, – проговорил Дима, – вы лучше спуститесь вниз и подождите нас в вестибюле. На носу обед. А большинство наших, как я уже говорил, обедают в «Огоньке». И Валя Литвина не исключение. Там мы вас с ней и познакомим.
– Спасибо. – Мирослава поднялась со стула и направилась к двери.
Ждать ей пришлось недолго. Дима и Паша появились в вестибюле одними из первых.
– Ну, пойдёмте, – сказал Дима и, взяв Мирославу под руку, тихонько потянул её к выходу.
Кафе действительно оказалось за углом. В небольшом уютном зале стояли алые и зелёные столики. Паша уверенно направился к зелёному столику недалеко от двери. Дима с Мирославой проследовали за ним. Минут через пять вошла рыжеволосая девушка и, стрельнув глазами, заметила машущего ей рукой Пашу.
– Валя, иди сюда, – позвал он.
И девушка, улыбнувшись, подошла к их столику.
– Я смотрю, кому-то из вас пары не хватает, – сказала она, продолжая улыбаться.
Дима, проявив себя галантным кавалером, пододвинул ей стул.
– Тут такое дело, – сказал он, – Людовика убили…
– Я это знаю, – нахмурилась девушка.
– Вот, Мирослава Волгина, детектив.
– Полиция уже всех опрашивала.
– Она не совсем полиция. В общем, она тебе объяснит. А мы пересядем за другой столик.
Парни быстро поднялись и ушли.
Валя недовольно посмотрела на Мирославу:
– Я что-то не поняла, кто вы, что вам от меня надо?
Волгина развернула перед её глазами своё удостоверение.
– Ну и что с того, – фыркнула девушка, как потревоженная кошка.
– Валя, давайте начистоту, вы ведь хотите, чтобы убийца Людовика был найден?
– Допустим, – согласилась она.
– Тогда помогите мне, и я приложу все усилия.
– А разве полиция?..
– И полиция тоже.
– Я не совсем понимаю…
Мирослава вздохнула и принялась объяснять:
– Меня нанял брат человека, в квартире которого был обнаружен Людовик. Но я уверена, что он не убивал его.
– А полиция тоже в этом уверена?
– Почти, – ответила Мирослава честно.
– Хорошо, допустим. Но я-то чем могу вам помочь?
– Просто ответьте на мои вопросы.
– Только и всего?
– Только и всего.
– Почему именно я?
– Вам ведь нравился Людовик?
– Парни проболтались, – грустно улыбнулась Валентина.
Мирослава ничего не ответила.
– Ладно, спрашивайте. Мне он и вправду нравился. И я хочу, чтобы гада, который его замочил, нашли.
– Ну, вот и славно.
– Только у нас с Людовиком ничего не было… – вздохнула Валентина печально.
– Вы давно его знали?
– Шесть лет. Он мне сразу понравился. Я надеялась, что он обратит на меня внимание, старалась чаще попадаться ему на глаза. Но увы. Один раз на вечеринке я набралась смелости и буквально прижала его к стене. Тогда-то он и сказал мне, что у него есть девушка.
– Он не называл её имени?
– Нет, но позднее окольными путями я узнала, что её зовут Оксана. Однажды я даже видела их вместе в этом кафе. Они сидели вон за тем столиком, – Валентина махнула рукой в сторону окна.
Мирослава кивнула. Литвинова не поняла, что было в этом кивке – одобрение или согласие. Но это не важно. Теперь, когда она начала рассказывать о своей любви к Людовику, Валентине хотелось просто выговориться, облегчить душу, уставшую тащить в одиночестве свой тяжкий груз. А Мирослава слушала внимательно, и сочувствие плескалось в её серьёзных серо-зелёных глазах.
– Позднее, – продолжила Валентина, – я узнала, что они расстались, и приободрилась, у меня появилась надежда. Но, увы, мои ожидания не оправдались. У Людовика появилась другая девушка, а на меня он так и не обратил внимания.
– А эту другую девушку вы тоже видели с Людовиком?
Литвинова покачала головой.
– Нет, эту девушку никто не видел, только слух прошёл, что Четвертков утешился после разрыва с прежней пассией. Даже имени его новой возлюбленной никто не знал. Просто не девушка, а призрак какой-то, – грустно усмехнулась Литвинова.
– Вы не знаете, почему он так тщательно скрывал её?
Валентина пожала плечами:
– Не знаю. Предположения всякие возникали…
– Например?
– Может, она замужем или Людовик просто не был уверен, что их отношения продержатся хоть какое-то время, и не хотел давать повод для сплетен. К тому же он и так был довольно замкнутым и малообщительным.
– Понятно.
– А я просто молилась, чтобы у него всё поскорее с ней распалось. Вы, наверное, осуждаете меня? – Взгляд Валентины не отрывался от глаз Мирославы.
– Ну, что вы, какое у меня право вас осуждать, – ответила та искренне, – к тому же я понимаю ваши чувства.
– Но вы не думайте, – горячо проговорила Литвинова, – что я на Людовика держу обиду. Нет, вы не поверите, но любовь к нему очень помогла мне в жизни.
И, поймав удивлённый взгляд Мирославы, она продолжила:
– Ну, во-первых, ради Людовика я похудела на двадцать килограммов, стала следить за собой, ходить на фитнес. А во-вторых, я поднялась по карьерной лестнице и доросла до заместителя отдела. У меня хорошая квартира, неплохая машина, я хожу на курсы японского.
– Почему японского? – заинтересованно спросила детектив. – Для общего развития?
– Не совсем, – мимолётная полуулыбка тронула губы девушки, – одним из наших партнёров является японская фирма. Поэтому те сотрудники, что знают японский язык, сберегают деньги нашей фирме на переводчиках и получают за это бонусы.
– Да, – согласилась Мирослава, – в таком случае вам есть за что благодарить Людовика.
Литвинова наклонила голову, и Волгиной показалось, что она плачет. Но девушка неожиданно резко вскинула подбородок, и Мирослава увидела, что её глаза сухи, лишь в расширившихся зрачках потрескивает огонь бессильной ярости.
– Вы ведь найдёте того, кто погубил Людовика? – снова спросила она.
– Я сделаю всё, чтобы найти его, – пообещала Мирослава и, оставив на всякий случай Литвиновой свою визитку, распрощалась с ней.
Выходя из кафе, она помахала рукой Диме и Паше, которые наблюдали за ней, и удостоилась ответных жестов мужчин.
Садясь за руль своей «Волги», Мирослава думала о том, что лучше – заехать к Шуре на работу или пригласить его на короткое свидание в кафе. В итоге выбрала второе. Она набрала номер Наполеонова и, когда он отозвался, пригласила его поесть в небольшом кафе недалеко от места его работы.
– Хорошо, сейчас подъеду, – ответил Шура.
В дверях он столкнулся с Эллой.
– Ой, Александр Романович, вы куда? – воскликнула девушка.
– По делам службы.
– А я с вами посоветоваться хотела…
– Извини, дорогая, спешу. – Шура озорно дёрнул секретаршу за прядь, упавшую на плечо, и быстро устремился по коридору к лестнице.
– Мальчишка, – обронила девушка, – а ещё следователь по особо важным.
В кафе Шура примчался минут через двадцать после звонка Мирославы, так что ждать долго детективу не пришлось. Они отыскали свободный столик, сделали заказ.
– Давай сначала поедим, – сказал Шура, – а потом поговорим. А то на голодный желудок мои серые клеточки работать не хотят.
– Хорошо, – согласилась Мирослава и принялась за овощной салат. Потом она съела кусочек рыбы, приготовленной на гриле, и выпила чашку зелёного чая без десерта.
Наполеонов на аппетит никогда не жаловался, поэтому рядом с ним скоро образовалась горка из освободившейся от еды посуды.
– Можешь начинать, – сказал он, запивая сладким чаем третье по счёту пирожное.
– Шура, ты не лопнешь? – спросила, улыбаясь, Мирослава.
– Не волнуйся за меня, подруга, ты же знаешь, я всегда с собой ношу иголку с ниткой, если лопну, поможешь зашиться.
Мирослава фыркнула. В открытое окно ветер занёс гудок парохода.
– Надо же, люди совершают прогулки по реке. День-то и впрямь чудесный, а мы тут, – вздохнул Наполеонов.
– Ладно, не ворчи. Лучше слушай. Я пообщалась с соседями Геликанова. Оказывается, в их дворе два дня крутился фотограф, снимал двор, его обитателей, якобы для конкурса. Но, позвонив в администрацию, я выяснила, что проведение какого-либо конкурса в ближайшее время не планируется и никакого фотографа они никуда не посылали. Отсюда следует, что самозваному фотографу просто нужна была солидная легенда для прикрытия. Фотографии же ему, как мне думается, требовались только Прокофия и Оксаны. И я хочу знать, кто его нанял.
– Так я тоже хочу! – отозвался Шура.
– Вот и найди его. У полиции для этого возможностей больше.
– Ну, ты хватила! Прямо через край. Есть его описание?
– Есть. Я всё записала. Но по описанию его сто лет не найти.
– Вот! – удовлетворённо кивнул Шура.
– Но есть примета. – И она поведала ему о шраме.
– Кроме того, один внимательный свидетель считает, что самозваный фотограф – бывший мент.
– Ага. А ты как считаешь?
– Я тоже считаю, что он служил в милиции, а может быть, и в полиции успел послужить. И я уверена на девяносто девять процентов, что работает он в небольшом детективном агентстве, может быть, даже является его владельцем.
– Открыл после ухода в отставку? – Шура задумчиво потеребил мочку уха.
– Я думаю, – осторожно проговорила Мирослава, – полиция сумеет отыскать ушедших на пенсию и имеющих такой шрам. Не думаю, что их будет много.
– Я тоже не думаю, но поиск займёт некоторое время.
– Ничего. Пока займёмся другими делами.
– Ты думаешь, что его нанимал Четвертков?