Близнецы столкнулись с видом своего пустого дома. Они опустили взгляд вниз, в темный трюм. Там на стенах мерцали факелы. Ну, хотя бы их солдаты не забрали. Ворчун обиженно молчал в своем панцире у дальней стены. Мо почему-то надеялась, что трюм вновь будет полным, словно по волшебству. Но, конечно же, этого не произошло. Пурпурно-желтый деревянный пол корабля, который они не видели уже много лет, почти сиял чистотой во всех местах, где блоки, сундуки и ящики защищали его от грязи и следов. Если не считать горы книг, которые армии оказались не нужны, пол был пугающе чистым.
Как и Ворчун, они это ненавидели.
«Фин, – с тревогой подумала Мо, – мы же теперь бедные. Нам нечего есть. И золота у нас тоже нет. У нас вообще ничего нет. Как нам дальше жить?»
Фин нахмурился. «Может быть, они вернут все назад через день-два. Извинятся перед нами. Может даже, Краж расскажет нам еще истории про свиней».
«Свиньи розовые», – рассеянно подумал Кэн.
Фин кивнул.
«Да, так говорят».
«Нет, я серьезно. Что мы будем есть? В смысле, что мы будем есть сегодня вечером? Прямо сейчас? Я умираю с голоду! А можно ли есть книги? – Мо погладила свой темный живот. – Ну, полагаю, мы можем, но разве это поможет? Книги вообще питательные? Может, в них содержатся… полезные жиры? Или еще что-нибудь».
«Даже не думай. – Фин был потрясен. Самым близким к тренировкам, которые проходят в Доме Края, для него были книги. Обучение. Изучение врага. – Это все, что у нас осталось. Почему бы нам тогда не съесть твое яйцо? По крайней мере, его можно есть! Весьма вероятно, что в лошадях-зомби как раз и содержатся полезные жиры! Ням-ням!»
Мо помчалась в угол, в котором спрятала яйцо, и нежно взяла его в руки. Потом осмотрела трещину. С тех пор, как они ушли, трещина не увеличилась. «Это так жестоко. Почему ты такой жестокий? Попробуй только тронуть мое яйцо, и я тебя ударю».
Фин тут же пожалел о сказанном. Он не хотел так говорить. Ну, или не совсем не хотел. Просто Фин был очень голоден, а перед ним лежало довольно большое яйцо, пусть даже и с зомби внутри. И вообще она первая начала, сказав, что съест его книги! «Прости, Мо. Мне очень жаль. Наверное, во мне есть какая-то злость, которая хранится на случай войны, и теперь она… просто хочет, чтобы ее хоть как-нибудь применили с пользой».
Мо сердито взглянула на него и крепче прижала яйцо к себе.
Вдруг панцирь Ворчуна открылся и тут же захлопнулся. Три раза. Очень быстро. У друзей чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Из панциря шалкера вылетели три яблока и с грохотом упали на пол.
«Ворчун!» – радостно воскликнули Фин и Мо. Они бросились к еде и подняли ее с пола.
«А КТО ТУТ ХОРОШИЙ МАЛЬЧИК?» Мо зацеловала верхнюю часть панциря. Внутри заворчал шалкер.
«Не я. Я – плохой мальчик. Они ядовиты. Уйди от меня».
«А вот и нет, – рассмеялся Фин. – Это хорошие яблоки, а ты хороший мальчик. ДА, ХОРОШИЙ».
«Очень смело с твоей стороны спрятать что-то от командующего Кража», – восхитился Кэн.
«Я не прятал. Вы не докажете. Хоть бы вы подавились», – пробормотал Ворчун и тут же перестал думать о чем-либо еще: близнецы называли его ласковыми прозвищами и сказали ему столько приятных вещей, что шалкера дважды стошнило прямо в панцирь. А когда шалкера тошнит, это жутко неприятно.
Трое друзей нанизали яблоки на концы мечей и поджарили их на огне факелов, устроив маленький пир. Может быть, их последний пир в обозримом будущем. Им придется начать все сначала. Снова собирать фрукты и цветы с деревьев коруса, как они делали в детстве. Попрошайки без Стаи.
Когда они съели свои яблоки, то не почувствовали особой сытости. Их состояние походило на нечто среднее между болезнью и желанием поспать. В конце концов, шалкер оставался шалкером, и яблоки в самом деле были немного отравлены. Но у них было по яблоку на каждого, что, с одной стороны, хорошо (ведь они голодны), а с другой – плохо (еда приправлена ядом). Наконец они уснули, сидя на жестком полу трюма спина к спине. Мо прижимала к груди яйцо, Кэн обнял свой музыкальный блок, а Фин прилег рядом с книгами. Они были измотаны. Впервые на их памяти они понятия не имели, что будет дальше. Им снились яблоки, свиньи и музыка, хубуниты и дождь, который может грянуть в любое время, даже если небо ясное.
Несколько часов спустя послышался шепот. В абсолютно глухой ночи. Вообще, любое время в Крае можно назвать «глухой ночью», но именно сейчас стержни Края светились тусклее всего. Куда ни глянь – кругом лишь полная тишина и мрак.
Но потом зазвучал шепот.
За дверью. На палубе корабля. Тихий, загадочный, пробуждающий.
Первой проснулась Мо. Стук сердца громом отдавался в ее голове. «Они же уже все забрали! Почему они вернулись?» В порыве защитить, Мо подвинулась так, что ее брат и друг оказались за спиной. Туда же она спрятала и яйцо. Вдруг Краж решит и его отнять.
И снова шепот. Теперь уже громче.
Тут проснулся Фин. Он приоткрыл глаза, и в полумраке они засияли фиолетовым.
«Там кто-то есть», – сказала ему Мо.
Кэн сел.
«Это мои хубуниты? Каршен? Тэг?»
«Не думаю». – Мо бросила взгляд на корму и место, где отдыхал шалкер. – Интересно, почему Ворчун еще не завопил во все горло?»
Теперь шепот раздавался прямо за дверью. Что-то тяжелое ударило по дереву. Сейчас у друзей почти получилось различать слова.
Фин и Мо одновременно все поняли – и широко распахнули глаза.
«Что?» – Кэн переводил взгляд с брата на сестру и обратно, ничего не соображая.
«Шепот», – подумала Мо.
«Да, я тоже его слышу. Это Краж? Капрал Мюррум? Капитан Тамат?»
Мо схватила его за руку и крепко сжала. А потом прижала ладони Кэна к его голове. «Да, Кэн, ты его слышишь. По-настоящему слышишь. Ушами».
Снаружи на палубе кто-то разговаривал. Но не с помощью телепатии. Прекрасные мысли не появлялись элегантно и мгновенно в сознании собеседника. То была речь. Кто-то говорил ртом. Множество ртов. Ворчун не предупредил их, потому что не знал, что происходит. Он не смог почувствовать приближение людей, потому что те не владели телепатией, а значит, прочитать их мысли было невозможно. Их сознание закрыто. А рты открыты.
– Тсс! Вот ты растяпа.
– Почему? Боишься, что спугну добычу?
– Это всего лишь еще один огромный дурацкий корабль. Ничем не отличается от предыдущих. Так что залезаем, убиваем шалкера, вскрываем сундуки, хватаем элитры и уносим ноги. Намылить, смыть, повторить.
– Не знаю. Тут жутко. Слишком тихо. Будь осторожен.
– Если хочешь, можем вернуться к тому дракону. Вот он был громким.
– Как ты можешь знать, что это именно он?
– Боже, так мы будем грабить корабль или нет?
– Да.
– Хорошо.
– Ты первый.
– Да без разницы. Господи, Роари, ты как ребенок.
Странники в ужасе уставились на закрытую дверь. Люди.
Здесь.
Сейчас.
И им совершенно некуда бежать.
С грохотом распахнулась дверь. В трюм ворвалось четверо существ. Четверо массивных, неповоротливых, приземистых, пятнистых созданий. У каждого был свой оттенок кожи. Хотя гораздо красивее, когда она гладкая и черная, как у странников Края. И одежда у них тоже была разноцветная: один носил что-то красное, другой бирюзовое, третий зеленое, а четвертый – желтое. Они носили одежду! Подумать только! Для странников их кожа была всем сразу: и одеждой, и броней. Они в жизни не видели одежды. Вот совсем. Кирасы – да. Но джинсы и футболки? Фин и Мо даже не знали, как это называется. На хорошую и прочную броню они похожи не были. Так зачем тогда они нужны?
Люди вопили и размахивали оружием. Они ворвались в дом Фина и Мо, в их личное пространство, зажав в руках мечи и смеясь, даже не думая, что могут кого-то поранить. Незнакомка в бирюзовой футболке бросилась на Кэна. Она занесла над головой алмазный меч и с воинственным воплем замахнулась на странника. Всхлипнув, Мо с силой ударила человека в живот, сбив его с ног до того, как он отрубит Кэну голову.
– Ох, – промычал человек. – Мне не нравятся эти ребята. Они меня раздражают.
– Ой, посмотри, – воскликнула девочка в красном. – У того зеленые глаза! Как крууууто.
«Не подходи к нему!» – огрызнулась Мо. Но девочка не могла услышать ее мысли – как она не могла услышать, скажем, воспоминание.
«Я в порядке, – дрожа, подумал Кэн. – Она не задела меня. И у меня еще есть мой меч». Кэн нащупал его позади себя и схватил рукоять. Мо внимательно смотрела на злых человеческих существ своим устрашающим взглядом. Как только жертва попадает в поле зрения странника, его больше ничего не сможет остановить. Его охватывает всепоглощающая и неистовая ярость, и ей не будет конца, пока цель не разорвана на куски.
Но, казалось, девочки совсем не замечали ужасного взгляда странницы. Они перешептывались друг с другом и не обращали на Мо никакого внимания.
Мальчик в желтой футболке подбежал к Ворчуну и принялся колотить трезубцем по его панцирю. Трезубец! Фин не мог не восхититься. У него был один такой, пока Краж с ним не сбежал. Трезубцы Фин любил больше всего. Он надеялся, что ему повезет найти еще один такой, но так и не получилось. Фин бросился к человеку в желтой футболке и закрыл своим телом Ворчуна. Трезубец вонзился ему в плечо, колено и немного задел локоть, что, как ни странно, оказалось больнее всего.
– А ну прочь с дороги! – зарычал человек на Фина. – У меня нет времени с тобой разбираться!
«Пожалуйста, уходите», – взмолился Фин. Боль в руке была просто невероятной. Он все пытался заглянуть мальчику в глаза, чтобы почувствовать то самое неистовое и могущественное безумие, которое получил по праву рождения. Но человеку, очевидно, было совершенно не до наследия предков. Мыслей Фина он тоже не слышал. Сейчас человек видел перед собой лишь странника Края, вспыхивающего красным от боли и ярости, который при этом не набрасывался на него и не пытался забить до смерти.