Постойте, это разве железо?
Внизу, в каньоне, рядом с озером лавы, торчала россыпь испещрённых металлическими вкраплениями скал. Наверное, залежи железа, что ещё? Но цвет немного ярче привычного оранжевого.
«Понимание ситуации – вот что важно, – подумал я, снова спускаясь по лестнице. – Так это называется. Нужно ощущать и понимать то, что происходит вокруг тебя».
Я ступил на дно каньона, лихорадочно шаря взглядом по сторонам, напряжённо прислушиваясь – что там ещё есть, кроме бульканья лавы?
Я осторожно ступал по чёрному камню, словно по раскалённой сковороде, вздрагивая от жара. Один неверный шаг, один пропущенный монстр, и…
Я остановился на приличном расстоянии от берега и задумался над тем, как перебраться на другую сторону. Вариант первый: прокопаться вокруг. Но есть вероятность наткнуться на лаву по пути. Вариант второй: уложить вдоль края камни и сделать дорожку. Но велик риск упасть или, что вероятнее, улететь в лаву от удара.
Стоит ли возможная добыча такого риска?
Если бы я меньше ужасался этим вариантам – ведь в самом деле я чуть не сгорел заживо всего десять минут назад, – то, наверное, скорее бы додумался до третьей возможности. Я стоял на чёрном камне, с водой за спиной, лавой впереди, переводил взгляд с одной жидкости на другую – и вдруг нашёл решение.
– Вода остужает лаву! – закричал я. – Надо направить на неё воду!
Я уже кинулся к своему туннелю, но остановился и покачал головой. Зачем куда-то бежать, если всё есть под рукой?
Я сделал верстак, поставил на чёрный каменный пол, начал делать печку – и отскочил. Верстак вспыхнул, запылал и превратился в облако дыма.
– Ладно, понял. Чёрный камень проводит тепло, – заметил я. – Милый мир, спасибо за намёк.
Я уложил слой обычных камней поверх чёрных – что мои ноги, кстати, восприняли с немалым облегчением, – принялся за дело и вскоре уже плавил железные слитки. Затем выстроил лестницу к водопаду, наполнил новое ведро и опорожнил его на чёрный камень у берега.
Всё сработало по плану. В каньоне помрачнело – лава превратилась в блестящую полночную черноту, сгущенную до плотности камня. Ну вот, хоть какая-то польза вышла из моего опыта со смыванием огорода в море.
Я зачерпнул воду ещё два раза и повторил процесс, а потом ступил на ещё тёплую, но уже совершено твёрдую поверхность и направился к таинственной руде. Посмотрим-ка, что это.
А когда вставил факел в стену, то охнул в изумлении.
ЗОЛОТО!
Это слово засверкало перед моими глазами. В моём мире золото – это наивысший символ богатства. Люди носили его, собирали его, убивали за него. Золото прочно вошло в наш язык. В моей памяти замелькали выражения и образы: «золотой стандарт», «золотой век», «золотое сечение» и очень подходящая случаю «золотая лихорадка».
– Моё золото, – выдохнул я в ослеплении, – моя прелесть!
Я бросился на руду, будто солдат на врага. Один блок, второй, третий, пятый…
После пятого я охнул и застыл с открытым ртом. Там вкрапления были мельче, бело-голубые, и сверкали как звёзды.
Несколько ударов – и я высвободил сверкающие, прекрасно огранённые камни.
Боже мой, АЛМАЗЫ!
Через несколько минут я мчался на поверхность со слитком золота в одной руке и алмазами в другой.
– Я богат! – завопил я и пустился в пляс на лугу.
Животные равнодушно глянули на меня, затем вернулись к поеданию травы.
– Вы разве не понимаете? – размахивая сокровищами, закричал я. – Вы не знаете, что это значит?
Му искоса посмотрела на меня, затем фыркнула.
М-да, обескураживающая реакция. Но ничего, я смогу убедить мою подругу.
– Ну ладно, я понимаю, что не смогу ничего купить на этом острове, но только посмотри на это золото! Как оно прекрасно! Как, э-э, полезно!
Я помчался к верстаку и закричал:
– Смотри, если железо прочнее камня, значит… видишь!
Торжествуя, я показал золотой шлем.
– Му, – кратко возразила корова.
Да, если сравнить мой прежний железный шлем с новым золотым, сравнение не в пользу нового. Хотя он и выглядит красивее, но металл кажется тоньше, слабее. Вряд ли золотой шлем защитит меня столь же хорошо, как железный.
– Ну да, в общем, если польза и есть, то не очень много, – не желая соглашаться с поражением в споре, сказал я.
Я вернулся к верстаку, поместил два алмаза поверх палки – и получил самый твёрдый, ослепительный, острейший меч из всех, какие можно вообразить.
– Ха, что ты скажешь на это? – спросил я подругу.
Му промолчала, взрослые овцы – тоже. Но, по крайней мере, я услышал одобрительное «бе-е» от Дождинки.
– Говорю вам – я добыл настоящее сокровище, – дивясь сверкающему клинку, пробормотал я. – Защитник, можешь уходить, теперь настало время Вспышки!
Я спрятал в багаж устаревший железный тесак, и лихо зашагал к шахте. Кто знает, что ещё я смогу сделать, когда добуду больше алмазов и золота? Оружие, броня, может, новые устройства, какие пока не могу вообразить. Ведь правда же, я могу найти разумное обоснование тому пылу, с каким рвусь под землю?
На этом острове я пал жертвой многого: голода, страха, лишения сна. Теперь мною завладела жадность.
– «Вновь, вновь золото манит нас», – напевал я под нос песню гораздо старше меня.
Ступив в пещеру, я чуть было не отправился с той же беззаботностью в сумрак, но вовремя заметил впереди силуэт. Нет, не зомби и не скелет, но некто, одетый с головы до пят в чёрное, с высокой шляпой на голове и, к моему облегчению, с нормальной здоровой кожей! Собрат по несчастью? Человек?
Я спрятал меч и поспешил вперёд. Я больше не одинок! Я вижу товарища!
– Эй! – крикнул я, подбежал ближе и, захлёбываясь, забормотал: – Откуда вы? Как вы сюда попали? Как ваше…
О мою броню разбился стеклянный пузырёк, брошенный новым «другом».
Внезапно движения тела замедлились, руки и ноги налились свинцом.
– Что-то-вы-э-э, – замямлил я.
Вторая бутылка ударила мне в лицо.
Тошнота.
Боль.
Это яд!!
Моя кровь запылала, невидимая рука сдавила лёгкие. Я неуклюже зашарил в поисках оружия.
– Ха-ха-ха! – злобно захихикал мой враг, очевидно радуясь моим страданиям.
Нет, передо мной не тупая тварь, повинующаяся инстинктам. Незнакомое существо может чувствовать, думать – и сознательно решило причинить мне вред. Именно это в моём мире зовётся «злом».
– Ведьма, – пробормотал я.
В руке врага появилась новая бутылка.
Блеснул алмазный клинок. Ведьма отшатнулась. Борясь с приступами тошноты и головокружением, я изрубил злобный смех, превратил его в дым.
Теперь – еда!
Но мой рюкзак оказался пустым. В безумном порыве жадности я забыл запастись провиантом. На месте погибшей ведьмы что-то висело над полом. Сахар?
Подхватив белую кучку, я, шатаясь, побрёл к поверхности.
ХРУСЬ!
Моё тело отчаянно борется с ядом.
ХРУСЬ!
Яд против гиперисцеления.
ХРУСЬ!
Успею ли я? Смогу ли вовремя достичь поверхности?
Продираясь сквозь невидимые стены страшной боли, я забрёл в свой бункер, подошёл к сундуку с едой.
Рыба!
Яд отступил лишь на последних двух лососях. Я застонал, наклонился вперёд, прижал лицо к прохладной поверхности скалы. Прошло около минуты, прежде чем мне стало лучше и я смог нормально двигаться. Но и тогда, хотя тело и пришло в норму, разум оставался в полной растерянности.
Неужели ведьмы – единственные разумные существа, населяющие этот мир?
Я вышел на луг и сказал:
– Да уж, никогда не угадаешь, что тебя поджидает внизу.
– Му-у, – с чувством подтвердила корова.
– Спасибо за то, что не упрекаешь меня, – вздрогнув от воспоминания о недавней боли, сказал я и, достав из рюкзака ведро, добавил: – Большое спасибо за молоко!
Я наполнил ведро, затем сделал и наполнил ещё два.
– Надеюсь, молоко действует на последствия яда так же, как и на последствия от мяса зомби.
– Му-у, – без сомнения, завидев тревогу на моём лице, заметила щедрая подруга.
– Конечно, ты права, – согласился я. – У меня произошла не просто битва с новым монстром. Тут всё по-другому.
Я замялся, подыскивая слова.
– …В общем, я так расстроился потому, что в конце концов нашёл кого-то похожего на меня – а вон как оно обернулось.
– Му-у, – поправило меня внимательное животное, подчёркивая разницу, в которой крылось самое главное.
– Да, ты снова права, – подтвердил я. – Это создание не было похоже на меня, оно всего лишь выглядело, как я. А сходство не означает дружелюбия.
– Гр-р-р, – реагируя на запах молока, сказал мой желудок.
– Надо закончить с выздоровлением, – сказал я себе и пошёл за удочкой.
Я вышел через заднюю дверь и заметил, что поспело три квадрата пшеницы. Хм, одной буханки хлеба хватит, чтобы полностью восстановиться.
Я уже начал составлять воедино три мешка пшеницы, когда заметил то, чего не было раньше. Помните, как я перебирал всевозможные комбинации съедобных ингредиентов: пшеница, сахар, молоко – но по непонятной причине не мог ничего сделать? Помните, как понял, что ключ к изготовлению чего-то из пшеницы – это попросту больше пшеницы? А сейчас у меня было не только больше пшеницы, но и две головки сахара, три ведра молока и дюжина яиц.
Может, получится сейчас?
Я уложил всё на верстаке. И четыре секунды спустя закричал:
– Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные!
Нет, серьёзно: передо мной предстал светло-коричневый тортик, покрытый сахарной глазурью, с мелкими красными брызгами сверху.
– Я-то знал, всему найдётся употребление, – сказал я корове, поставив большой вкуснющий цилиндр торта на землю.
Да, на землю. Отчего-то буханку можно было съесть целиком, но торт – лишь по кусочкам. Сами выясняйте почему.
Я откусил и испустил долгий, в стиле зомби, стон: «У-у-у».
В общем, если вам нравится сдоба – а не нравиться она может только больным и ненормальным, – представьте, что вас лишили пирожных на месяц. Представьте, что вы живёте на диете из рыбы, хлеба и морковки, причём без всяких приправ, – и вдруг откусили кусочек небесного наслаждения!