ыми джентльменами. — Она сделала паузу и прихлебнула из своей постепенно пустеющей кружки. Мысленно молясь, чтобы мужчины не заметили, как мало осталось у нее пива, она посмотрела на каждого из них и сказала: — У всех у вас, джентльмены, великолепные усы. И могу заявить, что никто из этих типов из высшего общества даже приблизительно не может сравниться с вами. — Она подождала, пока стихнут их одобрительные смешки. — Так что же именно такие красивые и крепкие парни празднуют сегодня вечером?
Сет, самый высокий из троих, подкрутил кончики своих рыжеватых усов, изогнутых, как руль велосипеда, и поднял кружку вверх.
— Смерть самого главного мерзавца в Лондоне! — Двое других поддержали его одобрительными выкриками.
— Вот это титул! — вместе с ними рассмеялась Элиза, навострив уши. — А кто же его обладатель?
—Доктор Кристофер Смит, черт бы его побрал! — Буфорд небрежно хлопнул ее по плечу, да так, что едва не сбил с ног. — Вечно смотрел свысока и на нас, и на медсестер. И даже на этих долбаных пациентов!
— Словно мы какое-то дерьмо на подошве его штиблета, — добавил Сет, слегка покачиваясь. — Но хуже всего... — Он огляделся по сторонам, а затем наклонился поближе ко всей группе. — Эта его клиника на Эшфилд-стрит...
— Меня туда ни за что не затащишь. — Буфорд сделал еще один большой глоток. — Смертельная западня, скажу я вам.
Внутри у Элизы все сжалось. Выходит, у этого респектабельного доктора имелось и второе лицо. Но она не должна была показывать своего удивления, поэтому небрежным тоном добавила:
—Да ладно, парни, прекратите...
Внезапно Буфорд схватил ее за руку и жестко посмотрел ей в глаза.
— Нет, правда, мисс Эмма, — не ходите и вы туда. Никогда. Даже когда этот мясник уже в земле, все равно не ходите туда.
Смерть была делом повседневным в Уайтчепеле, так что если местным жителям что-то бросилось в глаза, то это нечто поистине жуткое. Она коротко кивнула — движение, хорошо знакомое всем, кто когда-либо жил в стесненных обстоятельствах.
— Так или иначе, но сейчас он уже мертв, — пробормотал Джосайя. — И не нас нужно за это благодарить — медсестры справились с этим. Особенно вон та. — Он кивнул в сторону темноволосой женщины крепкого телосложения, сидевшей в углу паба. То ли случайно, то ли нет, но даже в толпе вокруг нее образовалось пустое пространство.
— Кто она такая? — Элиза наконец допила свою пинту пива.
— Мэри Гриссом. Если хотите знать мое мнение, мисс, это самая лучшая женщина, которая когда-либо показывалась в коридорах Королевской больницы. — Широкое лицо Джосайи как-то сморщилось, и на нем показалось нечто, напоминающее симпатию — еще одно чувство, редко встречающееся в Уайтчепеле. — Даже этот негодяй Смит соглашался с этим, потому она и работала у него в его клинике. Но она что-то видела на Эшфилд-стрит. Что-то очень плохое. Она пыталась поднять шум по поводу того, что он там делает, а Смит об этом пронюхал. Теперь она нигде не может устроиться на работу — даже в Бедламе.
Буфорд громко рыгнул, после чего серьезно произнес:
— Бедная тетка — она по-прежнему околачивается вокруг больницы. Как побитый щенок, который возвращается за новой трепкой. — Он грохнул кулаком по стойке, отчего все кружки подскочили в воздух. — И это неправильно. Совершенно неправильно, черт подери. Смит наговорил всем про нее жутких вещей, и теперь она как прокаженная'. Она заслуживает лучшего!
Вот с кем ей следовало бы побеседовать...
— Джентльмены, вы все заработали еще по одной. Благослови вас Господь, — сказала она, высыпая перед ними несколько монет. — А теперь прошу меня извинить, парни. Похоже, что Мэри нужно выговориться перед женщиной.
Она протолкалась к другому краю «Комбомбулы» и заказала два шерри. Зажав оба стакана в левой руке, она двинулась через толпу, пока не остановилась перед одиноким столиком, за которым сидела Мэри Гриссом. Мэри подняла на Элизу глаза, и эта впавшая в немилость медсестра и вправду показалась ей похожей на потерянного, сбитого с толку щенка.
— Так вот ты где, дорогая, — ласково сказала Элиза, ставя перед ней стакан с шерри. — Мне шепнули, что тебе это сейчас может оказаться очень кстати, — добавила она, кивнув в сторону компании санитаров.
Грязные пальцы нерешительно обхватили стакан.
— Спасибо, — прошелестела она, поднимая его к губам.
— Не беспокойся ни о чем — просто питаю слабость к женщинам, которых мужики выкинули на улицу.
Мэри встревоженно взглянула на нее.
— Вы это о чем?
Она изо всех сил старалась говорить с ист-эндским акцентом, но за неприглядной внешностью все равно чувствовалось образование. Кем бы Мэри Гриссом ни являлась в данный момент, когда-то она была совсем другой. Доктор Смит заставил ту Мэри Гриссом подчиниться себе, и теперь от нее остался только призрак женщины, когда-то помогавшей людям выздороветь.
Здесь Элизе нужно было выбрать другую тактику. Мэри была в Ист-Энде телом чужеродным. Отсутствие выпивки на ее столе подсказало Элизе, что та пришла сюда не для того, чтобы забыться. Она здесь пряталась.
Склонившись над маленьким шатким столиком, она впилась в Мэри взглядом ястреба.
— Я знаю, что этот мерзавец Смит поспособствовал тому, чтобы ты попала в черный список, и таким образом лишил тебя единственной честной работы, которую ты могла получить, работы, которая должна быть твоей. В свете его безвременной кончины, а также того, что какие-то его дела подпортили тебе репутацию, у меня есть основания полагать, что ты знаешь нечто такое, за что тебя могут убить.
— Но кто... — Нижняя губа Мэри предательски задрожала. Она часто заморгала, но одна слезинка все-таки сорвалась с ее ресниц; наконец она спросила: — Кто вы такая?
Элиза приготовилась ответить, но тут внимание ее привлек стук распахнувшейся двери. Она бы расхохоталась над этими двумя «представителями рабочего класса», если бы не видела их насквозь. Когда один из них указал на Мэри, Элиза заметила на его руке кольцо, не сочетавшееся с его довольно простой одеждой.
Сердце в ее груди учащенно забилось, и она взяла Мэри за руку.
— В данный момент я твоя лучшая подруга, а также твой единственный шанс выбраться отсюда живой. — Элиза нагнулась вперед; взгляд ее голубых глаз был жестким и настойчивым. — Ты мне веришь?
Было безумием задавать такие вопросы, но в подобные моменты многие вещи висят на волоске.
Рот Мэри сам собой открылся, но, будь она человеком робким, она никогда не стала бы медсестрой. Зубы ее сжались, и она кивнула:
—Да... думаю, да.
— Тогда оставайся рядом со мной, и — что бы ни происходило дальше — никуда не беги.
— Пока вы мне этого сами не скажете?
— Именно, — ровным голосом произнесла Элиза, поворачиваясь лицом навстречу новым посетителям. — Если решишь смотаться отсюда, их человек снаружи обязательно тебя достанет. Это ясно?
— Да, мисс.
— Я не шучу, — настаивала Элиза. — Что бы. Ни. Произошло.
Мэри быстро опустошила свой стакан с шерри, а Элиза пожалела, что у нее нет времени, чтобы взять еще по одной порции.
Мужчины смотрели через столик, не отрывая глаз от Мэри Гриссом, даже после того как Элиза поприветствовала их, бодро крикнув:
— Привет, ребята!
— Отвали, шлюха, — прошипел один из них. — Нам нужно перекинуться парой слов с мисс Мэри.
Элиза подвинулась на своем стуле. Ногам ее была нужна надежная опора.
— У вас что, друг заболел?
— Можно сказать и так, — проворчал другой. — И ему требуется внимание.
— Мне очень жаль, парни, — сказала Элиза, усиливая свой ист-эндский акцент, — но наша добрая медсестра сегодня не работает. Улавливаете?
Тот, что стоял поближе к ним, нахмурился и наклонился вперед, остановившись в нескольких дюймах от Элизы.
— Если хочешь, чтобы твое симпатичное личико порезали, как гуся на рождественском столе, — не вопрос, оставайся.
Элиза взглянула через плечо.
Мэри понимающе кивнула, повторив одними губами:
— Что бы. Ни. Произошло.
— Шла бы ты отсюда, — вновь заговорил первый головорез. Элиза повернулась к нему и часто заморгала от зловонного запаха, вырвавшегося из его рта, когда тот добавил: — А если ты с первого раза не поняла, я повторю, сонная кобыла: отвали.
В ответ она только ухмыльнулась, и в этот момент ее рука в перчатке резко выдвинулась вперед, а одетая в медь ладонь схватила мужчину за яйца. Под тихий шелест крутящихся шестеренок и шипение гидравлики бронированные пальцы Элизы сжались.
Мужчина даже крикнуть не мог, у него перехватило дыхание.
—Дружище, — сказала Элиза, не отпуская первого бандита, но обращаясь при этом ко второму, спокойным голосом, словно беседуя за чашкой чая, — если ты не хочешь, чтобы твой приятель всю жизнь пел сопрано в церковном хоре, я предлагаю вам обоим...
Но тот вдруг сильно дунул в свисток, издав пронзительный звук, почище, чем звук свистка любого полицейского. В двери ворвались еще два увальня, оба с головы до ног одетые во все черное; они посмотрели в их сторону и двинулись к ним, расталкивая посетителей и не особенно заботясь о том, куда те упадут.
Перчатка Элизы отпустила первого головореза, и тот снова задышал, судорожно открывая рот. Но всего лишь после его второго вдоха медный кулак врезался ему в челюсть. На мгновение тот завис в воздухе и вялым движением протянул руки к Элизе. Прежде чем он упал, она успела схватить его за руку и снять с пальца кольцо.
— Спасибо, приятель, — усмехнулась она. — Мой партнер все приставал ко мне, требуя, чтобы я достала улики. Может быть, это его успокоит.
Первый убийца, упав, подмял под себя напарника, но прибывшая подмога — а эти парни были гораздо мощнее тех, что лежали на полу, — уже практически прорвалась через толпу и теперь подбиралась к ней. «Двое, — подумала она. — Кто бы ни были эти люди, они определенно очень хотят смерти Мэри».