— Элиза! — Веллингтон бросился на другую сторону стола и опустился перед ней на колено. Глядя ей в лицо, он прикоснулся пальцами к ее щеке. — Что с вами?
Глаза ее блеснули, а затем крепко зажмурились. Веллингтон осторожно оторвал ее ладони ото рта; Элиза замотала головой, но он крепко удерживал ее руки. По-прежнему не открывая глаз, она прошептала:
— Гарри. В Бедламе у него был небольшой шрам, сразу за ухом. Роспись хирурга, если хотите... Смит... Общество... — прошипела она сквозь сжатые зубы, — они что-то с ним сделали.
Резонное заключение. Однако он предпочел бы не делать столь категоричных выводов.
— Возможно, именно это и гарантирует ему безопасность в настоящий момент. Что же касается нас с вами, мы в данное время по-прежнему сохраняем свою конфиденциальность.
Элиза резко открыла глаза, в которых не было и следа от готовых было пролиться слез.
— Вы сами знаете, что долго это продолжаться не может.
— Возможно, и так, мисс Браун, но прямо сейчас единственное, что защищает нас, — это наша анонимность.
Элиза глубоко вздохнула и, кивнув, попыталась засунуть руку в карман пиджака, но затем беспомощно улыбнулась.
— Велли, — усмехнулась она, — мои руки.
Он сжал их еще крепче.
—Да, Элиза, а что с вашими руками?
— Отпустите их, пожалуйста, если вам не трудно.
Веллингтон почувствовал, что краснеет.
— О, простите. — Он тут же бросил ее руки и поднялся на ноги. — Я... я думал, что с ними что-то... Нуда, в общем, понятно.
Она проследила за тем, как он возвращается на свою сторону стола, и от ее усмешки по коже у него пробежали мурашки. Из кармана пиджака она вынула свою потертую записную книжку.
— Пока являясь для общества призраками, мы также сумели заглянуть в эту компанию изнутри. Помните, Велли, я кое-что собиралась раскапывать самостоятельно?
— Ах да, очень хорошо. — Затем он прокашлялся и спросил: — Что у вас есть такого, что можно привнести в общее дело?
— Ну, наш добрый доктор Кристофер Смит и на самом деле был выдающимся человеком в своей профессии. Очень талантливый, очень одаренный врач. — Элиза открыла записную книжку на заложенной странице. — Но также я выяснила, что впечатляющий доктор Смит был не совсем таким, каким он казался снаружи. Значительную часть сегодняшнего утра я провела за беседой с медсестрой, Мэри Гриссом, ранее у него работавшей, имя которой я уже вскользь упоминала. Она трудилась рядом с нашим доктором как на его основной практике, так и в клинике, расположенной на Эшфилд-стрит, вплоть до момента, когда несколько месяцев назад ее уволили.
— А может быть, медсестра Гриссом просто хочет очернить честное имя доктора Смита?
— Послушайте, Велли, просто невежливо перебивать человека, который вам что-то рассказывает. Такое поведение не способствует получению информации. — Удовлетворенно хмыкнув, она сделала глоток чая и вернулась к своим заметкам. — Если бы вы позволили мне продолжить, я бы рассказала вам о тех экспериментах, свидетелем которых медсестра Гриссом стала в клинике на Эшфилд-стрит. Как-то она обратила внимание на негативную реакцию пациента на предписанное доктором лекарство и сообщила об этом доктору. Но тот увеличил дозу. С этого момента Гриссом поняла, что именно так доктор Смит и действовал: при любом признаке негативной реакции пациента Смит продолжал то же самое лечение с повышенным интересом. Чем сильнее была реакция, тем интенсивнее становилось лечение, как будто он исследовал уровень, который может выдержать больной. Похоже, что доктор Смит содержал эту клинику по двум причинам. Первая была связана с его положением в глазах общества. Благотворительная работа приносила ему много похвальных отзывов. Вторая же причина, как выяснила Мэри Гриссом, была поистине дьявольской. В конце ее попросили ассистировать во время хирургических операций, в которых не только не было необходимости — они были просто неэтичны. Все эти эксперименты и сопровождавшие их смерти так или иначе были связаны с мышечной системой человека. Когда она потребовала, чтобы ей объяснили, в чем она принимает участие, доктор ответил ей примерно так: «В трудах на благо империи». — Элиза закрыла свою записную книжку и посмотрела на него. — Все совпадает. Судя по состоянию трупов, которые мы нашли вместе с Гарри, это было делом рук любопытного хирурга, да еще к тому же и очень умелого.
—Действительно. — Веллингтон вдруг побледнел. — Постойте-ка. Медсестра Гриссом...
Она подняла руку, прерывая его.
— О ней уже позаботились, Велли. Я посадила ее на первый дирижабль, покидавший нашу страну сегодня утром. Я составила ей протекцию, и теперь в нашем Сингапурском офисе есть новая старшая медсестра.
Он поднял очки повыше.
— Очаровательная идея, мисс Браун, но что скажет доктор Саунд, когда получит сообщение от...
Раздался грохот открываемой железной двери, и они оба вздрогнули. Даже в тусклом свете, пробивавшемся с верхней площадки лестницы, хорошо виднелся силуэт спускавшегося тучного мужчины.
—Ага! — Голос его был бодрым и чистым, что странным образом контрастировало с темнотой архива. — Вот вы где! Какая удача застать вас обоих на месте одновременно!
Веллингтону вдруг ужасно захотелось куда-нибудь скрыться или отпроситься в туалет, но это было бы уж слишком. Элиза, движения которой казались грациозными и плавными, просто выпрямилась в полный рост и закрыла лежавшие перед ней на столе книги. Веллингтон бросил быстрый взгляд в сторону томов, находившихся на его стороне. Никаких гравюр, никаких фотографий, никаких набросков. Просто даты и записи, которые могут остаться незамеченными.
Да, это действительно был доктор Бэзил Саунд, директор министерства. Пальцы Веллингтона скользнули под обложку книги, чтобы закрыть ее, прежде чем доктор успеет дойти до их стола.
Но было уже слишком поздно.
— Так значит вот они, невоспетые герои нашего министерства! — насмешливым тоном произнес доктор Саунд. Разглядывая их обоих, он всплеснул руками, и пачка газет у него под мышкой тихо зашелестела. — Судя по внешнему виду вашего совместного рабочего стола, вы тут весьма заняты делом.
—Да, сэр, — ответила Элиза уважительным тоном солдата, докладывающего старшему офицеру. — Не желаете ли чаю, директор?
— Нет, благодарю вас, — с теплом в голосе ответил тот.
Элиза допила свою чашку и кивнула в сторону Веллингтона.
— То, что имеется здесь у Букса, просто поразительно. Я узнала столько нового для себя!
— Что ж, агент Браун, могу вас заверить: во всем, что касается фактов и цифр, Буксу просто нет равных. Вы настоящая ходячая и разговаривающая аналитическая машина, Букс.
— Надеюсь, что да, сэр, — ответил Веллингтон немного неуверенным голосом.
Доктор Саунд весело хохотнул, но затем переключил свое внимание на шесть кувшинов, выстроившихся в ряд между двумя стопками бумаг.
— Простите меня, агент Букс, — начал Саунд, мысленно пересчитывая кувшины, — но разве агент Хилл привез из Южной Америки не семь кувшинов?
— Это было еще до назначения агента Браун сюда. Простите меня, сэр.
Веллингтон виновато взглянул на Элизу, как бы извиняясь перед ней, но увидел удивленное выражение на ее лице.
—Да, когда я попала сюда впервые, я была несколько неловкой, — сказала она, не сводя глаз с Веллингтона.
Директор вздохнул, но затем, казалось, подавил свое разочарование.
— Что ж, думаю, это цена, которую нужно было заплатить за перемены. — Он нагнулся над столом. — Мне следовало предупредить вас, что в процессе притирки с новым партнером в данном случае могут возникать разные... ситуации.
Неужели директор подмигнул ему, или это только показалось?
Веллингтон откинулся на стуле и сделал несколько медленных глубоких вдохов. Добром это не кончится.
— Есть одна старая поговорка, Букс: нельзя приготовить омлет, не разбив несколько яиц... — Саунд вновь пересчитал глиняные вазы и пожал плечами. — Или — как в данном случае — несколько уникальных ваз, которые открывают дорогу в Эльдорадо.
— Это больше не повторится, — заверила его Элиза. — Я все еще притираюсь к новой обстановке, и я все время учусь, сэр. Я многому здесь учусь.
— Замечательно, — ответил доктор Саунд. — Я был бы разочарован, если бы это было не так или если бы я допустил ошибку, назначив вас сюда. Вы превосходный оперативный агент, Браун, но я хотел как-то обточить вас, поумерить вашу тягу к разрушению и беспорядку — вы должны найти здесь свое место. Я также хотел, чтобы в лице Букса вы обрели наставника, потому что он — с моей скромной точки зрения — является одним из наиболее дисциплинированных агентов нашего министерства.
Веллингтон часто заморгал.
— Правда, сэр?
Конечно, правда, Букс, — усмехнулся Саунд. — Вы работаете здесь усердно... и безмятежно. Проводите среди этих стеллажей даже свое личное время... без всякого надзора. — Тон его был радостным, ничто в его голосе не выдавало злой иронии, ничто не настораживало, хотя интонация была довольно странной. — Я только хотел сказать, что вы годами работали здесь, где за вами никто непосредственно не следил, и тем не менее совершили настоящее чудо, приведя в порядок и восстановив наш архив, который сейчас работает надежно, как часовой механизм. Это настоящий образец дисциплины и преданности своей работе.
—Да, сэр, — сказала Элиза.
— А если учесть, что архив представляет собой отдельный мир, оторванный от всех остальных офисов министерства, — продолжал доктор Саунд, — то на самом деле просто удивительно, что вы вообще выполняете свои обязанности, а не шляетесь где-нибудь по улицам Лондона...
С этими словами доктор Саунд достал из-под мышки одну из газет и развернул ее на столе перед Элизой.
— ...как, например, вот эта парочка, о которой я прочел в газете.
Веллингтон медленно поднялся со своего места, и скрип стула под ним отдался в голове скрипом виселицы. Первым им бросился в глаза кричащий заголовок: