Якшыгул меланхолически повертел в руках путевку.
— Гм… В дом отдыха… что же я там делать буду?
— Ничего там не надо делать, Якшыгул атай, отдыхать будешь да и только.
— Целый месяц без дела — разве мыслимо? Не смогу я. Не выдержу.
Почувствовав, что загнанный в западню зверь готов выскользнуть оттуда, председатель кинулся успокаивать Якшыгула:
— Думаешь, там нечем заняться? Для легкой разминки в волейбол можно или в баскетбол. Захочешь попотеть — в футбол пожалуйста. Для сидячего развлечения шашки есть и шахматы. А козла забить — разве не удовольствие?
Терпеливо выслушал Якшыгул председателя, да опять повел не в ту сторону:
— Нет уж, брат, где это видано, чтобы рабочий человек целый месяц баклуши бил? Откуда я выкрою столько времени? Отёл вот вскорости начнется…
— Найдем тебе Замену, Якшыгул атай[2], не сомневайся! Ялмырзу можно поставить…
— Лежебоку этого несчастного? Ведь он же только в семь утра с постели подымается. Всю скотину колхозную загубит. Нет, нет, и не уговаривайте, никуда я не поеду!
В полной растерянности председатель и бухгалтер уставились друг на друга.
— Что же нам прикажешь делать, Якшыгул агай? Сгорит же путевка, а ведь за нее колхозные деньги плачены.
— А вы того же Ялмырзу вон и пошлите Все одно толком не работает. Ни шерсти с него, ни молока.
— Ялмырзу? Так он же только что вернулся. За тракториста Абдуллу отдыхал.
— Ну и что с того, пусть снова едет. А то шляется без дела каждый божий день, глаза всем мозолит, аж смотреть тошно… Ну ладно, я пошел, меня дела ждут. Будьте здоровы!..
Дверь за Якшыгулом безнадежно захлопнулась, и председатель с бухгалтером снова поникли головами.
— Сгори-и-ит же! — тягостно промычал бухгалтер. — Чем деньгам колхозным пропадать, может…
— Правильно! — встрепенулся председатель, обрадованный, что его поддерживает и финансовый страж. — И я того же мнения. Шамсикамал апай! Слетай-ка за Ялмырзой. Только побыстрей, чтоб одна нога здесь, а вторая — там!..
ДОБРЫЙ СОВЕТ
Живут в нашем городе единоутробные братья Калимуллины. Старший — по имени Ясавир, младшего же зовут Масавиром. Как-то Масавир посетил брата в его новой крупноблочной квартире.
— Привольно же, однако, живешь! Не скучновато тут одному в двух комнатах?
— Оно, конечно, бывает, но не обижаюсь, — отозвался Ясавир. — Я уже привык бобылем жить.
— Ав мою халупу народ толпами валит, — продолжил Масавир. — По ночам на полу негде ногой ступить.
— Почему же так? — озадаченно вскинул брови старший.
— Ничего удивительного: я же часто на селе в командировках бываю. А живут там сплошь завзятые хлебосолы. Так тебя угостят, что иной раз еле из-за стола вылезешь. Ну, а на прощание я их к себе в гости приглашаю: долг гостеприимства требует.
— Ах, какой же ты чудак, Масавир! — осуждающе воззрился старший на младшего. — Когда же ты жить-то научишься? Стоит ли распахивать душу перед каждым встречным и поперечным?
— Но ведь…
— Какие могут быть «но»? На кой черт каждому свой адрес даешь? Уж в крайнем случае мой адрес назови, а я-то сумею выпроводить нежданных гостей, будь спокоен!
— Добрый же совет дал ты мне, брат, — сказал Масавир, весело улыбаясь. — С удовольствием намотаю на ус.
Масавир пробыл у брата недолго. Сославшись на то, что назавтра надо снова собираться в дорогу, он ушел, тепло попрощавшись.
Спустя неделю звонок у дверей Ясавира тревожно затрещал. В недоумении Ясавир открыл дверь. Незнакомый дядька, смело тесня хозяина квартиры к притолоке, с трудом вволок в коридор огромный мешок. Не успел Ясавир и слова вымолвить, а гость уже, добродушно осклабясь, схватил его за руку:
— Ну, здравствуй, Ясавир туган[3].
— Здр-здравствуйте, — ошарашенно выговорил тот. — Но, извините, мы с вами не знакомы…
— Не беда, разговоримся и познакомимся. Язык-то на что? Для беседы. А душевная беседа мигом сближает людей.
Ясавир усердно хлопал глазами и стоял, не зная, что предпринять. Тем временем гость начал распоряжаться, как в собственном доме.
— Не мешкай, туган, пошевеливайся. Чайку поскорее завари. Хороший чай после дороги — великое дело. Как рукой снимает усталость.
Ясавир несмело шагнул в сторону кухни, а в спину ему прозвучало, как приказ:
— Только не вздумай кирпичный заваривать! Мы в деревне к цейлонскому приучены.
Вскоре заказ гостя был выполнен наилучшим образом. Ясавир разлил чай в чашки и пригласил незнакомца к столу.
— Скажу тебе, твой родной братишка — чудеснейший малый! Парень что надо. — восторженно говорил гость, отхлебывая чай и прищелкивая языком. — Я было заикнулся насчет того, что, мол, еду на базар, да вот незадача — в городе остановиться негде. Так он тут же дал мне твой адрес. Золото, а не человек!
Деревенский посланец погостил у Ясавира двое суток. И с утра до поздней ночи без умолку нахваливал Масавира. Наконец, распродав свои мясопродукты, с легкой душой убрался восвояси.
Вероятно, он еще не успел выбраться из подъезда на улицу, как тут снова звонок. Из-за двери донесся чей-то нетерпеливый голос:
— Тут ли проживает брат Масавира Калимуллина?
«Может, что-то стряслось с братишкой?» — не на шутку встревожился Ясавир, лихорадочно открывая дверь.
— Здесь проживает! Здесь!
— Слава аллаху! Наконец-то отыскал! Дети, бегите сюда! Он тут живет! — Торопливо спустившись в подъезд, пришелец привел за руку двух девочек. — В больницу вот приехали, детишек городским врачам хочу показать. Это твой братишка посоветовал податься в город. У нас он постояльцем был. Говорил, у вас тут отличные специалисты. Чтобы мы не мыкались по гостиницам, дал твой адрес. Примет, сказал, как родных. Слава аллаху, помог-таки отыскать тебя…
…То были, впрочем, всего лишь первые цветочки. В прежде тихую, укромную квартиру Ясавира народ повалил валом. И не стало теперь такого дня, чтобы его холостяцкое жилье хоть миг пустовало. Теснимый потоком деревенских гостей, хозяин поначалу отвел им одну комнату. Затем под их все усиливающимся натиском вынужден был освободить и вторую, отступив в кухонные пределы. Но и здесь удержался недолго…
В свой следующий визит к брату Масавир обнаружил обладателя двухкомнатных апартаментов на чердаке. Согнувшись в три погибели, Ясавир лежал на чьей-то выброшенной за ненадобностью раскладушке.
— Ну, как у тебя дела? — грозно уставился Ясавир на Масавира, вылезая из-под одеяла.
— Лучше не бывает, — ответил тот жизнерадостно. — Дела у меня, брат, великолепны. Да и в доме теперь тишина и покой. Хоть бы раз кто-нибудь побеспокоил. А сам-то ты как живешь?
— Не видишь разве? И все из-за тебя, болван!
— Эх, агай, агай, — проговорил Масавир, усмехаясь из-под усов. — Смотрю на тебя и Диву даюсь: какой же ты, однако, чудак! Когда же ты жить-то научишься? Хочешь, я тебе один добрый совет дам?
— Довольно, хватит с советами! — Ясавир, словно подброшенный туго сжатой пружиной, стремительно вскочил на ноги и, больно ударившись затылком о балку над головой, со стоном рухнул на раскладушку. — Я и свой совет теперь беру обратно, — заныл он плаксиво, ощупывая шишку на затылке.
ДРУЗЬЯ ВСТРЕЧАЮТСЯ ВНОВЬ
— Ба-а! Кого я вижу! — воскликнули оба в один голос. — Сколько лет, сколько зим!
Обнялись. Помолчали, разглядывая друг друга.
— Что же мы тут торчим? — прервал один из них явно затянувшееся молчание. — Посидеть бы по такому историческому случаю не мешало.
— Великолепная мысль. Заодно и потолкуем вволю, — поддержал Другой.
Зашли в ресторан. Заказали пиво.
Завязалась беседа.
— Ну, рассказывай. Как дела?
— Так вот и идут… Своим чередом.
— Да… Своим чередом, значит?
— Да… Именно так.
Наступила неловкая пауза. Тот, что предложил пойти в ресторан, поспешил возобновить беседу.
— Значит, своим чередом, говоришь? Неплохо. Очень даже недурно. Это хорошо, когда своим чередом. Вот взять меня, так и у меня тоже в таком разрезе.
Другой смело подхватил нить разговора:
— Гляжу-погляжу да вижу: ты ничуть не изменился. И раньше, бывало, у тебя дела шли в таком же вот разрезе.
— Хе-хе… Бывало, так и шли, говоришь, а?
— Вот именно! Раз оно так, как же может быть иначе?
Ручеек беседы снова пересох. В обеих головах шла напряженная работа мысли: какой бы еще вопросик подкинуть? Вспомнить бы что-нибудь из детства, да картины той безмятежной поры давно уже стерты с экрана памяти. Спросить о работе? Но каждый из них даже не знает, где живет другой, а признаться в этом смелости недостает: неудобно, нетактично…
Спасение принесла официантка. На цинковом подносе. Увидев батарею пивных бутылок, друзья искренне обрадовались. Вот он, ключ для открытия источника беседы!
Пивные кружки опустошались одна за другой, а ключ все не срабатывал.
— В том конце города вчера, кажись, пожар приключился.
— Пожар, говоришь?
— Вот именно.
— Должно, что-то загорелось..
Снова красноречивое молчание. Пришлось прибегнуть к крайней мере: друзья заказали «белую».
— Ну, выпьем давай за старую дружбу!
— Ну, выпьем.
Под дружное молчание лилась «белая» в рюмки и под деланное кряхтение переливалась в желудки.
— Ох, и крепка! Аж язык обжигает.
— А ну, обожжем-ка еще разок!
— Давай! Почему бы не обжечь за старую дружбу?
На душе у старинных друзей вроде бы потеплело. Прерванная беседа была надежно восстановлена.
— Тэ-эк, значит, дела, говоришь, идут, а? Своим чередом, значит?
— Вот именно, друг! Да и почему бы им не идти?
— Это, брат, хорошо, когда они идут.
— Ежели бы не было вот такой дружбы, как у нас с тобой, мы бы ее непременно сделали именно такой. Потому что мы именно такие люди! А?
— Пр-ра-виль-но! Именно потому, что мы такие люди, мы именно такие и друзья с тобой!