— Согласен, это будет правильное решение. Что мне для этого нужно сделать? Стоя замереть, сесть или лечь?
Минька улыбнулся и указав рукой на кресло, ответил:
— Лучше сядь на кресло, батя, и просто посиди. Это не больно, я же не руками в твою голову полезу.
Семён ободрительно улыбнулся, сел в кресло напротив Миньки и весь раскрылся навстречу ему. Может быть именно поэтому его воспитанник без малейшего напряжение вошел в сознание своего третьего родителя и воспитателя, и принялся путешествовать по нему, как по городу, застроенному пусть и совершенно уникальными зданиями, но по одному и тому же проекту. Правда, двинулся он по улицам этого города, чистым и незамусоренным, совсем не в том направлении, в котором ему следовало идти к своей цели. В этом городе, которое называлось внутренний мир капитана Денисова, его внимание привлекла высокая, ярко сверкающая башня и Минька захотел увидеть, что же является в памяти его дядьки Семёна замы значительным и волнующим его. Он, словно бы приблизился к этой башне и заглянул в неё. То, что он увидел внутри, обожгло его нестерпимым, болезненным светом, — полностью обнаженная мать Миньки лежала на кровати в той самой комнате, которую он сейчас занимал, протягивала к кому-то свои руки и страстно шептала:
— Сенечка, любимый, иди скорей ко мне. Я так хочу тебя.
В следующее мгновение он видел только её счастливое лицо и слышал негромкий, радостный смех. Чуть ли не весь мир в его глазах тут же взорвался тысячами осколков, пронзивших ему душу, и Минька, взревев от боли громко закричал:
— Нет! Нет! Прекратите! Так нельзя! Перестаньте, мне больно! Что вы делаете, это не хорошо! Мама уйди от него!
Вместе с этим он оттолкнул от себя мать, но это была не она, а сверкающая башня в памяти дядьки Семёна и потому именно в него пришелся мощнейший телекинетический удар, который отшвырнул его к бетонной стене, облицованной минеральным утеплителем и пластиком. От мгновенной смерти капитана Денисова спасли толстая и высокая спинка кресла и этот пятнадцатисантиметровый слой теплоизоляции. Ну, и ещё то, что всё-таки между ним и этим ударом мгновенно выросла пусть и недостаточно мощная, но всё-таки преграда, образовавшая защитный кокон вокруг его головы и туловища. Раздался оглушительный грохот и всю комнату моментально заволокло пылью. Удар был такой силы, что толстенная бетонная стена содрогнулась и этот грохот тут же привёл Миньку в чувство.
Капитана Денисова буквально припечатало к стене. Своим ударом Минька буквально раздробил ему обе ноги, обе руки, да, ещё у него лопнули кости таза и на его глазах дядька Семён, ближе которого у него не было никого на свете, с изумлённым выражением на лице сполз по стене на пол покрытый мелким крошевом из пластика, какой-то щепы и минеральной спрессованной ватой. Из ран на руках, ногах, из носа, ушей и рта стала струйками вытекать кровь и Минька, увидев это истошно завопил:
— Нет! Батя, не умирай! Не умирай, пожалуйста, дядька Семён! Миленький, прости меня, я не хотел.
На Этот грохот моментально примчались Вика и Джимми. Девушка, увидев в каком состоянии находится капитан Денисов, немедленно отшвырнула Миньку, упавшего перед ним на колени и тут же телекинетическим усилием подняла и их спасителя в воздух и быстро понесла его в операционную, крикнув:
— Миша, быстро за мной! Капитану Денисову сейчас понадобится твоя кровь! Джимми, ты тоже приготовься! Кажется у кровь первой группы с отрицательным резус-фактором?
Тогда приготовься, она подходит ко всем другим группам.
На бегу Вика телекинезом сняла с капитана Денисова лёгкие полотняные брюки, уже пропитавшиеся кровью, трусы и тельняшку. Точнее изорвала на нём всю одежду на крошечные клочки и ещё по пути в операционную принялась сращивать в его теле порванные вены и артерии. Этим она пока что только отсрочила его смерть. Капитан был без сознания и было просто какое-то чудо, что Вика, мечтавшая стать целительницей, но ещё мало чему научившаяся, смогла хотя бы срастить самые крупные кровеносные сосуды. Через минуту капитан Денисов уже лежал на операционном столе и когда девушка взглянула, во что телекинетический удар превратил его кости, пришла в ужас. В операционную вслед за ней вбежали Минька и Джимми и они все втроём принялись оказывать Семёну первую помощь. Капитан Батчер по пути прихватил несколько капельниц для переливания крови, отрезал телекинетическим усилием пластиковую трубку, вставил в неё две толстые иглы с обоих концов и принялся немедленно переливать капитану Денисову свою универсальную кровь. Однако, не смотря на это сердце Семёна стучало всё реже и реже и тогда Вика отрывистым голосом спросила:
— Кто?
Минька и Джимми поняли её с полуслова и воспитанник капитана Денисова, стоявший закусив губу, ответил:
— Я.
В это же мгновенье он стал ритмично сжимать и расправлять сердце своего дядьки Семёна, но оно, отработав столько лет за двоих, похоже устало и не хотело больше биться. Тело капитана Денисова не смотря на страшные переломы рук, ног и костей таза, было живо, а вот сердце, хотя оно и выглядело на вид целым и неповреждённым — умерло и уже не могло работать самостоятельно, хотя Минька своими телекинетическими усилиями и заставлял его ритмично биться, а Джимми почти восстановил потерю крови и стоял возле операционного стола бледный, как полотно, но тем не менее не бездействующий. Бросив беглый взгляд на капитана Батчера, Минька без лишних разговоров выдернул из его руки иглу и она сама вонзилась в его руку, а сам он, моментально вспомнив всё, что говорил ему дядька Семён про целительные вибрации клеток, сфокусировал свой рентгеноскопический взгляд на клетках сердца и как только увидел и ярко и отчётливо, что шепча искусанными губами, мысленно коснулся их как раз в тот момент, когда уже его кровь стала вливаться в кровеносную систему человека, которого он чуть не убил.
Впрочем нет, нанеси Минька такой удар по любому другому человеку и он уже точно был бы мёртв, да и капитана Денисова в данный момент было очень трудно назвать живым, но тем не менее не смотря на остановку сердца он не умер. Семён в момент этого удара не успел ничего понять и его тело, которое столько лет пытались убить на фронте, само сумело защититься и отразить хотя бы часть пси-энергии этого удара. Сломанные кости, порванные мышцы, сухожилия и кровеносные сосуды это всё было далеко не самое страшное, что выпало на его долю. Куда страшнее был тот всё разрушающий посыл гнева, который вырвался из сознания Миньки. Именно он-то и привёл к остановке сердца и капитан Денисов непременно умер бы, но к нему вовремя пришли на помощь Вика, Джимми и сам Минька. Если на его попытки реанимировать сердце оно никак не отреагировало, то кровь парня, влившаяся в жилы капитана подействовала, как ватка с нашатырным спиртом.
Семён очнулся, мгновенно оценил всё и убедившись, что Вика и Джимми уже почти собрали его в кучу, чуть было не закричал своему воспитаннику: — «Отставить!», но не смог этого сделать, а потому мягко, но властно, как бы убрал Минькины руки от своего сердца и сам принялся заводить его. Вслед за первым толчком последовал второй и наконец с третьего толчка сердце сначала слабо затрепыхалось, затем бешено замолотилось и наконец заработало, как и прежде, — мощно и ровно. Только после этого Семён запустил волну по всем клеткам начиная от сердца, подумав перед тем, как отключиться: — «Интересно, а сам себя я смогу омолодить так же, как Филимона и Джимми»? После этого он то ли впал в беспамятство, то ли погрузился в глубокий сон, предоставив своим друзьям собирать воедино осколки костей и складывать порванные мышцы и сухожилия. Вика увидела это всё лучше других и тут же громким голосом сказала:
— Всё, ребята, его жизни уже ничто не угрожает, но нам нужно как можно скорее собрать Сэма в кучу. Работаем.
И они начали сосредоточенно и кропотливо складывать капитана Денисова, как дети складывают воедино пазлы. Джимми отдал капитану больше четырёхсот миллилитров крови, Минька добавил ещё почти пол литра, после чего Вика поставила ему капельницу с раствором глюкозы. Оба парня не смотря на довольно значительную кровопотерю не отходили от забрызганного кровью операционного стола и девушка, чтобы они не рухнули чего доброго, мимоходом поставила каждому по капельнице с искусственной кровью, отчего они быстро порозовели. Не останавливаясь ни на секунду, они работали более полутора часов, пока не сложили все пазлы воедино.
При этом Вика отметила, что как только кости и их обломки вставали на своё место, они тут же начали срастаться. То же самое происходило с мышцами и сухожилиями, но первыми всё же срослись вены и артерии, а вслед за ними все прочие капилляры кровеносной и лимфатической системы и это происходило автоматически. Организм капитана Денисова и сам прекрасно знал, как нужно себя лечить.
Когда всё было закончено, все трое обессилено сели на пол, покрытый уже засохшими каплями и лужицами крови. Даже на то, чтобы пошевелиться, у них ни у кого не было сил. Впрочем нет, силы то у них как раз ещё оставались, вот только пускать их в ход они не могли. В операционную осторожно заглянул Филимон, внимательно посмотрел на них, с разбегу запрыгнул на операционный стол и принялся облизывать лицо капитана Денисова, совершенно чистое от крови, но покрытое пылью смешавшейся с потом и потому ужасно грязное. Минька, увидев это, с натугой встал, взял из шкафчика канистру с дистиллированной водой, губку, смочил её и принялся обмывать тело своего дядьки Семёна, теперь он уже не боялся прикасаться к нему руками. Вика тоже хотела было встать, но Джимми удержал её и тогда девушка глухим от усталости голосом спросила:
— Хотелось бы мне знать, как это произошло?
Минька громко шмыгнул носом и ответил:
— Это я во всём виноват. Батя разрешил мне забраться в его голову, чтобы я посмотрел, как нужно включать вибрацию…
— А ты полез туда с немытыми мыслями, Майк. — Суровым и строгим голосом сказал Джимми.
Минька кивнул головой и согласился: