И что это, интересно, значит?
– Я всегда честная! – возмущаюсь я.
– Няне нужно знать суть и величину проблемы, – продолжает он, не реагируя на мой выпад. – Мы наняли ее не просто так. Нет нужды притворяться, что Минни святая. Необходимо рассказать ей предысторию, объяснить, в каком затруднительном положении мы очутились…
– Ладно, Люк! – сердито говорю я. – Нотации мне не требуются. Я скажу ей правду.
Это все потому, что я не откровенничала о Минни во время собеседования. Прикажете поливать грязью собственную дочь? Вот я слегка и приврала, что она получила приз за лучшее поведение за последние шесть недель в группе детей ее возраста. А Люк посчитал, что я ввела человека в заблуждение и это повредит делу, и у нас с ним возникла небольшая… горячая дискуссия.
– Все, она здесь. Надо бежать. Пока.
Открываю дверь, обнаруживаю на пороге Кайлу с гитарой и давлюсь смешком. Она и в самом деле похожа на Джули Эндрюс, только в джинсах. Представляю, как она танцует на дороге, распевая «Я верю в себя».
– Здравствуйте, миссис Брендон. – Ее большие зубы обнажаются в дружелюбной улыбке.
– Пожалуйста, зовите меня Бекки! Минни так не терпится вас увидеть! Она сейчас лепит из пластилина, – добавляю я несколько самодовольно, ведя ее на кухню. – Люблю с утра занять ее чем-нибудь конструктивным.
– Прекрасно, – энергично кивает Кайла. – Мы много лепили с Элоиз, моей предыдущей воспитанницей. Очень талантливая девочка. Одна из ее работ получила приз. Мы так гордились ею.
– Великолепно! А вот и мы… – И открываю дверь, пребывая в самом радужном настроении.
Черт. Минни больше ничего не лепит, а весело барабанит по клавиатуре компьютера.
– Минни! Что ты делаешь? – визгливо смеюсь я. – Это Минни!
Быстро подскакиваю к ней и выхватываю ноутбук. Взгляд падает на экран, и кровь застывает у меня в жилах. Она готова выложить 2 673 333 333 фунта за туфли от Хлоэ.
– Минни!
– Мо-о-о-о-о-о-и! – яростно кричит Минни. – Мои ту-у-у-у-у-у-уфли!
– Минни рисует на компьютере?
Я поспешно захлопываю ноутбук.
– Она просто работала с… цифрами… Хотите кофе? Минни, помнишь Кайлу?
Минни бросает на свою няню не слишком приветливый взгляд.
– Я тоже принесла материал для лепки, и мы продолжим, если вы не возражаете, миссис Брендон, – предлагает Кайла. – Я предпочитаю использовать органическое тесто собственного производства.
Ух ты! Домашнее органическое тесто для лепки! Вот почему Совершенная Няня лучше всех. Обязательно похвастаюсь на работе.
– А когда вы приступите к изучению китайского? – спрашиваю я, поскольку знаю, что Люк обязательно задал бы этот вопрос.
Люк действительно хочет, чтобы Минни учила китайский. Не устает повторять, что он очень пригодится ей в дальнейшей жизни. И я тоже так считаю, хотя и беспокоюсь немного. Что, если Минни начнет бегло говорить по-китайски и я перестану ее понимать? Мне тоже придется выучить китайский? Представляю, как Минни-подросток посылает меня по-китайски, а я лихорадочно листаю китайско-английский разговорник.
– Все зависит от нее, – отвечает Кайла. – С Элоиз мы начали заниматься, когда ей исполнилось восемнадцать месяцев, но она неординарный ребенок. Очень способная и понятливая. И готовая радовать окружающих.
– Чудесный ребенок! – вежливо хвалю я.
– Да. – Кайла энергично кивает. – Мы до сих пор каждый день общаемся с ней по скайпу, чтобы попрактиковаться в дифференциальном исчислении и китайском. Перед тренировками, разумеется. Она сейчас еще и гимнастка.
Так, я уже слегка устала от этой Элоиз. Дифференциальное исчисление, китайский и гимнастика? Монстр, а не ребенок!
– Ну, Минни тоже очень способная и понятливая. Знаете… на днях она написала свое первое стихотворение, – не в силах удержаться я.
– Стихотворение? – Наконец-то Кайла впечатлена. Ха. Получи, Элоиз. – Она уже умеет писать?
– Она прочитала его мне, а я записала, – объясняю после заминки. – Стихотворение принадлежит к устной традиции.
– Прочитай мне свое стихотворение, Минни! – восклицает Кайла. – Как оно начинается?
Минни энергично размазывает по лицу пластилин.
– Наверное, она его уже не помнит, – быстро говорю я. – Но оно очень простое и милое. Начинается так… «Почему дождинки капают?»
– Ух ты! – Кайла, похоже, сбита с толку. – Это прекрасно. Здесь столько уровней смысла.
– Знаю, – честно киваю я. – Мы собираемся напечатать эти строчки на рождественских открытках.
– Хорошая идея, – одобряет Кайла. – Элоиз сделала необычайно много рождественских открыток и продала их в благотворительных целях. Она получила в школе приз за милосердие. Знаете школу Святого Кутберта в Челси?
Это та самая школа, куда ходит мой крестник Эрни. Боже, ничего удивительного, что он так несчастен там, среди этих чудовищ вроде Элоиз.
– Фантастика! А есть что-то, чего Элоиз не умеет делать? – В моем голосе сквозит небольшое раздражение, но я не уверена, что Кайла замечает это.
– Думаю, сегодня мы с Минни просто пообщаемся, получше узнаем друг друга… – Кайла щекочет Минни под подбородком. – Она, несомненно, очень умная, но что еще мне следует знать о ней? У нее есть недостатки? Имеются какие-нибудь небольшие проблемы?
Смотрю на суперняню с застывшей улыбкой. Да, я помню слова Люка. Но я ни за что не скажу: «Да, на самом-то деле все считают, что наша дочь избалованная дикарка, и в результате мой муж не хочет второго ребенка». Нет, только не после всех этих рассказов про святую Элоиз.
И вообще, зачем мне настраивать Кайлу против ребенка? Если она хорошая няня, то сама разберется с небольшими капризами Минни. Ведь это ее работа, верно?
– Нет, – твердо говорю я. – Никаких проблем. Минни милая, внимательная девочка, и мы очень гордимся ею.
– Превосходно! – Кайла широко улыбается, сверкая лосиными зубами. – А она все ест? Овощи? Ibpox, морковь, брокколи? Элоиз любила помогать мне готовить ризотто с овощами с огорода.
Ага, не удивлюсь, если эта мерзавка получила чертову звезду от «Мишлен».
– Абсолютно все, – отвечаю я, не моргнув глазом. – Минни обожает овощи, правда, солнышко?
Минни ненавидит морковь. Когда я однажды спрятала морковку в картофельной запеканке, то запеканку Минни съела, а оранжевыми кусочками заплевала все вокруг.
Но я не собираюсь рассказывать об этом Совершенной Няне. Если она такая классная, то заставит Минни есть морковь, правильно?
– Так, может, вы ненадолго нас покинете, а мы с Минни тем временем познакомимся? – И она весело обращается к Минни: – Покажешь мне, что ты слепила из пластилина, Минни?
– Ладно, – говорю я. – До скорого.
Выхожу из кухни с чашкой кофе и натыкаюсь на маму, подслушивающую у двери.
– Мама! Ты за нами шпионила?
– Она уже знает «Эдельвейс»? – фыркает она. – Или все еще разучивает «До-ре-ми»?
Бедная мама. Нужно как-то взбодрить ее.
– Почему бы нам с тобой не прогуляться по магазинам? – предлагаю я.
– Я не могу ходить по магазинам! – обиженно говорит мама. – Забыла, что мы на грани нищеты? Мне пришлось отменить все заказы в «Окадо», сама знаешь. Твой отец был непреклонен. Никаких больше дорогих пирогов. Никакой копченой лососины… У нас строгий рацион. – Мамин голос немного дрожит. – Если я куда и пойду, так только в магазин, где все по фунту!
– Вот и пойдем туда! – радуюсь я. – Вперед, это будет забавно!
Пока я одеваюсь, мама звонит Дженис, и та решает присоединиться к нам. Мы с мамой выходим на улицу, и я вижу, что Дженис привела еще и Джесс, – та в своей древней лыжной куртке и джинсах.
– Привет, Джесс! Как дела?
Я не видела ее давно. Они с Томом на прошлой неделе отправились в Камбрию, и я даже не знала, что они вернулись.
– Вот-вот спячу, – произносит она свирепым шепотом. – Я больше не в силах выносить это. Ты когда-нибудь пробовала жить с Дженис и Мартином?
– Э… нет. А в чем дело?
– Сначала она пыталась заставить нас устроить еще одну свадьбу. Теперь сдалась, но хочет, чтобы мы родили ей ребеночка.
– Уже? – хихикаю я. – Но вы женаты всего пять минут!
– Вот именно! Но Дженис целыми днями намекает на это. А все вечера вяжет что-то желтое и пушистое.
– Вот мы и пришли. – Мама показывает на противоположную сторону улицы.
Справа магазин, где все по фунту, а слева – где все по девяносто девять пенсов. Какое-то время мы топчемся в нерешительности.
– Куда пойдем? – наконец спрашивает Дженис. – Конечно, вон там все немного дешевле. – Ее одолевают сомнения.
Мама оглядывается – через дорогу бутик Эммы Джейн, подарки на любой вкус, от кашемировых изделий до керамики ручной работы, которую мы обе любим рассматривать. Я вижу в окне двух маминых партнерш по бриджу, они призывно машут нам. Но мама решительно направляется к «фунтовому» магазину.
– У меня есть определенные устои, Дженис, – говорит она со спокойным достоинством, словно генерал, оповещающий, что он переоденется к обеду, даже если вокруг будут падать бомбы. – Не думаю, что мы пали так низко, чтобы закупаться в лавке, где все по девяносто девять пенсов.
– Ладно, – нервно шепчет Дженис.
– И мне не стыдно, что меня здесь увидят, – добавляет мама. – С какой стати мне стыдиться? Это наш новый образ жизни, и мы должны привыкнуть к нему. Если твой отец говорит, что мы должны питаться джемом из репы, значит, так тому и быть.
– Мама, он не говорил, что мы должны питаться джемом из репы… – возражаю я, но мама лишь выше вскидывает голову и входит в магазин.
Мы с Джесс молча переглядываемся и следуем за ней.
Ничего себе. Да тут просторнее, чем я думала. И сколько всего! Мама уже дергано и неохотно сует в свою корзину какие-то сомнительные с виду консервы.
– Придется твоему отцу согласовать свои вкусовые предпочтения с содержимым бумажника, – говорит она, потрясая банкой. – Возможно, еда – это то, что мы больше не можем себе позволить! Возможно, витамины доступны теперь только богачам!