Оценивая обстановку в ООН, наш представитель С. В. Лавров обратил внимание на то, что американцы в Совете Безопасности не могли привести ни одного довода в пользу своего решения. Они ссылались на непонятно какой доклад Батлера, которому, как выяснилось позже, было дано указание, в конечном счете из Вашингтона, немедленно вывести из Ирака членов Спецкомиссии. За две недели до удара по Ираку Батлер посетил Москву и, как мне рассказывал И. С. Иванов, уверял, что может сразу после предстоящего расширенного обсуждения на заседании Совета Безопасности закрыть три из четырех разоруженческих досье по Ираку — ядерное, ракетное и химическое.
Можно ли было доверять Батлеру, который крутился, как флюгер, в зависимости от того, с кем из представителей постоянных членов Совета Безопасности встречался?
Я хотел бы привести выдержки из записи моего телефонного разговора с вице-президентом США Гором. Он мне позвонил поздно вечером 17 декабря 1998 года[19].
Гор: Евгений, главное, чего мы хотим избежать, — это чтобы ситуация вокруг Ирака не испортила наши отношения с Россией. Я знаю, что у министра иностранных дел Иванова состоялся очень трудный разговор с госсекретарем Олбрайт. Как информировал наш посол в Москве Коллинз, сегодня заместитель министра иностранных дел Мамедов предупредил его, что очень многие вопросы, важные для наших отношений, находятся сейчас под угрозой.
Я хочу, чтобы вы понимали, что США сделали то, о чем давно предупреждали. В ноябре, когда Саддам Хусейн отказывался сотрудничать со Спецкомиссией ООН, мы позволили себя убедить, что надо дать ему последний шанс. Теперь, приняв решение о нанесении удара, мы должны были использовать преимущества неожиданности и поэтому не могли никого предупредить заранее, за исключением самого узкого круга стран, непосредственно задействованных в подготовке и осуществлении ударов.
Примаков: Вы ссылаетесь на ситуацию с Ираком в ноябре. Тогда у вас, может быть, было какое-то основание для острой реакции, такие основания были и в августе. В тот момент, однако, мы действовали вместе, и это позволило всем нам с успехом выйти на оптимальное решение — политическое урегулирование. Воспринимать доклад Батлера всерьез было бы по меньшей мере наивным. Несколько дней назад в Москве он говорил совсем о другом, делал противоположные выводы о ситуации в Ираке. Он — необъективный человек и действует по указке.
Гор: Хочу сразу сказать по поводу Батлера. Мы не знали, что будет в окончательном тексте его доклада. Никто в Вашингтоне не знал, пока мы не получили текст. Батлер заявил Совету Безопасности, что Ирак не выполняет свои обязательства, что Спецкомиссия не может выполнить свои обязанности. Как мы могли иначе реагировать на подобное заявление?
Я знаю о ваших серьезных усилиях, направленных на то, чтобы добиться от Ирака выполнения его обязательств. Но Саддам не стал их выполнять. В результате, если бы мы не начали действовать немедленно, все режимы контроля развалились бы на наших глазах.
Примаков: Ваши слова могли бы звучать убедительно, но не для нас. У нас есть информация, что вы заранее готовились к нанесению этих ударов. Этого бы не было, если бы выводы Батлера стали для вас неожиданными.
Могу констатировать, что ваши действия нанесли серьезный ущерб тем в России, кто за хорошие отношения с США. Надо подумать, как нам всем из этого положения выходить. Первое, что для этого необходимо, — прекратить удары по Ираку. Во-вторых, следует перевести ситуацию в плоскость политических обсуждений в Совете Безопасности ООН. При этом должно быть ясно, что Батлер теперь стал для всех персоной нон грата. Необходимо искать выход.
Гор: Вы заявили, что мы заранее готовились к операции. Да, мы были готовы уже с ноября. Мы ждали доклад Батлера. Наш президент не принимал никаких решений об активных действиях до того, как Батлер заявил в своем докладе, что С. Хусейн не выполняет своих обязательств и что Спецкомиссия не способна выполнить свой мандат.
Вновь повторю, что наши отношения с Россией остаются для нас важнейшим приоритетом.
Примаков: Согласен, что наши отношения принципиально важны и для наших народов, и для всего мира. Но мяч сейчас на вашей стороне поля. Вы не можете действовать по своему усмотрению против любой страны. Именно такой подход и ведет к всеобщей дестабилизации.
Вы заявляете, что хотите ликвидации ОМУ в Ираке. Неужели вы полагаете, что в результате ваших ударов улучшатся условия для работы Спецкомиссии? Мы с огромным трудом добились возможности проведения мониторинга в Ираке. Вы уверены, что мониторинг сохранится? У нас с вами единая цель — добиться ликвидации оружия массового уничтожения в Ираке. Поймите, ваши удары не способствуют достижению этой цели.
Гор: У нас разный подход к ситуации. Не соглашусь с вашим заявлением, что США считают, будто имеют право по собственному усмотрению прибегать к силе. В этом я вижу наше главное расхождение…
Конечно, Гор говорил от имени той администрации, членом которой являлся. Интересно, остался бы он при этом же мнении после того, как США не только оккупировали Ирак в 2003 году, но и громогласно объявили о своем праве прибегать к силе в обход Совета Безопасности ООН. Правда, это уже было при другой администрации…
Через два дня после этого телефонного обмена мнениями по британскому радио выступил американский эксперт в области разоружения Скотт Риттер, который до августа 1998 года входил в состав Спецкомиссии. Он обвинил лично Батлера в преднамеренном провоцировании вооруженного вторжения в Ирак. Характеризуя в целом работу Спецкомиссии, С. Риттер заявил, что «объекты для инспекции в Ираке выбирались не по соображениям их проверки на наличие оружия, а скорее в провокационных целях». По словам Риттера, от Ирака ждали соответствующей реакции, чтобы можно было создать повод для военной акции. Именно Батлер «позволил Соединенным Штатам манипулировать работой ЮНСКОМ (Спецкомиссии. — Е. П.) в интересах оправдания удара с воздуха».
Удары по Ираку, как нами и прогнозировалось, не привели к ослаблению режима Саддама Хусейна. Напротив, он начал постепенно выходить из изоляции в арабском мире. Усилились со стороны целого ряда государств требования о снятии санкций с Ирака.
Десятилетняя экономическая блокада Ирака дорого стоила населению. Нарастали экономические трудности. Требования Багдада снять блокаду при участившихся заявлениях, что он не обладает оружием массового уничтожения и не производит его, игнорировались США.
Думаю, что вместо этого нужно было договариваться о согласованной в процессе консультаций позиции всех пяти постоянных членов Совета Безопасности. Эта позиция должна была включать в себя график снятия санкций. По мере того как Спецкомиссия будет убеждаться в отсутствии у Ирака ОМУ по каждому из «досье», они должны были закрываться, а инспекция переводиться в постоянный мониторинг. При последовательном закрытии «досье» зажегся бы свет в конце тоннеля для Ирака. Именно в таких условиях следовало бы коллективно диктовать ему правила поведения, и уверен, что такая линия была бы успешной.
США, как известно, пошли по другому пути. 2 октября 2002 года конгресс принял резолюцию, разрешающую администрации применять силу против Ирака без предварительного одобрения СБ ООН. После заявлений о том, что Ирак обладает различными видами ОМУ, в том числе ядерным оружием, представляет собой угрозу безопасности Соединенных Штатов, американские войска оккупировали страну. Затем последовали многочисленные интенсивные поиски теперь уже самими американцами оружия массового уничтожения на территории Ирака. В конечном счете высокие должностные лица США вынужденно признали, что в Ираке не обнаружено ни ядерное оружие, ни другие виды ОМУ.
Можно ли в этом свете ретроспективно оправдать политику Багдада — неумную, нереалистичную, подчас исходящую из преступных амбиций С. Хусейна, ставящего собственное «я» выше интересов иракского общества? Конечно, нет. Но попытаться понять зигзаги этой политики все-таки легче, если иметь в виду, что Багдад прекратил работы по ОМУ. А графика снятия экономических санкций так и не последовало…
Россия до самого начала операции против Ирака пыталась ее предотвратить. Я уже писал, что за три недели до американского вторжения я по поручению президента Путина передал его устное послание Саддаму Хусейну, в котором ему предлагалось уйти с поста президента и обратиться в парламент с просьбой провести демократические выборы. «Если вы живете интересами своей страны и своего народа, — просил передать Путин Хусейну, — то вам следует сделать это, чтобы попытаться остановить Вашингтон». Саддам не внял этому призыву.
Через семь месяцев после начала американской акции в Ираке Саддам Хусейн был арестован. Сделано это было с большой помпой. Однако фанфары не заглушили вопросов, которые возникали. Почему не были взорваны мосты, по которым без всякого сопротивления американские танки вошли в Багдад? Почему в Ираке прекратилось сопротивление, хотя боеспособность национальной гвардии не вызывала сомнения у тех же американцев перед началом операции? Где иракские самолеты и танки, которые так и не были задействованы?
А теперь другие вопросы. Газеты опубликовали фотоснимок той ямы, из которой извлекли диктатора. В декабре 2003 года, когда я был в Саудовской Аравии, мне говорили, что ни одна пальма не может цвести, как это видно на фотографии, в то время года, когда арестовали Хусейна. Может быть, это простое совпадение, но именно на этом месте через несколько дней после первого снимка был сделан второй, уже с каким-то корреспондентом, как бы удостоверяющим, что все-таки пальма цветет.
Я понимаю, что это только версия. Не сомневаюсь, что в руках у американцев Саддам Хусейн. Но тогда ли он попал к ним в руки, когда об этом объявили? Мадлен Олбрайт, которую трудно заподозрить в экстравагантных заявлениях, сказала: «Теперь президенту Бушу под выборы надо показать арестованного Бен Ладена». Когда ее с пристрастием стали спрашивать, что она имела в виду, Олбрайт ответила: пошутила. Я думаю, что это можно назвать шуткой, только если наложить гипотетическую ситуацию с Бен Ладеном на реальную ситуацию с Саддамом Хусейном.