– У Караколя был меч, – перебила я Болтуна. – Меч Арктура, которым он открывал какие-то чародейские пути. Думаю, этим сакральным клинком он проковыряет любую ткань, так что опасения нелишние.
– Оружие Спящего создает зеркальную проекцию замка Блюр в Авалоне.
– И о чем это нам говорит?
– О том, что меч должен находиться в этом, в твоем, мире! А значит, крысиный принц ничего им не проковыряет.
Я мысленно помянула добрым словом подгорных цвергов, снабдивших меня болтливыми бубенчиками.
– Бедняжка Караколь! – Тут в мои «добрые слова» была добавлена горсть сарказма.
– Да, ему сейчас можно лишь посочувствовать.
– А где именно он сейчас находится? Я имею в виду меч.
– Неподалеку. И если бы я мог отделиться от твоей глупой башки… Хотя прости, Бастинда, ты вовсе не глупа. Варит твоя головешка, когда надо. У нежного тоже с внутричерепной субстанцией все в порядке, он так этих болванов построил, которые сюда ломились, – любо-дорого.
– Сам ты Бастинда! Так кто у нас нежный? Лорд Виклунд – беловолосый великан, лорд Уолес или менестрель с мандолиной – лорд Доре?
– Четвертый. Трое перечисленных тобою болванов зовут его Гэб.
Здесь Гэбриел ван Харт? Я похолодела… Если этот расчетливый интриган прибыл в Блюр с моими друзьями, значит, никто из нас не в безопасности.
– Он среди них главный, – продолжал Болтун. – По крайней мере, именно ему принадлежат все решения. Но я бы ему не доверял.
– Я и не собиралась.
– Он укладывал нас в кроватку. Это было довольно…
– Нежно? – Я фыркнула и засмеялась. – Болтун, я теперь мужчина. Какая, к фаханам, нежность?
А потом я вспомнила, что ван Харт один из немногих, кто в тайну графа Шерези посвящен.
– Гэбриел пытался снять мой пояс?
– Нет, – уверенно ответил Болтун. – Больше всего их интересовал шрам. Кстати, твой – больше, чем его.
– Он мерился со мною шрамами?
– Женщиной ты был умнее.
– Женщиной я с тобой не разговаривала!
– Вот-вот, иногда полезно помолчать, сойдешь за умного!
Я помолчала, но вовсе не ради производимого впечатления. Хорошо, что я ничего не успела рассказать друзьям. Иначе…
– Почему ты не позволила Ригель открыть футляр?
– Потому.
– Это не ответ.
– Сам подумай! Когда Караколь достигнет желаемой свободы, думаешь, его будет заботить мое здоровье? Я ему нужна, пока жива его сумасшедшая корова.
– А мне казалось, крысиный принц к тебе неравнодушен.
– Много ты в чувствах понимаешь! Может, тебе показалось, что ко мне неравнодушен нежный Гэб? Так я могла бы тебе порассказать, как некоторые лорды предают влюбленные в них сердца!
Болтун заржал:
– Нежный? Вот здесь я бы на твоем месте не надеялся. Будь ты мальчиком, девочкой или фаханом из преисподней, шансов нет.
Я собралась обидеться, а потом вспомнила про свое изуродованное лицо. Брось, Шерези, в дамском образе у тебя ни с кем теперь нет никаких шансов на нежную страсть. Оставайся мальчиком. Хотя и тут…
– Ты случайно не подслушал, какими судьбами трое моих друзей и враг оказались в замке? Они же разговаривали, пока я без чувств валялась?
– Ты не валялась, – возразил Болтун. – Подхватили, потащили, уложили. Блондин, который Патрик, хлопотал над тобой более прочих. Я даже подумал грешным делом, что на него фейское колдовство не действует, и он в тебе деву рассмотрел.
– Он знает, – вздохнула я. – Патрик лорд Уолес просто разгадал мою тайну.
– Значит, остальные еще не осведомлены. То-то он от тебя менестреля со здоровяком отгонял.
– Говорили о чем?
– Свадьба у них, насколько я понял. Даже имя счастливицы могу тебе сообщить – Дидиан ван Сол леди Дювали.
– Понятно, – грустно протянула я.
– Она так долго ждала брака…
– Я знаю.
– И вот дождалась.
– Все ясно.
– Ее величество Аврора велела своим миньонам… Все правильно, они миньоны?
Я вспомнила, что у каждого из моих друзей поблескивала у щеки адамантовая звезда, и кивнула.
– Ну вот, они приехали готовиться к торжеству. Леди Дидиан с рыцарями долины явятся вослед отряду, который тоже вскорости прибудет. В Блюре станет довольно многолюдно. Отрядом командует Виклунд, а замок теперь принадлежит Уолесу.
Чудесно. Значит, ван Харт наконец решился расстаться с холостяцкой жизнью.
– Что дает этот брак? Погоди, не отвечай. Я понял даже это. Сразу вослед произнесения брачных клятв на голову достойного лорда будет возложен княжеский венец Дювали.
– Хорошая цена за свободу.
– А еще говорят, что леди Дидиан великолепна в…
– Достаточно!
– Ты чем-то расстроена?
– С чего бы это? Я наконец вернулась в свой мир, встретила друзей. Да я счастлива, тысяча дохлых фаханов!
Мы помолчали.
Да! Счастлива! И нечего недоверчиво шевелить стебельками у меня на макушке. Отвлекает.
Мне же еще планы на будущность наметить надо. Что я дальше буду делать? Как действовать?
Толкотня за место у трона меня, пожалуй, утомила. Отправлюсь-ка я в Шерези! Да! Великолепное решение. Там же без меня вот-вот все рухнет. Арендаторы разболтаются вконец, пейзане пропустят посевную. Или уборочную? Время года у нас в Шерези какое? Ай, неважно! Без моего чуткого правления они пропустят решительно все.
– Куда ты спрятала стрелу?
– Что, прости?
– Я говорю, – Болтун легонько дернул меня за волосы, – что стрелу Этельбора нужно тщательно укрыть ото всех. Если она случайно попадет в руки фахана…
Святые бубенчики! Где стрела?
Я вскочила с постели, отбросив на нее пустой уже кувшин.
Я уронила футляр, чтоб застегнуть на талии пояс. Или это произошло раньше, еще в полете?
Думала я вслух и на бегу. Болтун указывал направление зала, откуда меня несли, параллельно осыпая разнообразными эпитетами острый ум некоей девы. И с каждым из обидных слов я сейчас была согласна.
– Не топай! – неожиданно велел он мне. – Остановись!
Я согнулась, уперев руки в колени.
– Не сопи так громко!
– Что там? – отдышавшись, спросила я.
– Там у камина беседуют четверо достойных лордов.
– И почему мы должны затаиться?
– Потому что спросить и получить ответ ты можешь почти всегда, а услышать, что говорят за твоей спиной…
– Подслушивать – не достойно дворянина! – гордо сказала я и, приблизившись на цыпочках к двери, приникла к щели.
– Ты отправил сообщение в Ардеру? – спрашивал Патрик.
К кому был обращен вопрос, я поняла, только когда услышала тягучий голос Гэбриела ван Харта:
– Количество наших почтовых птиц ограничено, не уверен, что новость о графе Шерези столь важна…
– Что за бред? – Виклунд громыхнул кулаком по столу.
– Этот бред ты повторишь слово в слово перед большим или малым королевским советом. Либо даже перед дознавателем, – холодно сказал ван Харт, – от встречи с которым я в нашей ситуации отнюдь не стал бы зарекаться.
Оливер пробормотал что-то неразборчиво, потом до меня донесся скрип дерева о дерево, видимо, великан прилаживал на место разошедшиеся доски столешницы.
– Дело не закончено, – продолжал канцлеров сынок. – Судя по тому плачевному состоянию, в котором находится наш… ах, простите, господа, – ваш друг Цветочек, заточение его не было ни легким, ни приятным.
– Лицо Басти изуродовано, – грустно сказал Патрик.
– Шрамы украшают мужчину.
Я не поняла, кто именно изрек эту пошлую сентенцию, но после нее в зале повисла тяжелая тишина.
– Он успел рассказать, где его держали?
– Нет, Гэб. Малыш грохнулся в обморок, едва успев поздороваться.
– Какая странная картина… – Звуки мандолины по обыкновению сопровождали слова Станисласа. – Этот красноглазый фахан будто наблюдает за нами.
– Если эта мазня тебе неприятна, – любезно предложил Патрик, – давай снимем ее со стены. В любом случае я собираюсь завесить здесь все стены неральдическими полотнами.
– Твой многодетный батюшка отжалеет тебе полотенце Ленстеров с крошечным клевером в уголке?
– Обижаешь, дружище. Я оплатил большой заказ гильдии златошвеек!
– Судя по всему, кто-то во время ученого совета усомнился в твоей платежеспособности! – заржал Виклунд. – И ты решил всем всё доказать!
– Это же леди, – горячо возразил Уолес. – Первая дамская гильдия в Ардере, я не мог…
– Дамы? Это многое объясняет! – скрипнуло дерево. – Ладно уж, сдерну я для вас эту мазню…
«Вдруг повреждение картины с этой стороны откроет путь Караколю?!» – подумала я и влетела в залу.
– Доброй ночи, господа.
– Басти!
– Цветочек!
– Дружище!
На столе стояли винные бутыли и разномастные то ли кубки, то ли бокалы.
– Граф Цветочек Шерези, – вяло кивнул мне меченый красавчик ван Харт.
Я посмотрела в его серо-зеленые глаза и ухмыльнулась, повернувшись к камину изуродованной щекой.
«А ведь он изменился больше остальных, – думала я, присаживаясь к камину и принимая из рук Патрика бокал с вином. – Повзрослел? Вошел в силу? Раньше он не был столь спокойно-высокомерен. Ах, кого я обманываю! Гэбриел и высокомерие всегда были синонимами, но… Святые бубенчики, как же сложно сформулировать даже не само ощущение, а тень его! Раньше надменность ван Харта была лишь игрой, но понятно это стало лишь сейчас, лишь в сравнении с прошлым!»
Я даже повеселела, справившись со столь сложной мыслью, и подняла бокал в вытянутой руке:
– За встречу, любезные лорды!
Вино было вкусным, но даже если бы во рту у меня сейчас оказался уксус, он бы мне все равно понравился, потому что в напитках главное – компания, в которой они потребляются.
– Ура!
Добрый Патрик подвинул ко мне блюдо с ломтями сыра, а добрейший Виклунд вручил горбушку серого хлеба.
– Поешьте, граф, – велел ван Харт. – О вашей способности надираться первым же бокалом вина уже слагают легенды.
– И песни! – пропел Станислас.
Лорд ван Харт сидел спиной к картине, поэтому мой взгляд невольно был постоянно направлен в его сторону. Как там Караколь? Не шевелится ли?