– Но я была во всеоружии! Благодаря тебе, Гэбриел, я ни на мгновение ему не поверила!
Тут я слегка кривила душой. Чуточку поверила, и даже была не против эту его страсть принять.
– И как ты собираешься отблагодарить меня за науку?
Я хихикнула:
– У меня теперь ничего нет, даже красоты.
Я всхлипнула, почувствовала, что по щеке скатилась слеза, и испуганно спросила:
– Когда темное полнолуние?
– Через два дня.
Перемены в настроении стали мне понятны – женская сущность графа Шерези просится наружу перед ликом Нобу, темной королевы.
Ван Харт налил мне вина.
– Знаешь, – я отхлебнула и дурашливо на него посмотрела, – моя благодарность за науку будет выражена в том, что я не расскажу о наших уроках твой прекрасной невесте Дидиан ван Сол.
Гэбриел отсалютовал мне бокалом, принимая дар.
Патрик лорд Уолес вернулся в залу перед рассветом.
– Мы предали земле лорда Вальденса и его ратников.
Ван Харт кивнул и отвернулся от висящей на стене картины.
– Это похоже на какую-то казнь. – Патрик присел к столу и стал задумчиво перебирать пустые бутылки, на нем теснящиеся.
– Или на жертвоприношение. В их крови искупали меч Арктура, чтоб открыть путь в волшебный мир.
Патрик кивнул, соглашаясь. Жалости к отступнику Вальденсу никто из них не испытывал, а то, что вместе с ним погибли его солдаты… Такова, к сожалению, оказалась их судьба.
Гэбриел пошарил под своим креслом и извлек оттуда непочатую бутыль вина:
– Угощайся, я буквально в драке отобрал ее у Шерези.
– И правильно сделал. Я заглянул в спальню по пути сюда и видел нашего в усмерть пьяного Цветочка, спящего на твоей постели.
– Не забудь завтра вслух посетовать, что больше свободных жилых комнат в твоей развалюхе нет.
– Только в благодарность за добытое в бою вино.
Они помолчали, они вообще любили и умели молчать в компании друг друга. За прошедшие два года они настолько сдружились, что слова иногда были лишними.
– Скажи-ка мне, любезный ван Харт, – Патрик зевнул и вытянул ноги к едва тлеющему уже камину, – ты наконец счастлив?
– О нет, – Гэбриел покачал головой. – Я пока только доволен, дружище. Наши расчеты оказались верны, место то самое. Блюр!
– Наиближайшее к предгорьям Авалона и не принадлежащее Тарифу. Не слишком сложный расчет.
– На эту несложность мы с тобой потратили довольно много времени.
– Потому что добыть списки вальденсовых владений мне мешал лорд Мармадюк!
– Не напоминай мне о нем, – скривился ван Харт, а потом пропищал: – Это никуда не годится, цыплятки, с вашими стратегемами только против девок на сеновале воевать!
– Обманом или силою, – таким же высоким противным голосом проговорил Уолес.
И достойные лорды привычно заржали шутке.
– Кстати, о сеновалах, – ван Харт умел изменять как тон, так и предмет разговора, – ты знаешь, чем будешь кормить те десятки лошадей, которые уже послезавтра окажутся на твоих конюшнях?
– Оставьте заботы о хозяйстве хозяину, мой лорд, – гордо ответил Уолес. – Или здесь кто-то забыл, кому принадлежит замок Блюр?
– Как же об этом забудешь, если об этом напоминают каждые четверть часа?
– Кстати, о девицах, – лорд Уолес тоже умел уводить беседу в сторону. – Тебе не кажется, что то, что появление нашей девицы…
– Она джокер, Патрик, – сказал Гэбриел устало. – Джокер в любой своей ипостаси. Аврора же говорила нам об этом раз двадцать. Смысл существования джокера в том, чтоб оказываться в центре игры. То, что Басти появилась именно сейчас, может значить, что игра уже началась, или не значить ничего.
– И если игра началась…
– Я ее выиграю, и тогда, только тогда, мой друг, буду счастлив.
И Гэбриел ван Харт осторожно прикоснулся пальцами к футляру, в котором лежал последний довод последнего канцлера прошлой династии.
Глава 5Лжец, лжец, лжец
Организовано все было наилучшим образом. Канцлер ван Хорн явно готовил заранее и побег, и обманные маневры, призванные этот побег скрыть.
Два десятка вооруженных всадников сопровождали пару повозок, которые удалялись от столицы по главному тракту на юг, дюжина стражников разбили лагерь у речной переправы к востоку от города, а сами беглецы тем временем, разделившись на два отряда, продвигались к тарифской границе, чтоб встретиться у самых предгорий Авалона.
– Мои шпионы доложили мне, что Мармадюк где-то на побережье, – пояснил секретарю ван Хорн. – А так как в нашем государстве уже стало традицией, что любое политическое событие происходит при участии лорда-шута, все решат, что королева спешит к нему.
– Среди дворцовых слуг запущены нужные слухи, – кивала леди Сорента.
Ее величество не кивала, погруженная в бессознательном состоянии в свою карету, она лишь часто и поверхностно дышала. Фрейлина взяла с собою двух служанок, заверив лордов, что прекрасно со всем управится. Лорд ван Хорн возглавил эту часть отряда, отправившись с ними.
Канцлер ван Харт путешествовал вместе со своим креслом, закрепленным веревками у борта повозки, и своим секретарем, никак к повозке не прикрепленным и оттого постоянно укачиваемым.
Через две недели ван Диормод, заметивший у линии горизонта клубы пыли, поднимаемой копытами лошадей, понял, что они встретились с передовыми силами Дидиан ван Сол леди Дювали. А еще через час леди Дидиан, вопящая: «Дядюшка Адэр, какая приятная встреча!» – тискала в объятиях слабо сопротивляющегося канцлера.
Оливер сказал, что не заметил, когда прекратился дождь.
Станислас – что фахан на картине явственно шевельнул крылом при нашем появлении.
Я же заявила, что не собираюсь притворяться женщиной.
Мы втроем вошли в каминную залу, как я ее называла, и каждый не то что думал, а даже говорил о своем.
Я была в бешенстве, о чем уже во всех нюансах просветила Болтуна, пока мы с ним занимались обычными утренними делами в клозете и умывальне. К слову, в первом из этих помещений Болтун мне торжественно поклялся закрыть как то, что у него заменяет глаза, так и то, что можно было бы счесть ушами. Так что не исключаю, что какую-то часть моих стенаний он вполне мог упустить.
О великолепном плане ван Харта мне на рассвете сообщил Патрик.
– Это великолепный план, – сказал он, плюхая на мой лоб смоченное в воде полотенце. – И как только ты справишься с похмельем, преимущества его станут тебе очевидны.
– Преимущества похмелья? – застонала я.
– Да нет же. – Патрик сменил компресс и сел на краешек постели.
– Я должен притвориться женщиной, чтоб никто не догадался, что Бастиан Мартере граф Шерези опять жив?
– Басти…
Лорд Уолес погладил меня по щеке. Он знал мою тайну, поэтому нежность относилась скорее к дамской ипостаси графа.
– Тебе нужно позавтракать, милая, и выпить гадостной настойки от похмелья, которой снабжает нас ван Харт.
– Он все еще варит свои зелья?
– Ну должны же быть у достойного лорда хоть какие-то развлечения, – Патрик пожал плечами.
А потом он ушел, а я стала злиться.
Зачем ван Харту скрывать мое возвращение? Неужели, чтоб леди Дидиан не вспомнила, что когда-то ее прочили в жены мне? Сам же гадостный ван Харт и обещал мне руку леди Дювали! Он обещал сделать меня герцогом! Где все его посулы?
– Тпру-у-у, – пытался меня урезонить Болтун. – Слабый ум! Бастинда! Ты бы определилась, чего именно хочешь от этой жизни.
– А ты бы молчал, когда тебя не спрашивают!
– А ты спроси.
– Что спросить?
– Ну, например, кто именно из четверых достойных лордов делил с тобою ложе этой ночью.
– Мне это абсолютно не интересно, – сказала я и залилась краской.
Потому что я знала, чей запах остался на моей подушке.
– И вообще, между нами, мужчинами, это называется «делить походный плащ».
Итак, после утренней рутины, доведя свое бешенство до температуры расплавленного металла, я очутилась в зале с камином и настенным Караколем, который, если верить Станисласу, шевельнул крылом при виде меня.
– Я не собираюсь притворяться женщиной! – сказала я громко.
– Он и правда движется. – Болтун пошевелил моими ушами. – Вот так.
– Почему? – Станислас поправил на переносице дужку окуляров. – Это ведь идеальный способ спрятать тебя до поры до времени от любопытных глаз. Да и, ко всему, это может стать довольно забавным. Отбросьте смущение, граф.
Он затренькал на мандолине и быстро пропел:
– Отбросьте граф, смущенье!
– О Спящий, я в сомненьях! – передразнила я его, взяв довольно высокую ноту.
– Я с удовольствием составлю тебе компанию. Хочешь? Будем как две подружки.
– О, лорд Доре, конечно же. Что может быть незаметнее двух мужеподобных девиц, у которых на двоих целых три особые приметы – шрам, очки и мандолина.
Я рассмеялась, Станислас исполнил куплет с рефреном «шрам, очки и мандолина».
– Он реагирует на твой пояс, – решил Болтун. – Я имею в виду фахана. Ты носишь на талии фейский артефакт, а феям близко феево.
Отвечать ему я в любом случае не собиралась. Поэтому села завтракать в компании Станисласа и Оливера, через несколько минут к нам присоединился Патрик, принесший флакончик с притертой пробкой.
При виде флакончика и менестрель, и великан слегка позеленели.
– Ну что за представление! – пожурил их лорд Уолес, сам, впрочем, держащий флакончик слегка на отлете. – Лорду Шерези нужно принять эту настойку от похмелья.
– На самом деле Гэбриел ван Харт нас ненавидит, – сообщил не в рифму лорд Доре. – Поэтому снадобье сие не только тошнотворно отвратительно на вкус и обладает запахом тысячи дохлых кошек…
– Но еще и прекрасно снимает симптомы похмелья, – закончил его фразу Гэбриел ван Харт, явившийся к столу собственной угрюмой персоной.
– В том-то и коварство, милорд, – кивнул ему Патрик. – Никто не может отказаться от твоего чудесного снадобья, но на пути к выздоровлению придется еще пострадать от запаха и вкуса.