– Глупости! – Ван Харт выхватил флакон, выдернул пробку и, прежде чем я успела рассказать ему, как я его, меченого красавчика, ненавижу, запрокинул мою голову и влил в рот все содержимое флакона.
По нёбу будто забарабанил дождь, свежий и мятный, и защекотало череп изнутри, видно, вспучилось то самое вещество, на отсутствие которого у меня сетовали цверги.
– Ну как? – спросил Виклунд.
– Приятный вкус, – удивленно сказала я, – и запах.
Я подула в сторону Оливера, подтверждая свои слова.
Великан потянул носом, затем с негодованием фыркнул:
– Что, любезный наш лорд ван Харт, для любимчиков – все, для остальных…
– Для остальных – справедливость, – отрезал Гэбриел и уселся рядом со мной за стол.
И мы стали завтракать, как будто не было этих двух с лишним лет. Как будто после завтрака нам предстоит спешить на лекции или на ристалище. Мы болтали и подшучивали друг над другом, и мне приходилось бороться с нелепой мелочной ревностью от того, что ван Харт прекрасно обжился в компании моих друзей.
А потом как-то получилось, что за столом остались только мы с Гэбриелом, и он спросил:
– Как тебе удалось обмануть Караколя?
– Он не смог прочитать мои мысли. – Тут я поморщилась, потому что Болтун кольнул меня в висок, призывая к осторожности.
– Я не буду тебя спрашивать, каким образом. – Ван Харт посмотрел на стену. – Спрошу иначе. Сейчас он смог бы прочесть твои мысли?
– Нет, я для него зарыта, то есть закрыт.
– Прекрасно…
Я хихикнула.
– Позволь узнать, в чем причина твоего веселья?
– С возрастом ты становишься похож на обоих своих отцов, – просто ответила я. – Когда ты сказал «прекрасно», я ожидала, что ты начнешь жевать губами в манере канцлера ван Харта.
– Вот так?
– Именно! – Я опять рассмеялась.
Гэбриел наблюдал за мною искоса, это выражение лица мне тоже было знакомо. Веселое предвкушение. Он что-то задумал.
– Нас оставили с тобой наедине не случайно?
– Не собираюсь оскорблять твой ум ложью, – кивнул Гэбриел.
– Тогда не оскорбляй его и лестью. Что ты хочешь мне предложить?
– Партнерство.
Я фыркнула и замотала головой:
– Партнерство с тобой оскорбит не только остатки моего ума, но и воспоминания о совместных прошлых каверзах.
– Я уже просил твоего прощения.
– Неужели?
– Заканчивай кокетство, – велел Болтун. – Спроси его, почему он избегает вина.
Я замерла. А ведь действительно, вчера, когда мы с друзьями отдали дань хмельному, ван Харт пил из отдельного кувшина. Он пил воду!
Озвучив вопрос Болтуна, я получила в ответ лишь пожатие плечами.
– Скажи ему, что поможешь только при условии полной откровенности с его стороны.
– О каком партнерстве может идти речь? – промолвила я с дамской грустью и затрепетала ресницами, будто смаргивая набежавшие слезы. – Ты опять хочешь использовать меня втемную?
– Я не пью вина, – после паузы сказал Гэбриел.
– Почему?
– Потому что таково было одно из условий посвящения меня в ближний круг жрецов Спящего лорда.
– Их не существует, этих мифических жрецов! Лет пятьдесят или все двести…
– Они есть, Бастиана, – вздохнул ван Харт. – Теперь «они» есть, в минимальном для множественного числа количестве. Их двое, и я – один из них.
Я смотрела на Гэбриела во все глаза. Дювалийский принц настолько стремится к власти, что…
– Тебя не удивило, что наконец получив тебя в свою постель сегодня ночью, я не заявил своих прав на твое тело?
– Не удивило! Если мы оставим в стороне обоснованность твоих, как ты изволил сказать, «прав», мой шрам послужил достаточной защитой от «тру-ля-ля»!
– Шрам! – Гэбриел рассмеялся. – Ты решила, что какой-то дурацкий рубец меня остановил?
– Прекрати задавать мне вопросы, которые не требуют ответа! – Я начинала горячиться. – Да! Шрам! Да! Остановил! А что еще? Ты добивался моего разнесчастного тела, сколько я тебя помню! Ты хотел меня, даже когда думал, что я мужчина! Конечно, в прошлом я была довольно миловидным молодым человеком…
Виклунд, кажется, не окончательно починил хлипкую столешницу, потому что когда Гэбриел ван Харт толкнул ее, стол осел обломками.
Я пискнула, когда Гэбриел схватил меня за плечи, и продолжала пищать, когда его быстрые руки шарили под рубищем, расстегивая пояс, и застонала, когда моя грудь вжалась в его, а губы, напротив, раскрылись, принимая поцелуй.
Святые бубенчики! Как же давно я не целовалась!
– Когда придет время, глупая ты девчонка, – зло шептал ван Харт, – я устрою тебе такое «тру-ля-ля», что ты не сможешь ходить, и убью каждого фахана, которому ты это «тру-ля-ля» пообещала.
«Обещать – не значить дать», – подумала я то ли о своих обещаниях, то ли о его.
А Болтун пробормотал:
– Какой напор! Парень горяч, будто у него несколько лет не было женщины!
То, что в поцелуе нас было не двое, а некоторым образом трое, меня несколько отрезвило. Я оттолкнула ван Харта, уперевшись руками в его грудь:
– Без вина и женщин? Два с лишним года?
Он, тяжело дыша, сел в свое кресло:
– А также без мяса, сладостей, азартных игр и развлечений. Условия вступления в ближний круг Спящего лорда довольно строги.
– Надеюсь, оно того стоит.
Я нашла под ногами пояс и застегнула его на талии.
– Стоит, – уверенно сказал Гэбриел. – Только жрец Спящего может сразиться с феями и победить их.
– Все это, чтоб Караколь не мог прочесть твои мысли?
– И для этого тоже. Тебя не удивило, что наши друзья-миньоны многого не знают и предпочитают не знать? Не удивило, что тебя не мучают расспросами о подробностях твоих колдовских перемещений?
– Меня удивило, что информация в вашей компании поделена между членами неравномерно. И показалось, что ты и Патрик знаете больше.
– Тебе не показалось. Без помощи Патрика я не справился бы. Именно он корпел над фолиантами королевской библиотеки, пока мы с Виклундом зачищали от изменников вотчину Доре, именно лорд Уолес нашел способ закрыть человеческий разум от волшебства фей.
– Тогда почему он, мой самый близкий и преданный друг, сам не вошел в эту организацию жрецов?
– Потому что мы с лордом Уолесом решили, что в твоем похищении моей вины больше, чем его.
Ван Харт покачал головой и развел руками, демонстрируя искренность. Я поняла, что искренностью там не пахнет.
– Он уверен, что сможет защитить твоего красавчика, если дойдет до заварухи, – решил Болтун. – То-то я ощутил в этом Гэбе какую-то чародейскую силу, как только он оказался на пороге. А мне он нравится, Бастинда. Соглашайся! Я сейчас не о ваших постельных делах, тут он твоего разрешения спрашивать явно не собирается. Помоги ему надрать задницу тем, кто эту задницу неосмотрительно вам показывает!
– Кто наши враги? – спросила я ван Харта. – И каков твой план?
Уже потом, когда я в спальне возилась с завязками панталончиков и засовывала непослушные волосы под дамский чепчик, я смогла проанализировать все, о чем мне сообщил Гэбриел лорд ван Харт.
Болтун наслаждался как своей прозорливостью, так и намечающимся партнерством.
– Я люблю колдунов, Бастинда. А ваше человеческое жречество – это не что иное, как чародейство. Эй, девчонка, с колпаком поосторожнее, мне трудно из-под него выглядывать.
– Обращайся ко мне уважительно, – фыркнула я, поправляя завязки, – иначе я не оставлю прорезей для твоих усиков!
– А я тогда не буду скрывать твой разум от фаханов и от фей… Хотя… Было бы там что скрывать.
Я завернула край чепчика.
– Всё-всё, достойнейшая из смертных, выпутай меня из складок этой ткани, и я обещаю петь тебе дифирамбы перед сном и даже во время оного!
– Лучше перед и во время продолжай развлекать меня волшебными историями, от них больше пользы, чем от льстивых речей.
– И это правильно.
Я посмотрела на нас в зеркало. Болтун торчал усиками над моей макушкой, превратив меня в подобие девы-улитки, сказку о которой мне немедленно захотелось придумать.
– Никто ничего не заметит.
– Болтун… – Я разгладила ладонями подол жесткой крахмальной юбки, в прошлой жизни принадлежащей какой-нибудь пухлой замковой служанке. – Объясни мне простыми словами, что такое джокер.
– Ты сейчас спрашиваешь о себе?
– В том числе. Мой достойный учитель лорд Мармадюк говорил, что моя роль – трикстер. Эти два понятия как-то связаны?
– Вряд ли, – задумался артефакт. – Трикстер, в сущности, – интриган, направляющий и плетущий заговоры. Джокер же – просто карта в игре. Сильная, конечно, но не решающая, как именно ее разыгрывают.
– Значит, я хочу быть трикстером.
– Ну тогда, Бастиана, тебе придется играть собой.
– В какой игре? Той, которую нам предлагает Гэбриел ван Харт?
– При всей моей симпатии к твоему перспективному любовнику…
– Но-но! Осторожней с формулировками!
– Ну сама посуди, интрига твоих друзей проста, как тарелка каши. Они – достойнейшие представители ардерской молодежи, достигшие в данный момент потолка своих возможностей. Если они своими силами заточат безумную Ригель в ее пузыре навечно, это поднимет их еще на ступень. Три ключевых позиции во власти будут у них в кармане. Ах ты сейчас не о политике? Извини, я сразу этого не понял. Но повторю сентенцию – сама посуди. Жениться на тебе твой колдун не сможет при всем желании, а отдать тебя другому не пожелает. Поэтому то, что он сделает тебя своей любовницей, – вопрос времени. Ну хочешь, сама у него спроси.
– Я не хочу становиться его любовницей!
– И ничьей? И лучше умрешь, чем подаришь честь…
Я хлопнула ладонью по затылку:
– Я не для того стремлюсь к власти, чтоб отдать ее за постель!
– Ты собиралась возвращаться в Шерези, утомившись этой борьбой.
– Ну так не удалилась! И сейчас я желаю говорить как раз о политике. Каковы расклады в этой игре?
– Ну, на кону точно не Дювали, долина и так в любой момент к услугам ван Харта. И он использует ее как рычаг давления на королеву, тем более что Дидиан ван Сол…