Он заполз мне на голову и замкнулся кольцом, прижавшись к вискам и затылку.
– Когда животные превращаются в людей. Это называется «конечная трансформация». Твоя Ярка, видимо, исполняет личное заветное желание.
Я поскребла щеку ногтем:
– А почему мой шрам все еще, к фаханам, не отвалился?
– А должен был?
– Ну ты же отвалился.
– Ты, Бастинда, выражения подбирай. Сравнить меня, венец цвергова творения, и какую-то безмозглую безделушку…
Караколь сидел в своих покоях. Тысяча!..
Я подбежала к фахану, откинувшемуся в кресле. Подняться самостоятельно он не мог. Кто-то очень сильный и абсолютно безумный сломал ему крылья, когда они находились в прорезях спинки.
– Болтушка, – прошептал Караколь.
Я саданула по спинке каблуком, дерево треснуло. Фахан упал на пол.
– Ты заметила, как изящно я усилил твой девчачий удар? – Болтун отвлек меня от кровожадных мыслей, в которых я играла в мяч рыжеволосой головой одной мерзавки. – Спроси его, где стрела. Время поджимает, несмотря на разницу потоков в мирах. Надо поторопиться.
– Караколь… – я опустилась на корточки. – Ты знаешь, что твоя госпожа сделала со стрелой?
– Я просчитался, болтушка, – прошептал фахан. – Она получала мои силы одну за другой, так что когда мне наконец удалось выбраться к тебе, я оказался побежден высокомерным мальчишкой, только начавшим постигать азы колдовства.
– Ты его тоже потрепал, – успокоила я фахана. – Мальчишка отдал тебе мою стрелу, где она?
– Я не успел ею воспользоваться, прежде чем госпожа получила способность читать мысли.
– Караколь! – Я легонько шлепнула его по щеке, он схватил мою руку горячей ладонью и прижал к своему лицу.
– Стрела здесь.
– Где? – Я выдернула руку. – Ригель не попыталась бросить ее в самую глубокую бездну, ну или что там у вас, злодеев, принято?
– Чтоб кто-то другой нашел ее и воспользовался?
Фахан поднялся на ноги, прихрамывая, подошел к ширме и толчком свалил ее. На том месте, где раньше была ванна, стоял ковчег с нее размером, может, как раз из ванны и трансформированный.
– Открой! – кивнула я.
– Мне это запрещено.
Святые бубенчики! Безумная корова даже не заперла этот ящик. Я откинула крышку.
– Благодарю! – Я схватила футляр и быстро в него заглянула. – Обещаю, что скоро ты будешь свободен.
– Тебе нельзя приближаться к моей госпоже… – Караколь захромал к выходу. – Она убьет тебя прежде, чем ты успеешь выпустить стрелу, а без тебя артефакт Этельбора точно окажется бесполезен.
– Выходить из покоев тебе не запретили? – спросила я, распахивая дверь.
– Не вызывает у меня доверия этот крысиный принц, – стискивал мои виски Болтун. – Ни малейшего. Может, Ригель про его высокие чувства наврала? Хотя ты же ни в какие чувства не веришь…
Мы быстро шли к «охотничьей» гостиной по отраженному в волшебном пространстве замку. В этом мире Блюр был грязен и неприветлив. В затянутых паутиной углах копошились какие-то твари, подошвы сапог липли к грязному полу, а свет немногочисленных настенных факелов только нагонял жути.
– Даже для нас проще создать иллюзию порядка, чем его добиться. – Караколь будто извинялся, как хозяин – перед неожиданно приехавшим гостем. – Сейчас иллюзию перестали поддерживать, и…
– Ты же принц, – перебила я его. – Почему ты не попросил помощи у родни?
– Чтоб подвергнуться насмешкам? У нас не помогают друг другу, Басти, у нас глумятся над проигравшим и подчиняются победителю.
– А вот это правда, – влез с комментариями Болтун. – Семейка у крысиного высочества тех еще устоев. Нет, не налево, в другую сторону.
Я, проигнорировав жест фахана, свернула, куда указал артефакт.
Караколь последовал за мной, продолжая рассказывать о своей родне.
– Мне вот что интересно… – Болтун тоже не умолкал, а так как его монолог звучал у меня практически в ухе, его я и слушала. – Для чего его крысиное высочество напросился нас сопровождать? Из соображений безопасности ему выгоднее было бы ждать возвращения силы здесь. Может, он хочет лично лицезреть смерть мучительницы? Так, Бастиана, пора ускориться. Бегом!
Ван Диормод и Ярка, чинно сидящие рядышком на краешке стола, вскочили при нашем появлении. Крыска рухнула на колени перед принцем. Тот посмотрел на бурлящую дымную воронку на месте стены.
– Сможешь? – вдруг спросил Болтун. – Сможешь отнять жизнь безумной королевы таким бесчестным способом?
Это был удар ниже пояса, потому что именно эту мысль я изо всех гнала от себя.
– Промедлить – значит потерять честь! – ответила я девизом, сжала в кулаке древко стрелы, отшвырнула футляр и прыгнула в водоворот.
В полночь, когда над замковыми башенками появились оба ночных светила, несколько сотен человек, расположившихся на склоне, могли наблюдать, как Блюр подернулся рябью и исчез, будто никогда его и не было.
Глава 8Большая игра
Я прорывалась сквозь туман с усилием. Смогу или не смогу? Если безумная корова угрожает моим друзьям, я не промедлю ни секунды. Фаханов туман на ощупь был похож на паутину: прилипал к лицу, лез в ноздри и рот.
– Почему назад идти так долго? – сплюнула я особо настырную паутинку.
– Время движется разными потоками. – Караколь взял меня за руку. – Знаешь, каков был последний приказ моей госпожи до того, как она лишила меня всех сил без остатка?
Я сжала его ладонь в ответ.
– Я извлек меч Арктура из камня-основания. Теперь все возвращается на круги своя, миры отдаляются друг от друга и от замка. Ригель пошла ва-банк. Она получит корону Ардеры и завладеет всем волшебством вашего мира. Просто потому, что других чародеев там не останется.
– Что же нас ждет?
– Мы могли бы сейчас с тобой повернуть чуть в сторону и, петляя туманными дорожками, выбраться в пределы Авалона.
– А потом?
– Будем просто жить, забыв о твоем мире как об интересном, но неважном сновидении. Если захочешь, я завоюю тебе какое-нибудь королевство, где ты сможешь наслаждаться интригами и властью, или построю дом с садом у тихой заводи.
– Сдается мне, любезные лорды, – протянул глумливо Болтун, – мы сподобились выслушать предложение руки и сердца. А что, дево-граф, подумай об этом. Я бы на твоем месте подумал. Сейчас наше крысиное высочество пуст, как прошлогодний каштан, но со временем вполне сможет собрать достаточно сил… Да нет, точно соберет. С такой-то морковкой перед носом.
Болтун подул… ну, то есть дуть ему было нечем, он просто издал похожий звук, и пласт тумана слегка отодвинулся. Далеко внизу я рассмотрела ристалище, похожее на расчерченную квадратиками доску. Там сражался Виклунд, орудуя огромным мечом, отбивалась от рогатых чудовищ Дидиан, вздымал руки ван Харт, а со струн мандолины Станисласа срывались огненные птицы.
– Это называется большая игра, – пояснил Караколь. – Твоя стрела уже ничего не изменит. Игра началась.
Он кивнул вниз. Трон Ригель был огромным и белоснежным. Она не сражалась – наблюдала, расправив свои чешуйчатые крылья. Аврора восседала с другой стороны ристалища.
– Почему меня там нет? – раздраженно воскликнула я. – Почему, пока мои друзья дерутся, я парю в облаках в буквальном смысле?
– Может, потому, что кто-то вывел тебя из игры, чтоб ты не пострадала?
Я не заметила, кто из моих спутников это проговорил, меня душила обида и злость. Фахановы интриганы! Оставить меня над схваткой? Для чего? Чтоб было кому рассказать историю о славном сражении двух королев? Вот эту вот банальную ерунду? Да таких баек в любой таверне можно услышать с десяток за вечер. Добро против зла, сошедшиеся в кровавой сече. При этом обычно добро побеждает. А знаете, почему? Потому что историю пишут победители. И кто победил, тот и добрый.
– Басти!
Я отбросила руку фахана:
– Пусти! Это дурацкая история!
– Она развивается по правилам.
– К фаханам эти правила! – истошно заорала я. – Сначала зачин, потом событие, которое влечет за собою событие, которое приводит к результату. Это – правила?!
Я стояла под вишневым деревом, сквозь его крону светило полуденное солнце.
– Девочка права. Это банально.
– Это не девочка.
– Это не банально.
– То, что это не совсем девочка, пожалуй, забавно. Во всем прочем она права. История не блещет новизной.
– Ну есть же традиции, устои…
Три разных голоса, мне абсолютно незнакомые, раздавались со всех сторон и одновременно из ниоткуда, как бы растворяясь в пространстве или даже это пространство образовывая.
– Малышка – джокер, тайная карта одной из королев.
– Авроры. Потому что другая и без того безумна.
– Безумие не тождественно хаосу.
– Не начинай! Ни то, ни другое в малых дозах…
– Безумие пока побеждает.
– Правила есть правила. Это большая игра, в которой Ардера достанется победителю.
Вишня плодоносила, ее багровые ягоды призывно блестели. Я сорвала одну. Святые бубенчики, как вкусно!
Если не считать голосов, я была здесь одна. Даже Болтуна на голове не ощущалось.
– Правила всегда можно изменить, – уверенно сказала невидимая мне женщина.
– Только если замена достаточно забавна или парадоксальна, – проговорила другая.
Я сплюнула на ладонь вишневую косточку и, запрокинув голову, посмотрела вверх. Солнечный диск висел так низко, так призывно низко… Косточка полетела в него, прежде чем я успела о чем-то подумать.
Низкий мужской голос ахнул и сообщил нечто, чего от небесных голосов услышать обычно не ожидается.
– Туше! – хихикнул женский. – Меткая маленькая бестия.
– По новым правилам битвы на вишневых косточках, – присоединился к смеху другой голосок, – она только что победила.
– Басти! – Караколь встряхнул меня за плечи.
– Басти! – Болтун с силой сжал виски.
– Ты лишилась чувств? Уснула? Чем перемазаны твои губы? Ты ела в обмороке? Что ты, фахан теб