Вода доходила едва до груди. Я брела в направлении знакомой тропинки, чтоб возле нее выползти на берег. Шаг за шагом хлюпала, выбираясь на мелководье. Водная гладь отражала тысячи крохотных рукотворных звездочек, я любовалась причудливым орнаментом, невольно поймав и свое отражение. Лицо не различалось, лишь силуэт плеч и растрепанной головы. Затем картинка изменилась, мне показалось, что макушку мою увенчал энен. Я хихикнула, хлопнула по воде ладонью, поднимая волны. Когда рябь успокоилась, опять посмотрела вниз. Мой взгляд встретили красноватые глаза феи.
– Дщерь Бастиана? – одними губами вопросило отражение.
– Фата Илоретта? – ахнула я, узнав свою фею, дарующую имена.
– Ты где шляешься, маленькая бестия? – Эти раздраженные слова я услышала. – Твоя мать совсем умом тронулась, войско Фроше осаждает Шерези, а ты… – Фата развела в воздухе руками. – А ты…
Дно ушло у меня из-под ног.
– Иди сюда, нерадивая дщерь!
И надо мною сомкнулась водная толща, в глазах замельтешили лилово-багровые всполохи, в легких будто начался пожар, грудь сжало болью.
Я подумала, что даже помолиться не успею, и больно ударилась пятками о дно, оттолкнулась, вынырнула, жадно хватая ртом воздух.
– Вот только умирать сейчас не смей!
Я в два гребка достигла берега и выбралась на сушу. Фата Илоретта ждала меня у края своего озерца на выложенной речной галькой тропинке. У ног ее ветерок гонял облетающие желтые лепестки.
– Здравствуйте, матушка, – обреченно поприветствовала я фею. – Кто там, говорите, осаждает мой фамильный замок?
Глава 9Граф, которого не было
Камни замка Блюр не видели подобного за все время своего существования. Даже тогда, когда были они не замком, а лишь омываемой дождями и ветрами горной породой. А что уж говорить о замковых обитателях! Только успокоились люди внезапным исчезновением замковой громады с последующим возвращением – в замок начались непрекращающиеся визиты. Дипломатическое посольство от Тарифского княжества с целью разведать, не покушается ли Ардера на их исконные земли, скасгардийские варвары с какой-то грязной шкурой для лорда Виклунда, оказавшейся верительной грамотой тамошнего владыки, доманский вельможа с десятком своих ратников, как бы случайно решившийся на визит вежливости, королевский совет в полном составе… Последние чуть было не попытались взять Блюр в осаду, но, переговорив с леди ван Сол, сначала на тонах повышенных, затем спокойно, а потом и вовсе уважительно-подобострастно, расселились в замке, следуя указаниям гостеприимного хозяина.
А феи? Они прибывали сразу по несколько штук будто из ниоткуда, все как одна – прекрасные и красноволосые, все в островерхих энненах. Прибытие в Блюр лорда-шута на этом фоне осталось почти незамеченным. Он приехал верхом в сопровождении лишь мальчишки-пажа. Ее величество, не покидающая своих покоев по болезни, призвала к себе Мармадюка немедленно. О чем велась беседа в спальне королевы, выяснить не удалось никому. Пожалуй, только колдуну было бы под силу проникнуть сквозь запертые двери и кордоны стражников. Но колдун некстати отсутствовал. Кстати, известие о том, что колдун вообще существует, вызвало среди обитателей замка маленький фурор.
Неожиданно самым информированным человеком среди всех служащих оказался секретарь канцлера ван Диормод.
– Большая игра, дамы и господа, проходила с переменным успехом, – вещал он, угощаясь в кухонном закутке такими яствами, о которых в прошлом мог только лишь мечтать, – но мы победили превосходящие силы противника.
Добрейшие кухарки подливали рассказчику изысканные вина и угощали лучшими кусочками, дамы и девицы наперебой флиртовали, или, скорее, пытались это сделать. Потому что каждое мгновение, когда секретарь не исполнял своих непосредственных обязанностей, при нем неотлучно находилась немногословная хорошенькая барышня, пресекавшая поползновения других женщин с воинственным пылом.
– А что же красавец со шрамом? – спрашивали секретаря осторожно.
– Которого из них вы имеете в виду? Потому что шрамов у нас было два, как и красавцев. Первый – Гэбриел ван Харт, оказавшийся колдуном и наследником Этельбора, а второй – Цветочек Шерези, бойкий прохвост, волшебной силы лишенный, зато в избытке наделенный нечеловеческим обаянием. О, с какой решимостью этот миньон бросался на защиту своих друзей!
Появление колдуна в человеческом мире слушатели одобрили, пожилая кухарка, по обычаю всех стариков, ворчливо поминающая покойного канцлера фразами: «При Этельборе такого не было!» – радостно решила, что теперь-то вот точно заживем, с таким-то защитником.
Дни шли за днями. Досуг гостей скрашивался развлечениями и увеселениями, у слуг досуга не было вовсе, но, занятые ежечасным трудом, люди и не думали роптать.
– Откуда лорд Уолес черпает свои финансы, из какой бездонной мошны? – спрашивал Диормод задумчиво.
Ярка на это пожимала плечами, не отрывая от секретаря влюбленного взгляда.
Ответ на свой вопрос секретарь получил вполне неожиданно и вскорости, когда присутствовал на дипломатических переговорах с тарифцами, сопровождая канцлера ван Харта.
– Уолес берет с них плату! – важно сообщил он Ярке поздно вечером и наедине. – Плату за то, что не разрушает тарифскую монополию на посещение сакральных мест священной горы. Лорд Патрик показал дипломатам некие собственноручно исполненные чертежи, в которых… А впрочем, милая, если начистоту, я ничего в этих рисунках не понял. Но тарифцы не только поняли, но и испугались. На месте этих достойных вельмож я бы начал отыскивать способы лишить Патрика Уолеса его головы, потому что, продав им чертеж, он вполне способен изваять и следующий, даже лучше. К счастью для Ардеры, голову профессора защищает немалое войско, которое с его деньгами может увеличиться в любой момент.
– Ты такой умный! – восхитилась Ярка тоненьком голоском и захлопала в ладоши. – Настоящий царедворец!
– Это не мое, – грустно вздохнул секретарь. – Все, чего я желаю, – отправиться в скромное Дювалийское поместье… Помнишь, я говорил тебе об обещании младшего ван Харта?
– Виноград? – Вопрос перекатывался на языке спелой ягодой.
– Именно, милая. Ты готова разделить тяготы простой жизни с… – Он поискал изящный эпитет, не нашел, поэтому закончил просто: – Со мной?
Ярка спокойно кивнула:
– Леди велела мне присмотреть за тобой.
– Какая леди?
– Та, которую любит мой лорд. Лорд велел нам всем служить ей.
Диормод привлек девушку к себе и погладил ее жестковатые волосы. Прелесть какая дурочка! Вечно несет что-то несусветное. Леди, лорды, принцы… Под леди она, видимо, подразумевает графа Цветочка. Секретарь и сам удивился, когда безумная Ригель называла миньона в женском роде. Он даже, когда все закончилось, осторожно попытался указать на это обстоятельство достойным лордам Виклунду и Доре, но лорды подняли его на смех, а тиририйский великан сказал что-то обидное про то, кто на самом деле баба, а менестрель исполнил куплетик с рефреном про «у каждого свои недостатки». И Диормод решил темы этой больше не касаться. Но с Яркой-то можно.
– Ты знаешь, где теперь твой лорд, милая?
– Мне это безразлично. – Она доверчиво опустила голову на мужское плечо. – Когда я ему понадоблюсь, он призовет меня или любого из моих потомков.
Слова про потомство направили мысли секретаря в другое, более приятное русло, и барышня против воплощения этих мыслей в жизнь нисколько не возражала.
Лорд Гэбриел ван Харт вернулся в конце месяца. Диормод был наслышан о дуэли с лордом Мармадюком, о смертельном ранении и о том, что кто-то перенес ван Харта волшебным образом в пределы Авалона. Секретарь грешил на одну из гостивших в замке фей, фату Вилену, что так щедро одаряет благосклонностью лорда Доре, но точно ничего не знал. Гэбриел вернулся. Был он зол и странен. В чем именно выражалась странность, секретарь догадался не сразу. Шрам исчез! Лорд меченый миньон лишился одного из трех слов этого определения. Он стал просто лорд-миньон, или лорд-колдун, или лорд-миньон-колдун. Прочие миньоны явлению своего негласного командира обрадовались и, не сдерживаясь, эту радость выражали.
– Ей удалось тебя спасти! – сказал лорд Уолес, имея в виду, видимо, фею Вилену.
Беседа проходила в покоях лорда ван Харта в присутствии секретаря. Последний помогал Гэбриелу разбирать накопившиеся за время болезни бумаги.
– Что Креспен?
– Предан земле, – отвечал хозяин замка. – Наши покойники множатся, так что пришлось обустроить кладбище. Канцлер ван Хорн поведал королеве, что рассчитал капитана со службы полгода назад и в его планы посвящен не был.
– Это неудивительно.
– И если продолжать тему кладбища… – Лорд Уолес бросил взгляд на секретаря.
Ван Диормод поднялся с табурета, зашуршал бумагами, готовясь покинуть покои.
– Останьтесь, милорд, – велел ван Харт. – В любом случае сразу после коронации вы удалитесь в свое имение, не думаю, что то, что вы услышите здесь и сейчас, как-то повлияет на урожай дювалийского винограда.
– Я велел перезахоронить останки предателя Вальденса, – после паузы продолжил Уолес. – И, вспомнив о твоей маниакальной предусмотрительности, а также о том, что в прошлый раз мы в спешке не обыскали тело…
Лорд Патрик достал из рукава кожаный с кистями футляр.
Лорд Гэбриел распутал узел и извлек свернутый в трубочку пергамент. Секретарь вытянул шею, но со своего места смог рассмотреть лишь алую звезду, каждый луч которой был подписан мелкими чернильными строчками.
– Это клятва, – со вздохом пояснил ван Харт. – Мы знали, что в заговоре безумной Ригель принимал участие минимум еще один член королевского совета.
– Я прочел, – сказал Уолес, – и если желаешь, сегодня же лично инициирую разбирательство, благо весь совет сейчас отирается неподалеку и сиятельные лорды отчаянно скучают.
Гэбриел поднял на друга полный страдания взгляд:
– Я попрошу тебя об услуге, дружище… – Он резко обернулся к секретарю: – Ван Диормод, будьте столь