Лорд Биркелан отдал приказ опустить мост, и в тот же день стала оживать и отстраиваться деревня. Графиня Шерези тоже отдала приказ, и мы стали готовиться к свадьбе.
– Томасу пришла в голову чудесная мысль… – Матушка примеряла перед зеркалом очаровательный кружевной наряд, искоса поглядывая на мой округлившийся живот. – У него нет своих детей, и он с удовольствием вручит фамильный кристалл Биркеланов нашему малышу.
– Зная нашу с вами удачливость, – грустно улыбалась я, – наш малыш будет девочкой.
– В таком случае… – Леди Консуэло задумчиво провела рукой по волосам. – Прекрасная мысль пришла в голову мне! Сначала Томас удочерит тебя, милая, а затем мы подыщем тебе супруга, чтобы малышка не носила на себе клеймо незаконнорожденной.
Мне стало очень грустно, но я кивнула. Ради счастья своего ребенка я была готова на все.
– Милая, – матушка приблизилась и запустила пальцы в мои уже довольно отросшие волосы, – может тебе стоит сообщить об этом ему?
– «Ему»? Вы имеете в виду счастливого отца?
– Да. Мне кажется, он имеет право знать.
Я покачала головой и не расплакалась.
Беременность протекала хорошо, чувствовала я себя великолепно, ела за двоих и с восторгом прислушивалась к происходящим внутри меня изменениям. Иногда я вспоминала друзей, но не с грустью, а с улыбкой. Мне хотелось бы узнать, как складывается их жизнь, чем закончился роман Станисласа с рослой феей, добился ли Виклунд расположения леди Дидиан и кто наконец завладел сердцем умницы Патрика лорда Уолеса. Но понимала, что на дружбу с миньонами рассчитывать больше не могу. Еще было любопытно, кому в конце концов досталась ардерская корона. Но это любопытство я удовлетворила довольно быстро. Сборщики податей, явившиеся в замок, как только подсохли дороги, сообщили нам, что взымаются налоги именем его величества Арктура.
Лорд Биркелан спросил чинуш, что выбрано девизом новой династии, на что получил ответ: «Золотой век Авроры».
– Наше новое величество демонстрирует похвальную преемственность, – решил лорд бывший коннетабль.
В тот же день ближе к вечеру я отправилась в деревню. Подруга у меня оставалась одна – дочь мельника Мари. И в те недолгие мгновения, когда она не трещала о своих парнях, наше общение даже доставляло мне удовольствие. К моему безграничному удивлению, Мари была в трауре по безвременно ушедшему графу Шерези. Он, оказывается, проказник эдакий, перед своим отъездом пощипал перышки некоей девице. То есть ей, Мари! То есть я – граф!
На мое недоверчивое хмыканье мне благоговейно продемонстрировали нижние юбки, одну – разодранную самым похабным образом, другую – новехонькую и, кажется, ни разу не надетую. Что я могла противопоставить столь убедительным доказательствам? Ничего. Тем более что юбки я эти помнила прекрасно. Одну самолично разорвала, другую подарила взамен.
– Басти!
Мы расцеловались, она взяла меня за руки и повела в комнату.
– Посмотри! – Она указала на ворох платьев, лежащих на ее постели. – Одно из них я собираюсь надеть на свадьбу.
– Наконец-то ты снимешь свой нелепый траур. – Я провела ладонью по атласу лифа. – Это очень дорогая ткань.
– О да! – Мари выхватила у меня платье и зарылась в него лицом.
Мы занялись примеркой, все наряды оказались длинноваты и узки в бедрах, поэтому, вооружившись иглой и ниткой, я подогнала один из них по фигуре.
– Хочешь взять какое-то из них? – щедро предложила Мари, крутясь перед зеркалом.
– Нет, графиня сама подберет мне туалет.
– Наконец она признала тебя дочерью.
– Ты знала?
– Об этом все знали, – Мари взмахнула юбкой, – или догадывались. А зачем иначе она бы держала тебя при себе с младенчества? Поговаривали еще, что ты незаконнорожденная дочь покойного графа… Кстати, о незаконнорожденных! Сюзетт в положении!
– Разве она еще не женила на себе Пьера?
Сюзетт когда-то тоже была моей подругой, до того момента, пока не увела у меня парня, того самого кузнеца Пьера, будь он неладен.
– Теперь-то женит, – возмущенно сказала Мари. – Он ведь, когда ты убежала с графом, дал ей от ворот поворот. Вот, кстати, тогда я засомневалась.
– Святые бубенцы! – Я чуть не укололась иглой, поэтому раздраженно ее отложила. – В чем засомневалась?
– Ну, просто, если вы бежали как пара, это слишком противоестественно…
– Не было никакого «мы», Мари.
– Я так и думала. А потом в таверне услышала песню бродячего менестреля, там пелось о некоем рыцаре, который влюбился в деву, изображенную на картине. И я вспомнила, что в то время в замке гостил также некий виконт с мандолиной…
Подруга подмигнула моему животу.
Я вздохнула. Что ж, если в отцы она записала Станисласа, я спорить не буду. Все, что я рассказала Мари в ответ на расспросы: уехала в столицу, влюбилась, рассталась, вернулась. А дальше она начала трещать о своих парнях, количество которых с трауром по графу несколько не сопоставлялось, и настойчивости не проявила.
– Ну так вот. Говорят, что отец – вовсе не он!
– Не кто? Не Пьер? Мы сейчас говорим о Сюзетт? – на всякий случай уточнила я.
– Да!
Резкая смена темы застала меня врасплох, даже голова чуточку закружилась.
– Лучше расскажи мне, кто из твоих поклонников так щедр, – я потерла виски кончиками пальцев, – что задаривает тебя шелком и атласом?
– Папенька меня зовет! – встрепенулась Мари. – Слышишь? Я на минуточку!
Она выбежала из комнаты, а когда вернулась, тема щедрых кавалеров забылась.
Потом меня пригласили остаться к ужину, я не отказалась, отведав нехитрой деревенской снеди в компании семейства мельника.
Меня пленили по дороге, когда я возвращалась в замок при свете обеих лун. Выпрыгнули из-за кустов, накинули на голову мешок и поволокли. Волокли, кажется, с осторожностью, потому что на все мои пинки и угрозы не отвечали.
Я быстро утомилась и даже задремала, усыпленная мерными покачиваниями и чавканьем грязи под подошвами сапог похитителей. Неужели дядюшка Фроше решил напоследок устроить маменьке хотя бы такой сюрприз?
– Осторожно!
Властный женский голос вывел меня из дремотных размышлений. Меня поставили на ноги и сняли с головы ткань. Мы были в лесу, на небольшой поляне, окруженной стеной деревьев. Языки костра лизали выложенное галькой углубление и тушку какого-то лесного зверя, нанизанную на вертел над огнем. Женщина поднялась с земли, на которой сидела.
– Мельничиха продержала ее до условленного часа, – сказал один из мужчин. – Нас никто не заметил.
Другой молчал, аккуратно складывая мешковину.
– Хорошая работа, – похвалила обоих леди Дидиан ван Сол. – Отправляйтесь охранять периметр, чтоб никто нам не помешал.
Солдаты кивнули и растворились во тьме.
– Ну, – сказала Дидиан, – ничего не хочешь мне сказать?
– Кроме того, что моя подруга продала меня за ворох платьев? А грязно ругаться можно?
Дидиан ругнулась.
– Браво! – Я даже изобразила аплодисменты. – Не ожидала от леди ван Сол такой экспрессии. Или я вижу перед собой леди ван Харт?
– Я леди в любом случае. А ты? Ты, Басти? Что ты, фахан тебя раздери, натворила?
– Ничего! – я почти кричала. – Ничего, за что меня нужно похищать и угрожать! Ничего, за что можно лишить меня последней подруги! Если ты пришла отомстить мне за Гэбриела…
Тут момент явно требовал фразы наподобие «делай со мной все, что хочешь», но ее я позволить себе не могла. Прошлая Басти могла, но теперь мне нужно было заботиться не только о себе.
– Какая месть, дурочка? – Дидиан устало опустилась на землю. – Я искала тебя по всей Ардере, когда поняла, что Гэб понятия не имеет, куда ты от него сбежала.
Я молчала, переминаясь с ноги на ногу. Дичь на вертеле пахла просто умопомрачительно. С момента ужина в доме мельника прошло совсем немного времени, но есть опять хотелось.
– Садись, – Дидиан хлопнула ладонью рядом с собой, – и расскажи…
Я шагнула к костру, леди ван Сол ахнула, рассмотрев мою округлившуюся фигуру.
– Басти?
На земле был расстелен дорожный плащ, на него я и присела.
– Дидиан, – сказала я спокойно и уверенно, – мой ребенок не представляет для тебя никакой угрозы, я не собираюсь подбрасывать тебе бастарда ван Хартов, чтоб бороться за власть или блага земные. Прошу тебя, в честь нашей прошлой дружбы позволь…
От спокойствия не осталось и следа, по щекам текли горячие слезы, я всхлипнула и молитвенно сложила руки.
– Прошлой? – Она, кажется, обиделась. – Значит, ты променяешь меня на эту дуру, которая предала тебя за пару нарядов?
– Прошу… – Я сглотнула. – Что? Ты искала меня не для того, чтоб отомстить за ван Харта?
– Гэб – взрослый мальчик и в состоянии отомстить за себя сам, – шмыгнула носом леди-коннетабль. – По крайней мере, именно в этом я была уверена до недавнего времени. Значит, он – отец?
Я мысленно застонала.
– Про бастарда – это было иносказательно.
– Врать ты не умеешь.
– Тогда повторю…
– Значит, так. – Дидиан заставила меня замолчать, схватив за руку. – Первое – я не жена Гэбриелу ван Харту. И пока ты не напридумывала еще чего-нибудь ужасного, держи второе – он не женат и даже не обручен.
– А ты?
Облегчение, которое я испытала от ее слов, заставило высохнуть слезы.
– Я тоже не жената, я замужем. И тебе придется очень постараться, чтоб я простила подругу, пренебрегшую обязанностями подружки невесты.
– И кто же этот счастливец?
– Один знакомый тебе тупица.
– Оливер? – Я хихикнула. – Леди Виклунд?
Она кивнула с широкой улыбкой:
– Он долго собирался с духом, так что пришлось мне взять все в свои руки. Ее величество Аврора под гнетом обстоятельств благословила наш брак.
– Позволь узнать, что это были за обстоятельства?
– Простыня, замаранная кровью. – Я готова была поклясться, что Ди покраснела. – И нет, это была не кровь тиририйского дуболома, и нет, не он размахивал простыней пред очами ее величества, мне и это пришлось взять на себя.