— Но!
Бац!
Кулак Боллза ударил Кору прямо по губам. Она завизжала, как свинья и пошатнулась.
— В следующий раз получишь по-настоящему!
Большое бледное лицо Дикки огляделось с явным опасением.
— Это место довольно жуткое, Боллз.
— И ты туда же? — Удивился Боллз. — Мне плевать на сатанистов на кучке картин. Давайте работать, а ты... — Он потянулся к Коре. — Закрой уже, наконец, своё ебало и помогай.
Кора лежала ошеломленная и окровавленная у подножия камина. Она упала туда с руками за спину, но затем Боллз схватил её за волосы и поднял на ноги. Кора снова завизжала.
— Думаю, мы должны проверить остальные комнаты на этом этаже, а потом посмотрим, что там наверху.
— И на заднем дворе тоже, — сказал писатель, выглядывая из сильно задрапированного окна. — Похоже, там гараж и жутко выглядящее кладбище...
— Чего? Кладбище? — Пробормотал Дикки.
— Меня не волнует ни кладбище, ни жуткий дом. Всё, что мне нужно — вычистить этом дом, пока не рассвело. Дикки, ты и писатель идите на улицу и осмотритесь, что там за гараж.
Девушка захныкала, когда Боллз больно ущипнул её за сосок. — а мы с киской проверим, что там внизу.
Кора открыла рот, чтобы возразить, но передумала.
— Пойдём, писатель, — сказал Дикки и толкнул его к выходу.
Они оба вышли в темноту. Свет луны был таким ярким, что фонари им были не нужны.
"Вот мой шанс, — понял писатель. — Я могу отделать этого невежду фонариком и бежать в горы," — но потом он рассмеялся. "Да кого я обманываю? Я писатель. У писателей нет таких яиц..."
— Так ты писатель, да? Что пишешь? Книги или какое-то бульварное дерьмо?
Писатель дал свой фирменный ответ:
— Я умозрительный писатель. Я описываю узнаваемые современные проблемы с демонстрацией экзистенционального состояния. Аллегорическая символика, как её ещё называют, уходящяя корнями в различные философские темы.
Дикки одобрительно кивнул.
— Вот что я подумал. Я однажды читал книгу. Нас заставили в школе. Хотя книжонка была премерзская и чертовски глупая. Она была о дебиле, который наблюдал за мячами для гольфа или что-то типа того.
Писатель почти завыл.
— Авессалом, Авессалом!
Они пробирались сквозь покосившиеся надгробия, некоторые были с грубо выгравированными датами, начинающиеся с конца 1700-х годов. В задней части двора рядом с лесом находилось новое большое здание, похожее на гараж.
— Может быть, у Крафтера есть куча причудливых автомобилей в этом гараже, — предположил Дикки.
— Возможно. Но что ты знаешь об этом человеке, Крафтере?
— Ничего. Просто он какой-то старый богатый чудак, который держит полный дом дорогущего барахла.
— Я бы не назвал его просто старым чудаком, — писатель посмотрел на Дикки, — он старый чудак, который также является учеником чёрных искусств.
Дикки промолчал. Когда заухала сова, он вздрогнул. Гараж оказался не заперт. Они оба вошли, светя фонариками. Никаких машин в нём не было, но была газонокосилка, различные инструменты и дюжина баллонов с жидким пропаном.
— Проверь ту бочку там, — приказал Дикки в слабой попытке власти. — Вдруг там золото или драгоценности.
Писатель процитировал первое послание Тимофея и снял крышку с бочки, обнаружив, что она под завязку забита.
— Ни золота, ни драгоценностей, мистер Дикки. Только соль...
— Соль? В натуре?
— И не поваренная, к тому же, — попробовал её писатель.
— На кой хер старому лысухую нужна бочка с солью?
— Я не знаю, что вам сказать на это. И здесь довольно много газовых баллонов. Но я нигде не вижу здесь гриля.
Потом писатель заглянул в металлическую банку.
— Что там? Драгоценности?
Писатель покачал головой.
— Мёртвые лягушки, мистер Дикки.
Дикки выхватил её и засунул в неё почти свой нос, чтобы лучше разглядеть содержимое. В банке было полно окаменевших лягушек. Писатель заметил ещё одну странную аномалию — похоже, что их лапки были отрезаны. А потом их просто бросили здесь умирать.
— Чёрт...
Другая банка была полная сушеных тритонов, и у всех не было глаз.
— Глаза тритона, лапки лягушки, — эхом отозвался голос писателя в темноте.
— Мужик, это просто пиздец какой-то. Мы уходим отсюда сейчас же! — Сказал Дикки с дрожью в голосе.
На улице писатель предложил осмотреть могилы. — На кой хрен?
— Я обнаружил несоответствие.
— Чего ещё?
Писатель улыбнулся и подошёл к одной из могил.
— Как любопытно... Наполовину вырытая яма?
Действительно, в непосредственной близости они обнаружили несколько траншей примерно в фут длиной и около шести футов в глубину.
— Что это такое?
— Это неосвященное кладбище, мистер Дикки.
— Чёрт...
— Я обратил внимание, что надгробия в этой области датируются 17 или 1800 годами, но это...
Это не были надгробные плиты, это был просто залитый цемент в могилу, на котором кто-то написал имя и дату пальцами.
— Когда-то преступников хоронили на неосвящённой земле. Потом приходили родственники, заливали табби и делали надпись. Посмотрите на эту надпись. Старые каракули на цементе гласили: "Элизабет-1689".
Писатель посмотрел на Дикки.
— Я должен поправить себя, обычные преступники и ведьмы.
— Твою мать...
— Или колдуны. Любой обвиняемый в связи с дьяволом.
— Вы хотите сказать, это кладбище ведьм и чернокнижников? — Спросил Дикки.
— Похоже на то. И... Что за чёрт... — Писатель отошёл на несколько метров к краю полесья. Он направил фонарик вниз. Из земли торчало обугленное распятие.
— Крест, — заметил Дикки.
— Здесь он не один... — Писатель посветил фонариком в обе стороны.
Кресты уходили за видимость света и пересекали каждые шесть футов.
— Это похоже на забор... Из крестов... Или барьер...
— Если Крафтер сатанист, почему кресты торчат не вверх ногами? — Сделал удивительный вывод Дикки.
Но писатель не ответил, потому что заметил кое-что ещё.
— Как тебе это нравится?
Дикки опустил глаза.
— Что это такое? Песок на линии?
— Эта линия из соли, мистер Дикки. Давайте пройдём по ней.
Опустив фонарики вниз, они пошли за линией соли, которая была непрерывной только до крестов. Через несколько минут они вышли к передней части дома и увидели, как соль и кресты уходили дальше.
— Соль и кресты полностью окружают участок, — сказал писатель. Он опустил фонарь на подъездную дорожку, которую тоже пересекала соль. — Вот это уже интересно.
— Я ничего не понимаю.
— Древняя метафизика, мистер Дикки. Соль когда-то была более ценной, чем золото, и в конце концов она стала любимой составляющей в алхимии, гаданиях и заклятиях.
— Заклинания, — с некоторым трепетом произнёс Дикки.
— Как мне кажется, этот мистер Крафтер намеренно закрыл свою собственность двумя мощными тотемными символами.
— Тотемными? — Спросил Дикки.
— Чтобы ответить на ваш предыдущий вопрос, я думаю, что кресты не перевернуты по причине того, что солью и распятием Крафтер пытается что-то удержать.
Дикки сделал ещё одно проницательное замечание.
— Магическая изгородь?
Писатель кивнул, впечатлённый.
— Думаю, да.
— Чтобы плохие создания не попали внутрь?
Писатель закурил ещё одну сигарету, выдохнул дым из носа и посмотрел на огромное количество соли и крестов.
— Кресты обращены в сторону дома, мистер Дикки. Таким образом, казалось бы, намерения Крафтера как раз противоположны. Он хочет, чтобы, как вы варазились, плохие создания не вышли наружу. — А затем они оба медленно повернули свои головы обратно к дому.
««—»»
— Мы будем богачами, чувак! — Радостно причитал Боллз, когда писатель и бледный, как мел, Дикки вернулись внутрь. Боллз уже отнёс ко входу несколько полных коробок золотых и серебряных украшений и столовых приборов. — Чувак, у него одна только столовая этим добром набита.
— Круто, — пытался казаться взволнованным Дикки.
Боллз уловил неуверенный тон друга.
— Господи, да что с вами, мужики?
— Ну, ничего. Просто немного стрёмно снаружи.
— Здание окружено оккультным барьером, — деловито заявил писатель, — у Крафтера, очевидно, есть некоторые откровенно ритуальные убеждения.
— Не знаю, о чём чешет этот хрен, но мне всё равно, — сказал Боллз. — А теперь тащи свою задницу сюда, писатель, пока я не начал её пинать. Найди, во что складывать барахло и давай уже помогай нам.
— А где Кора? — Спросил Дикки.
Боллз указал в другую часть комнаты, где при свете свечей можно было увидеть лежащую без сознания Кору.
— Ударил её слишком сильно в прошлый раз, она попыталась сбежать. Да и толку от неё всё равно никакого.
Они несколько раз загрузили фургон ценностями из столовой и всякими дорогими предметами, попадающимися им по пути, пока писатель не предложил:
— Может, стоит проверить и остальную часть дома? Поскольку вы, джентльмены, воры, было бы более эффективно сначала определить самую ценную добычу. И это только первая причина.
Боллз спросил, неся серебряный поднос:
— Хорошо, это первая, какая вторая?
— Ну ... Господа, все без всяких сомнений уже заметили что дом абсолютно пустой...
Боллз и Дикки обменялись взглядами, и затем Боллз усмехнулся.
— Да, мужик, здесь больше никого нет, мой приятель Бад Таулер сказал, что старикан живёт один.
— А наверняка ли это знает мистер Таулер? Вдруг сейчас наверху кто-то звонит в полицию?
Боллз покачал головой.
— Слушай, Крафтер не женат, и у него нет ни детей, ни родственников. Я точно знаю, что в этом доме больше никого нет.
Именно тогда довольно громко наверху щелкнул телевизор. — Это новости CNN, — слышался женский голос, — с вами Линн Рассел, сегодня я вам расскажу самые важные новости со всех уголков нашей страны. В Милуоки, штат Висконсин, сегодня серийный убийца Джеффри Дамер был привлечен к ответственности по шести пунктам обвинениям в убийствах первой степени...