— Добрый вечер, офицер, — поздоровался мужчина в белой рубашке. — Что-то не так?
— Это ты скажи мне, — сказал Стью, — держите руки на виду и не делайте резких движений. — Он посмотрел тяжёлым взглядом на парня с козлиной бородкой. — Скажи своему приятелю выйти из машины. Медленно.
Неказистый толстячок вылез из машины.
— З-з-з-здравствуйте, офицер, мы-мы-мы не сделали ничего плохого.
Стью показал взглядом руку на кобуре.
— Это твоя машина?
— Да, сэр, моя.
— Что произойдёт, если я проверю номера?
— Ничего, сэр. У все документы в порядке...
Стью окинул взглядом всех троих.
— Кто из вас использовал украденную кредитку?
Как ни странно, оба парня посмотрели на белую рубашку.
— Я не воровал, — прошептал писатель.
— Говорите быстро, парни, если мне покажется, что вы увиливаете, я арестую вас троих!
— Сэр, произошла ошибка, — сказал писатель, — это я использовал кредитку. Затем он посмотрел на полицейского с озадаченным видом и вздохнул. — Я расскажу, что произошло, офицер. Около месяца назад я нашёл мужской бумажник на парковке магазина в Люнтвелле и вернул его хозяину. Это был человек в Роллс-Ройсе, он даже дал мне 100 долларов в качестве награды за возврат кошелька. И после он уехал, а я только потом заметил, что одна из карт выпала...
— И с тех пор вы используете её, — сказал Стью.
— О, нет, офицер. Я хотел позвонить в кредитную фирму на следующий день, и сказать, что нашёл карту, но я забыл.
Стью смерил его взглядом.
— И я должен этому поверить?
— Уверяю вас, господин офицер. Я ни в малейшей степени не увиливаю.
— Уклоняешься от прямых ответов? — Стью уставился на длинноволосого и толстяка. — Вы двое выглядите, как местные, — потом он посмотрел на белую рубашку. — А ты похож на школьного учителя. Вы трое знаете друг друга?
— На самом деле, не совсем, — снова начал говорить писатель, — я шёл домой сегодня вечером от дамы, а эти джентльмены любезно предложили меня подвезти, и в знак благодарности я хотел заправить им машину.
— А заплатить, значит, вы хотели украденной картой?
— Нет, что вы, сэр, — сказал он,- я намеревался использовать свою карту, но использовал эту по ошибке. — Он поднял и показал карту, — это та карта, о которой я намеревался сообщить.
— Но забыли об этом?
— Так и есть, сэр.
Стью снова посмотрел на молодых парней.
— Является ли это правдой?
— Да, сэр... — Ответил парень с козлиной бородкой, — мы просто хотели подвезти человека.
— На самом деле мы его не знаем, — сказал толстячок, — мы просто хотели сделать доброе дело.
— Не расскажешь мне, что в фургоне?
— Просто старая мебель и вещи, офицер, я переезжаю в дом моего папы, он находится вниз по дороге, — сказал парень с бородкой.
— Ты, — сказал Стью парню в белой рубашке. — Повернись и руки за спину.
Он взял кредитку, быстро обыскал его и надел наручники на писателя.
— Парни, вы свободны, — сказал он деревенщинам, — и повернулся к белой рубашке, но остановился, чтобы посмотреть на отъезжающий чёрный Эль-Камино.
Стью подошёл к белой рубашке и вытащил маленькую очень старую книгу из заднего кармана мужчины. Он растерянно посмотрел на название.
— Злые монстры? Лондон 1787? Что это такое?
— Это гримуар, офицер, раз уж вы спросили. К вашему сведению, я выпускник Гарварда, и одна из моих специальностей — антикварная литература. Я также ещё и писатель, издающийся на национальном уровне. Возможно, вы слышали обо мне. Меня зовут...
— Просто садись в машину, — сказал Стью и подтолкнул мужчину вперёд. — Мне придётся арестовать вас за кредитку. Когда мы приедем в участок, я зачитаю вам ваши права и дам листок бумаги, на котором вы подпишете, что понимаете свои права.
— Я не против, сэр, — сказал мужчина довольно весело.
Стью закурил сигарету.
— Итак, что у меня есть? Выпускник Гарварда с двухсотлетней книгой в кармане, тусующийся с двумя деревенщинами на заправке в два часа ночи?
Как ни странно, белая рубашка ничуть не выглядел испуганным.
— Ну, раз в тюрьму, так в тюрьму...
— Да? А ты знаешь, что тебя могут посадить на несколько лет?
Мужчина улыбнулся в зеркало заднего вида.
— Возможно, это моё предназначение. Весь опыт — это жизнь, офицер, и вся жизнь — это опыт, и весь мною полученный опыт я опишу в своём романе. В своей книге я подниму вопрос, насколько сильна сила истины? Я не против опыта ареста, потому что меня никогда раньше не арестовывали. Это то, о чём я могу позже написать... По правде говоря, и я уверен, что буду оправдан, как только поговорю с судьёй. А что касается тех двух, то я представляю, как сомнительно выглядело наше трио. Но как писатель, я учусь у всех.
Стью надоела эта болтовня.
— Думаю, на этой ноте я напомню вам, что у вас есть право хранить молчание.
— Конечно, но последнее, если позволите, в ответ на ваш вопрос. Разве не возможно, что люди, хорошие они или плохие, могут быть символами чего-то другого, чего-то более эзотерического, даже даэдального? Почти как персонажи в художественном произведении, дошедшем до нас между строк. Ты можешь только надеяться, что это достойная работа! Видите ли, я писатель, но в более глубоком смысле я провидец. Чего я хочу больше всего на свете, так это увидеть. И увы, сегодня я многое повидал, и за это я выражаю огромную благодарность... Богу.
— Вы принимаете наркотики? Смотрите, если вам вдруг станет плохо, то дайте мне знать заранее.
— Единственное лекарство, которое я принимаю, сэр, вполне законно.
— Да? Это ещё какое?
— Ирония...
Стью ухмыльнулся, направляясь в участок.
— Я думаю, что ты странный, и ты действуешь мне на нервы. Мне нужно, чтобы ты замолчал. Белая рубашка больше ничего не говорил, но довольная улыбка так и не покидала его лица.
Кортни, диспетчер, подняла встревоженные глаза, когда Стью мягко ввёл мужчину в участок.
— Так-так, что мы имеем, — сказала женщина. — Стью, он не похож на преступника.
— Я писатель, — сказал мужчина.
—Заткнись, — приказал Стью, — и присаживайтесь.
— Что он сделал?
— Своровал кредитку и хотел купить на неё бензин.
Белая рубашка открыл рот, чтобы возразить, но Стью указал на него пальцем, и он закрыл рот.
Кортни пристально смотрела на задержанного.
— Я могла видеть вас раньше по телевизору?
Белая рубашка просиял.
— Да! Конечно! В прошлом году у меня брали интервью о моём последнем романе "Новая Американская Трагедия."
Стью уставился на писателя.
— Этот парень — известный писатель, Стью.
— На самом деле, не известный в популярном смысле, но критикам нравлюсь. — Перебил женщину писатель. — Раймонд Карвер также не был очень популярным, тем не менее он остаётся, возможно, Величайшим американским прозаиком века, ответом современности, скажем, Шервуду Андерсону.
— Заткнись, — снова сказал ему Стью. Он потёр виски. Может, этот парень не несёт чушь? Стью посмотрел прямо на него. — Какого чёрта писателю делать в Рэднеклэнде?
— Я нахожусь здесь в поисках странствующих истин, офицер.
Стью и Кортни уставились на него. Мужчина сидел молча, когда Стью написал отчёт об аресте на пишущей машинке, но прежде чем он начал задавать предварительные вопросы, в кабинет заглянула Кортни.
— Э-э, Стью?
— Да? — Проворчал он.
— Я хочу тебе кое-что сказать...
Стью нахмурился и перевёл взгляд на неё.
— Что? Она выглядела застенчивой и держала в руках конверт.
— Это...
"Сержанту Стьюарту Каммингсу из Ричмондского отделения бюро по алкоголизму, табаку и огнестрельному оружию...
— Кстати, о табаке, — опять перебил писатель, — ничего, если я закурю?
— Замолчи, — закричал Стью, но при этом продолжал пристально смотреть на Кортни. А затем он направился к женщине забрать письмо. Но она не отдала его ему.
— Стью, не сердись, но...
— Но что?
— Извини, пожалуйста, мне было очень любопытно... Я открыла его...
Лицо Стью покраснело.
— Ты не имела права!
Её широкое персиково-кремовое лицо расплылось в улыбке.
— Они наняли тебя, Стью...
Стью вырвал письмо, прочитал его и вскочил. Его стул отлетел и ударился о стену.
— Наконец-то я избавился от этого сраного городишка! — Он подбежал к Кортни и поцеловал её.
— Я счастлива за тебя, — сказала женщина.
— Спасибо, Кортни!
Писатель с тёплой улыбкой сказал:
— Поздравляю, офицер. Я уверен, что вы будете образцовым федеральным агентом, и я разделяю вашу радость.
Стью уставился на писателя.
— Ты! Встань живо!
Писатель так и сделал, Стью снял с него наручники.
— Иди!
Писатель повернулся:
— Большое, большое спасибо, офицер...
Стью поднял кулак в воздух и сделал протяжный крик, достойный любого рэднека по эту сторону Миссисипи.
— Кортни? Дай мне ключ от кабинета шефа! У него там бутылка Джека, и я уверен, что мы с тобой сегодня чертовски повеселимся!
Писатель закурил сигарету и тихо покинул полицейский участок.
— Чувак, мы должны избавиться от фургона! — Паниковал Дикки, он лихорадочно шурудил руками в карманах и вытащил мелочь. — У меня семь центов! Сколько у тебя?
— Трахни меня лошадь, на которой ехала моя мама! — Орал Боллз, обыскивая свои карманы. — Чёрт! Смотри! Два четвертоака на полу! — Этого достаточно, чтобы вытащить нас отсюда!
Боллз выбежал, заплатил и закачал бензина на пятьдесят семь центов. Дикки выехал со стоянки.
— Я не могу поверить в это дерьмо, чувак! Но мы должны избавиться в ближайшем лесу от фургона! Можешь себе только представить, что было бы, если коп открыл эту чёртову дверь!
— Притормози коней, чувак, я думаю, нам не о чем беспокоиться.
Дикки притормозил, уставившись на Боллза.
— Что ты имеешь в виду? Писака сдаст нас копам!
Боллз гладил бородку.
— Нет, Дикки, держу пари, что не сдаст...