— Но… Почему же ты… Вы молчали?! — произнёс Илья, когда к нему вернулся дар речи.
— Не надо переходить на «Вы», Илюша! Не будем ничего менять, пока это возможно… Тем более что на брудершафт мы с тобой не пили, — заулыбалась Хранительница, — А молчала я потому, что дала обет: заговорю снова, только когда вернусь в этот Дворец и сяду за стол со своими спутниками, живыми и здоровыми!
— Значит, ты на самом деле добровольно покинула Золотой Дворец, а теперь возвратилась сюда с нами и… не без приключений. Другого выхода не было, Ма? — задал вопрос Андрей, глядя на неё с восторгом и удивлением.
— Чтобы встретить всех вас, Андрюша! — улыбнулась Хранительница, — Это чистая правда! Вероятно, вы поняли, что первоначальная идея — собрать все медальоны и передать их Дмитрию для дальнейшего применения, давно оказалась несостоятельной. Не скрою, Дмитрий казался идеальной кандидатурой, способной в одиночку, по возможности незаметно, пройти все преграды и очутиться здесь, в Золотом Дворце. Но героя из него не вышло, более того… Но не будем о грустном, потеряв одного мы приобрели троих Героев! Думаю, со временем вы хорошо поймёте ради чего пошли на муки телесные и душевные, что пережили и преодолели в себе, прежде всего, и возрадуетесь… А зачем мы собрались здесь, в Золотом Дворце в глубинах Царства Тьмы, вы узнаете завтра в полдень. Не позже, и не раньше… Сейчас же я хочу, чтобы мы ели, пили, веселились, общались легко и радостно, как позволительно тем, кто терпел лишения на непростом пути, вёл себя отважно и достойно… и завершил дорогу полной победой! Да будет свет!
— Да будет свет! — вслед за Ма, подняли бокалы с игристым напитком её спутники…
Разнообразные блюда и напитки на столе оказались столь вкусны, а некоторые просто изысканы, что хотелось попробовать всё. Но, даже обычно невоздержанный в застолье, Илья усомнился, можно ли путешественникам не ограничивать себя, после десяти дней воздержания? Ма весело рассмеялась и заявила, что сегодня можно всё от чего радуется душа.
— Даже выпить с тобой на брудершафт? — не унимался Изя.
— Ты хочешь выпить на брудершафт и поцеловаться с Мымрой, Илюша? — удивилась Хранительница и снова засмеялась звонким колокольчиком. Андрей с Эммой переглянулись и тоже засмеялись, а Илья со вздохом потупился и ответил:
— Да, хочу…
— Тогда непременно сделаем это… на десерт! — произнесла Ма, и нельзя было понять — шутит она или говорит правду.
Застолье то разгоралось новым весельем, то ловило серьёзную нотку, но продолжалось непринуждённо и с удовольствием. У Андрея, как и у его друзей, оказалось множество вопросов к Хранительнице, на некоторые она ответила… Впоследствии он часто вспоминал её ответы, а ещё вопросы, которые ей никто, к сожалению, не задал… И всё-таки Ма сказало многое, а он запомнил. «Знаю, какой мучительный выбор часто встаёт перед тобой, — говорила она Андрею, — Уверена и в том, что ты понимаешь — образ жизни даже лучших людей тёмного Княжества я не могу одобрить, как и великое множество поступков людей других миров. Однако, кому будет нужен свет, если не будет жизни?.. Я — не истина в последней инстанции, но запомните: цель не оправдывает средства, даже если эта цель — свет! Путь к свету может быть разным и… Каждый, если очень захочет, найдёт свой, но не за счёт других…»
Всё было прекрасно в тот день, кроме… отсутствия табака. Если у Андрея и оставались сигареты, то они погибли на подступах к Золотому Дворцу… В конце застолья Ма на самом деле выпила с Ильёй брудершафт и поцеловалась, после чего «Архивариус» выглядел немного пришибленным и очень счастливым. А Хранительница проделала то же действие и с Андреем, и с Эммой, тогда и они поняли реакцию Ильи… Никому не хотелось расходиться, и они просидели почти до полуночи, когда Ма проводила порядком захмелевшего Илью до его постели, поцеловала его в лоб, после чего он моментально уснул. А Хранительница довела Андрея с Эммой до порога выделенной им на втором этаже Дворца спальни и проговорила: «Андрюша, я очень рада, что ты жив, почти поправился и можешь позволить себе любить свою прекрасную женщину во всех смыслах слова! А ты, доченька, непременно воспользуйся этим! Впрочем, вы всё это знаете сами, дорогие мои детки!»
Та ночь запомнилась им навсегда не потому, что их близость была удивительно сладкой и желанной. Такое случалось и до, и после… Не потому они помнили её, что любили друг друга горячо и нежно. Это, к счастью, не являлось для них исключением из правил… Но было этой ночью что-то особенное, неуловимое, возможное только здесь, в Золотом Дворце. И когда любящая пара одновременно достигла мига наивысшего блаженства, Андрей почувствовал, что не только испускает семя своё, соединяющееся с соком Эммы, но энергия их любящих душ, объединившись, рождает новую единую и прекрасную сущность, отпуская её в большую, наполненную светом и теплом жизнь…
Незадолго до полудня двенадцатого дня путешествия в Золотой Дворец все четверо собрались в зале с бассейном у золотого трона. Великолепная Ма в тунике, с золотым обручем в волосах, расположилась на троне и произнесла:
— Дорогие мои детки! Вы сделали такое важное и прекрасное дело, что я не в силах выразить это словами. Моё заточение в Золотом Дворце длилось целую вечность, пусть и служило необходимой платой… Сегодня всё изменится!.. И знайте, что свершение ваше — праздник не для меня только, но для многих и многих… Со временем понимание происходящего сейчас придёт к вам во всей широте и глубине своей, если только вы сами захотите этого. Каждый из вас заслуживает награды…
— Не надо, Ма! — воспользовавшись паузой, проговорил Илья, сидящий, вместе со своими друзьями на ступенях у подножья трона, — Нам и так хорошо…
— Надо, Илюша! Просто потому, что эти награды — будущее, — продолжила она, — Ваше будущее, будущее ваших близких и далёких… Для тебя, Илюшенька, сынок мой, моя награда — новые знания и невероятные возможности в изучении и понимании того, без чего ты не представляешь жизнь. Я говорю о Храме Культуры…
— Ох, Ма! Как ты узнала?.. Да, что это я? Спасибо, Ма!
— Не благодари меня… Благодари друзей, которые помогли тебе заслужить право на такую награду! Только обязательно помни, что Храм Культуры пуст и бесполезен без жизни, без Храма Любви… Помни это, и если любящие тебя близкие позовут на помощь…
— Я понял, Ма, — потирая кулаком глаза, горячо прошептал Илья и поцеловал ступню Хранительницы.
— Эмма, доченька! Твоя награда уже при тебе… остальное ты, если и не знаешь, то почувствуешь… Впереди у тебя большая жизнь…
— Спасибо, Ма! Спасибо, что вернули его… мне… — из глаз женщины потекли слёзы, — В какой-то момент я подумала, что…
— Не плачь, доченька моя! Всё будет хорошо, я знаю, поверь и ты мне! — улыбнулась Хранительница и обратилась к Андрею, — Андрюша, сынок! Не я наградила тебя большим, но тяжёлым даром! Не удивляйся… Способность чувствовать то, что не способны ощутить другие, жила в тебе с рождения и дарована свыше. Я лишь открыла тебе глаза на твой дар… Знаю, что ты справишься с ним, используешь для доброго, для светлого… Поверь, я не могла представить, что в тёмном и холодном мире можно делиться теплом и любовью так, как способен делать ты! Это — главный твой дар и пользуйся им, что есть сил, не отказывай верующим и страждущим… Я горжусь тобой, сыночек!
— Спасибо, Ма! — с хрипотцой произнёс Андрей, и они с Эммой одновременно поцеловали ступни Хранительницы.
— Верьте, детки мои, я с вами, я думаю о вас и помогу всем тем, что в моих силах! — вздохнув проговорила Ма и приступила к действию: — А теперь, любимые мои, наступило время приложить свои медальоны к отверстиям в основании трона… Андрюша, возьми Эмму за руку! Илюша, пожалуйста, одновременно с друзьями! С Богом!
В памяти Андрея осталась только ослепительная вспышка света и сильнейшая вибрация здания Золотого Дворца… В то, что золотой трон Ма поднимается, а навстречу ему открывается Солнце на голубом небе, поверить было очень трудно, почти невозможно. Куда легче предположить, что это приснилось или привиделось троим путешественникам…
Глава 29Возвращение
«А на кресте не спекается кровь,
И гвозди так и не смогли заржаветь,
И как эпилог, всё та же любовь,
А как пролог, всё та же смерть.»
— Андрюша, где мы? Что происходит? — услышал Андрей голос Эммы, когда открыл глаза. Он лежал в уютной, немного тесноватой постели, обнимая любимую женщину. В тщательно закрытое плотными шторами окно пробивался яркий свет.
— Сейчас посмотрим, — ответил мужчина, наощупь целуя Эмму, потягиваясь и вставая на паркетный пол.
Подойдя к окну, Андрей чуть развёл в стороны шторы, охнул и прикрыл ладонью ослеплённые глаза. Немного придя в себя, он повторил попытку, заставил себя посмотреть в заоконное пространство, потом обвёл глазами комнату и глубоко вздохнул:
— Это солнце, Эммочка! И мы с тобой в моей старой квартире!
— Что?! Как это? — вскрикнула женщина с испугом, — Не смотри на меня, ты меня не узнаёшь!
— Что за фантазии, девочка моя! — засмеялся мужчина, подходя к постели, хватая женщину в охапку вместе с одеялом и глядя ей прямо в глаза, — Ты — моя любимая Эмма! Вот твои глазки, бровки, вот родинка у левой брови появилась, раньше не было…
— Вот видишь! — взвилась женщина, — Я теперь страшненькая и не похожая на твою… секретаршу!
— Что за чепуха! — воскликнул Андрей, насильно сдирая с Эммы одеяло и целуя её тело, — Вот они, мои любимые сисечки и тоже с родинками, от которых они только краше! Вот животик, вот попка и ножки белые, стройные, вот и то, что между ними! Господи, да у тебя родинки повсюду разбросаны! Весь сыр-бор из-за них?!
— Да! — ахнула женщина, уже не отбиваясь от ласковых рук и губ Андрея, — Они тебе правда нравятся?
— Очень!
— Честно?! И ты узнаёшь меня такую?
— Я узнал бы тебя любую, девочка моя! — серьёзно ответил мужчина, — А такую… Да ты и не изменилась совсем, детка!