— Это замечательный комплимент нашей компании! — благодарно кивнул Хозяин студии, — Ты можешь стать её частью, если захочешь…
— Ах, Господин Андрей! У Вас такие красивые женщины, — вздохнула Соня, — Называть их рабынями — язык не поворачивается…
— Не поворачивается — не называй! Красота имеет не только яркую, внешнюю сторону, но и внутреннюю, глубинную…
— Я сегодня имела возможность увидеть обе! — улыбаясь, искренне заявила женщина, — Остаётся только удивляться, что Вы находите время и возможность уделять внимание таким обыкновенным женщинам, как мы с Диной!
— Не нарывайся на комплимент, Софья! — рассмеялся Андрей.
— После того, что я здесь вижу… Вы, в самом деле, хотите ещё раз встретиться со мной… наедине? — она с вызовом посмотрела ему в глаза.
— Да.
— А я совсем не хочу… Вам отказывать! — очаровательно улыбнулась Соня, — Но мне хочется и помочь Вам в чём-нибудь необходимом… Когда Вы работаете… по долгу службы… Вам не потребуется женщина-палач?
— Хочешь сравнить меня с Михаилом? — усмехнулся мужчина.
— Любопытно немного… Но нет, уже не хочу сравнивать! — серьёзно произнесла Софья, — Зато желаю помочь и, может быть, побыть несколько часов вдвоём…
— Честно говоря, это не лучшее место для свидания, но если ты действительно хочешь…
— В любом случае, это лучше, чем в гостинице, — убеждённо проговорила она, — Да, было бы хорошо, чтобы Господин вызвал меня к себе…
— Вызвал? — испытующе посмотрел на Соню Андрей, — Ты хочешь, чтобы за тобой приехал специальный автомобиль?
— Но не с Блюстителями, а с обычными охранниками… Всё-таки я не преступница, чтобы Блюстители приезжали, правда? — глаза женщины неожиданно заблестели, — Как представлю, что за мной приезжает такая машина прямо на работу или в отель… Все вокруг шепчутся, делают вид, что сочувствуют, а на деле боятся… за себя! И мне самой тревожно и страшновато, хотя и знаю, кто вызывает… Ох, не смейтесь, но это меня заводит…
— Да ты, я смотрю, не прочь поиграть со мной? — не выдержал и рассмеялся мужчина, — Договорились. Это случится в ближайшее время, но когда точно — не скажу!
— Уже страшненько, — отозвалась Софья и незаметно сжала свой сосок.
— Покажи руку, — сменил тему Андрей, разглядывая кисть женщины, — Ну вот, тест пройден! А это что у тебя? Царапина?
Он выжал несколько капель чудесной воды из своих мокрых волос и нанёс их на яркую ранку, появившуюся на Сониной ладони после съёмок. Поймав вопросительный взгляд женщины, уклончиво ответил, что это ей не помешает, нужно только немного подождать… Когда через полчаса компания отправилась в Дом у пруда, а собравшаяся домой Софья подошла попрощаться, она с изумлением показала ему ладонь, на которой не осталось и следа царапины. Андрей широко улыбнулся и поцеловал женщину в щёку…
В доме Изабеллы пир продолжился. Остались тесная компания самых стойких: кто-то есть и пить уже не хотел, у кого-то, наоборот, после водных процедур разыгрался аппетит… Но веселились все! Иван с Никитой принесли гитары и наладили звуковую аппаратуру. Мужчины наперегонки старались пригласить красавиц на медленный танец, но получалось не очень. Эмма, например, танцевала только с Андреем, а подуставшие Елена и Аоки не танцевали совсем. Безудержно веселились и в быстрых, и медленных танцах только Катрина и Ольга, но и они решительно не позволяли кавалерам вольностей. Когда Никита попробовал положить руку Катрине на задницу, он немедленно схлопотал звонкую пощёчину и больше подходить к рыжеволосой бестии не решался. С другой стороны, скованные сначала Наталья, Ирина, Лариса и Нира, с течением времени осмелели, и веселились наравне со всеми. Коля, на удивление, предстал галантным кавалером, не давал грустить Наталье и следил, чтобы Нира не пила лишнего. Однажды она попыталась было выпить с Андреем на брудершафт и увести его в свободную комнату, но её резко отшила Белла, старавшаяся весь вечер находиться рядом с Хозяином студии. Гитарную музыку в исполнении Ивана и Никиты с удовольствием слушали все, жаль только текстов песен они помнили мало. Помогал, как мог Сергей, память которого хранила хорошие строки, но петь он стеснялся… И тут неожиданный фортель выкинул Андрей, который подошёл к гитаристам и о чём-то с ними некоторое время шептался. Иван с Никитой заиграли несложную мелодию, напоминавшую частушки, а Хозяин негромко, вкрадчиво и с лёгкой издёвкой в голосе запел:
«Хорошо при свете лампы
Книжки милые читать,
Пересматривать эстампы
И по клавишам бренчать, —
Щекоча мозги и чувство
Обаяньем красоты,
Лить душистый мед искусства
В бездну русской пустоты…»
Голос Андрея окреп и стал нанизывать каждую фразу на кружева мелодии:
«В книгах жизнь широким пиром
Тешит всех своих гостей,
Окружая их гарниром
Из страданья и страстей:
Смех, борьба и перемены,
С мясом вырван каждый клок!
А у нас… углы, да стены
И над ними потолок».
В интонации исполнителя появилась едкая желчь, а в голосе громкость:
«Но подчас, не веря мифам,
Так событий личных ждёшь!
Заболеть бы, что ли, тифом,
Учинить бы, что ль, дебош?
В книгах гений Соловьевых,
Гейне, Гёте и Золя,
А вокруг от Ивановых
Содрогается земля.
На полотнах Магдалины,
Сонм Мадонн, Венер и Фрин,
А вокруг кривые спины
Мутноглазых Акулин».
«Где событья нашей жизни», — с болезненной грустью спрашивал он у каждого слушателя, -
«Кроме насморка и блох?
Мы давно живем, как слизни,
В нищете случайных крох.
Спим и хнычем. В виде спорта,
Не волнуясь, не любя,
Ищем бога, ищем черта,
Потеряв самих себя».
На последних двух строках Андрей сделал ударение, словно вбивая их в уши слушателей, а следующие две строфы пропел лёгкой ускоренной скороговоркой. Гитаристы ловко подстроились:
«И с утра до поздней ночи
Все, от крошек до старух,
Углубив в страницы очи,
Небывалым дразнят дух.
В звуках музыки — страданье,
Боль любви и шепот грёз,
А вокруг одно мычанье,
Стоны, храп и посвист лоз».
«Отчего?» — глухо и отчаянно вопрошал Андрей и сам же твёрдо отвечал:
«Молчи и дохни.
Рок — хозяин, ты — лишь раб.
Плюнь, ослепни и оглохни,
И ворочайся, как краб»!
А напоследок исполнитель издевательским тоном зациклил «ламентации»:
«…Хар-р-рашо-о-о (!!!), — грозно зарычал он и желчным ёрничаньем закончил:
Успех был полный! Сначала к Андрею кинулись женщины, нетрезво визжа, крича, обнимаясь, трогательно целуя в щёку и удивляясь, почему он скрывал от них такие таланты? Потом ему жали руку мужчины. Павел, снимавший с рук весь разгул, начиная с пикника на острове, бросил камеру и полез обниматься, растроганный до слёз. Последней подошла Белла и, целуя Андрея в щёку, прошептала: «Уведи меня отсюда, мой ангел!» Мужчина, улыбнувшись, произнёс ей на ухо: «Ещё несколько минут, моя красотка, и я буду только твоим…» Вскоре, словно почувствовав, что Хозяин скоро уйдёт, Катрина и Эмма поинтересовались у него, где им лучше переночевать? Андрей убедился, что силы и желание веселиться у них ещё не иссякли, и посоветовал им остаться в Доме у пруда до утра или в подходящее время отправиться спать в Дом Хозяина, но там не шуметь и не соваться в спальню второго этажа. Эмма смутилась, а Катрина понятливо кивнула, сегодня отнять пальму первенства у Изабеллы не решился бы никто…
Через полчаса Андрей со своей спутницей, таинственно мерцавшей в лунном отсвете чешуёй своего платья, тихо прошлись пустынной улочкой до Дома Хозяина и поднялись на второй этаж. Этой ночью Белла любила его так нежно, будто они остались вдвоём впервые, и так горячо и долго, словно это происходило в последний раз…
Проснувшись утром, Андрей услышал шум и женские голоса, раздававшиеся снизу, и обнаружил отсутствие мулатки на своём ложе. Вскоре голоса и шлёпанье босых ног раздались у двери в спальню, и мужчина сделал вид, что ещё спит, но тщетно. «Господин!» — робко позвала Эмма. «Любимый Господин!» — в полный голос произнесла Белка. «Наш любимый и единственный! — подытожила Катя и сообщила фактическую часть послания спящему: — Похмелье не терпит!» Открывшиеся глаза Андрея осветились улыбкой и через секунду изумлением и восторгом. У постели с подносами, полными яств и напитков, вероятно, необходимых для восстановления здоровья и жизненных сил, стояли три обнажённые красавицы, три грации — рыжая, со смеющимися глазами Катрина, скромно улыбающаяся Эмма, светлые волосы которой живописно ниспадали на плечи и восхитительную грудь и, конечно, смуглая Белла, золотисто-карие глаза которой, горели солнцем… И тут такое началось!..
— Пока Вы здесь ночью предавались разврату… А только так можно назвать Ваши уединённые занятия, при наличии стольких страждущих, — часом позднее начала рассказывать о ночных приключениях немного утомившаяся Катя, и громко взвизгнула, будучи укушенной за голую ляжку белыми зубками Изабеллы, — Всё-всё, об этом больше не слова! В общем, в Доме у пруда отличилась… ни за что не догадаетесь… Эмма!
— Да ну! — удивился Андрей, пьющий виски с ледяной колой, и с любопытством посмотрел на мигом покрасневшую секретаршу, которая статуэткой восседала у его согнутых в коленях ног, — Что произошло?