Что совокупно позволило местному вулканячеству напоглощать залетных монстров аж на Эс–ранг, быть немалой силой, но при этом вполне приемлемыми, как ни забавно, соседями.
Ну а наша задача была вторгнуться на вулканью территорию, выдать местным люлей, не получить люлей самим и разобраться с синими сердечками, что было вполне осуществимо. Ну, а Эс–ранг вулканов заключался более в живучести и регенеративных способностях, нежели в «силе удара».
«Челове…» начал разминать лапы здоровенный, метра три с рогом, вулкан. Ну и Лаксус, с ходу, влепил ему некислого леща коленом, явно с добавкой молнии, судя по золотистому следу. Я же, будучи мирным и добрым, просто наморозил в месте приземления тварюшки круг сверхскользкого льда, придержав Лаксуса. Сердечки на здоровом были розовые, ну и был ненулевой шанс раздобыть информацию. Становящийся нулевым, если мы вулкана запинаем.
Обезьян оклемался быстро, попробовал вскочить и получил апперкот от бессердечной суки — гравитации, при незначительном участии моего льда. Повторив подобное упражнение раз шесть. Мартыхай распластался на льду, посмотрел на нас печальными глазами и, со вздохом, выдал:
— Уходите, человеки, мы не такие.
— Эта… — несколько офигел я, как и Лаксус, судя по его виду. — В смысле — «не такие»?
— Мы трахать самок! — подтвердил мои самые ужасные подозрения вулкан. — Мы вас не будем трахать, уходите!
— Вообще–то, нас не надо трахать, — уточнил Лаксус, пока я офигевал. — А с чего ты взял, что нам это надо? — резонно заинтересовался он.
Вулкан вздохнул, ну и в пять минут поведал историю, к концу которой, будь он на ногах, он бы допинал нас до границ территории без проблем. Мы пытались проржаться, не будучи способными к адекватному диалогу кулаками.
Итак, некоторое время назад на территорию вулканов вторгся некий тип «на вид как самка, но противный и пахнет не как самка» уточнил вулкан. Ну и начал требовать, на минуточку, равноправия и вулканячьей любви. Прифигевшие мартыхаи целую минуту его не пинали, но очухались и выпнули вон. Однако, тип в процессе пинков издавал сладострастные звуки, ну и весь пинательный маршрут сулил что вернется, хотя к моменту окончательного выпинывния на ногах не стоял.
И, что характерно, явился на следующий день, с все теми же претензиями на равноправие и вулканские ласки. В общем, «две пальцев рука день», данный тип нарывался на колотушки, похабно стонал от них, но требовал непременно любви. Вулкан стыдливо признался, что к четвертому дню типа не пинали, а выталкивали палочками — уж больно противно «как самка, которую трахать» стонал.
Ну и, относительно недавно, вулканы окончательно избавились от типа, который посулил, что за ним и ему подобными будущее, его права надо уважать, ну а трахать его должны все, иначе они нехорошие создания, аж покраснел(!) не воспроизведя последнее ругательство здоровый. А главное, сей тип грозился, что за ним придет «много», за которое много мартыхай и принял нас.
— Прибили типа? — уточнил я.
В общем, в рамках описанного, если и прибили — у меня к тварюшкам претензий нет. Но просто интересно.
Но выяснилось, не прибили, а выкинули вместе с группой приблудных вулканов. Ну а дальше история борца непонятно за что и любовь теряется.
— Нам нужен вулкан с синими сердечками, — озвучил я, проржавшись, нашу хотелку. — Знаешь такого?
— Знаю, — кивнул вулкан, еще раз долбанувшись мордой об лёд. — Не отдам сынульку, человеки! Вас двое, вот и трахать друг друга!
— Нам не «трахать», — уточнил Лаксус, стараясь не заржать, — а до опушки дойти.
На это «правдивое» предложение вулкан посмотрел на нас, как на идиотов, в итоге, учитывая все нюансы, пришлось проржаться еще раз.
— Пойдешь с нами и сынулькой, — взял себя в руки я. — Что такое «мороженое» знаешь?
— Знаю, вкусна, Марта когда я её трахать приносит, — аж облизнулся вулкан.
— Во–о–от, приведешь сынульку — получите по мороженому, начал озвучивать я коммерческое предложение. — Дойдете до опушки — получите четыре мороженых. А если, — задумался я, — покрасишь сердечки на руках в синий цвет — получите три мороженых сразу, и целых пять на опушке.
— Трахать не нада? — уточнил вулкан, загибая пальцы, очевидно считая мороженое изобилие.
— Не нада, — ответили мы хором.
— Тогда моя согласная, — оповестил вулкан. — Сынулька чернику жрет и пачкается, патаму и синий, я тоже испачкаюсь, — доверительно сообщил он, поднимаясь, потому как лёд растаял.
— Не успеешь в полчаса — мороженого не будет, — пригрозил я.
— Мая не знать польчаса, но моя успеет, — сообщил мартыхай на бегу.
— Думаешь, придет? — уточнил Лаксус.
— Думаю, да, — ответил я. — они вообще врать не умеют, да и лакомки.
Ну, в общем, криво перемазанный черникой вулкан явился минут через пять, таща за ухо «сынульку», мартыхая лютых размеров, но чуть поменьше себя. Получили мороженое и быстро двинулись с нами к опушке. Сынулька даже успел сожрать полпорции, прежде чем батя прихватизировал остаток.
Взору Мастера предстала картина — на опушку леса вышли два вулкана, с синими сердечками на лапах, пожирающих мороженое. Ну и мы рядом ошивались, не без этого. Наша четверка подошла к Макарову, выражением лица напоминавшему «крик» Мунка, ну и обозначилась. Что вот, мол, вулканы — доставлены, сердечки — синие, ну и две штуки, на всякий случай.
Милосердно приняв вырывающийся из Макарова хрип за слова восхищения нашими талантами, я выдал мартыхаям гонорар. Впрочем, гадкий вулкан, скрываясь в лесу, оставил последнее слово за собой.
— Мороженое вкусная, человека. Но трахать я тебя все равно не буду, — с этими словами вулкан гордо удалился в лес.
Меня продинамили, хрюкал я, жизнь закончена, я отвергнут. Тем временем, Макаров оклемался, но глаза оставил выпученными и, тыча перстом вслед удалившимся вулканам, проревел:
— Шпаньё! Это что было?!
— Вулканы, — практически хором ответили мы с Лаксусом.
— С синими сердечками, две штуки, на всякий случай, — уточнил я.
— Согласно заданию экзамена, доставлены к экзаменатору, — дополнил Лаксус.
— Шпаньё–о–о-о… — умирающе простонал Макаров, но смотря на наши невинные морды, махнул рукой. — Прошли, Зереф с вами. Вторая часть экзамена — поединок. Со старшим волшебником гильдии, — после паузы, весомо дополнил он. — В гильдии, через час. — с этими словами Макаров использовал некий аналог телепортации, явно на школе света, и пропал.
Ну а двигаясь в гильдию с Лаксусом на трайке, я припоминал местную «телепортацию». Ну, для начала, её просто не было, как факта. Была возможность перемещаться через смежные планы, обычно с помощью контрактного духа. Ну и, как продемонстрировал Макаров, этакое «слияние со стихией», транспортного характера. Наиболее быстрое, как понятно, у световиков и молниевиков, а наиболее похожее на телепортацию (хоть и заметно медленнее) — у воздушников.
А в продолжение, склонность к воздуху у меня прорезалась. А учитывая мои «Вуду–пластины», возможно, у меня получится именно «телепортация». Явно, не сейчас, да и не в ближайшее время, но довольно любопытно как эксперимент и вообще.
— Ты знал, Грей? — спросил тем временем Лаксус.
— Угусь, — не стал врать я. — А не сказал, потому что это твой экзамен.
— А ты… — не договорил, но с некоторой злостью выдохнул парень.
— А я могу, как впрочем и ты, вылететь на Гилдартсе, — ответил я. — Ну, а если ты подумаешь, то поймешь причину, ну и не будешь дуться на меня и мастера.
— Иван? — через полминуты спросил блондин, на что я, не оборачиваясь, кивнул. — Да, тогда понятно, да и в претензию не поставишь. Но неприятно, — подытожил он.
— Жизнь такая, — философски откомментировал я. — Ну а проверка — все мы проходим такие время от времени, это задача Мастера — не повторять ошибки. А тебя слишком долго не бывает, так что всё закономерно. Звание старшего волшебника, как–никак.
— Да уж, — протянул парень. — Спасибо, что не соврал, Грей.
— Да я вообще не вру, — честно ответил я. — Если, конечно, не обманываю, как всегда.
— Ладно, — хмыкнул Лаксус, — Ты к бою с Гилдартсом готовился?
— Есть варианты, но сначала предлагаю попробовать наши силы по отдельности, — ответил я.
Ну и просветил, что когда нас будут окончательно закатывать в землю, что нужно сделать. Если захочет, но хоть не бесславно сольёмся. Экзамен экзаменом, а Гил меня за ухо тягал, поганец такой! Так что надо бы отомстить, раз… не помню, в какой, но надо!
Прибыли в гильдию, мастер набарьерил на тренировочных площадках что–то лютое, ну и выдал:
— Финальный этап экзамена — схватка! Принимает её старший волшебник гильдии — Гилдартс Клайв, у вас обоих, одновременно. Схватка закончится, когда Гилдартс признает вашу силу, ну или будет повержен, что вряд ли, — последние две фразы Макаров выдал вполголоса, но присутствующие услышали и покивали. — Честный бой. Жёсткая борьба. Мочи!
Ну и начали мы с улыбкой поглядывающего на нас Клайва «мочить». Выходило у нас не хреново, а вообще у нас не выходило. Этот хмырь откидывал Лаксуса небрежными плюхами, невзирая на полумолниевоее состояние. Молниевое дыхание же отражал щитом.
Лед на почве даже не сформировался до конца, запущенный же лед, что обычный, что метастабильный, исходил паром, не долетая до Гилдартса. Он, поганец, крушил и эфир, удерживающий состояние, и структуру объекта, да и сам объект. Неубиваемая пакость, опечалился я, ну и попробовал со сверхионным льдом — пшик, со сверхтекучим — бессмысленно. Напоследок, шмальнул по нему из пары обрезов, дуплетом. Хоть долетело до него хоть что–то, с некоторым довольством констатировал я, увидев что Клайв отступил на шаг назад.
Ну и ладно, значит вместе, решил я, кивнул подскочившему ко мне Лаксусу и наморозил небольшую (размер, хе–хе, не имеет значения) сверхпроводящую болванку. Передал её Лаксусу, тот стал шарашить в неё молнией, ну а я, выбирая контейнер, формировал Вуду–пластины, ориентированные на Гилдартса.