С другой стороны, мне это было не особо и интересно, хотя я думал все же на ребят помладше. Да и рассматривая непредвзято, пара «в целом» вышла довольно гармоничная, с рядом положительных моментов. Кана всё–таки «папина дочка», так что комплекс Электры цвел тут буйным цветом, без негативных последствий, это раз. Макао, будучи во многом классическим «тридцатилетним раздолбаем», столкнувшись с «непреодолимой преградой» на пути своих выкаченных яйцов, не слился, а закусил губу и стал превозмогать, это два.
А это куча плюсов как для него, в смысле развития, так и для их возможных отношений. Положительные моменты «преодоления препятствий», причем «совместного», причем с весомым бонусом… Ну в общем, при всех прочих равных, если голубки феерически не провтыкают, может у них замечательно сложи́тся, на долгие годы, если не навсегда.
Ну и, наконец, вопрос спиногрыза Макао, трех лет от роду. То, что могло бы стать если не непреодолимым, но явным препятствием в случае пары людей обычных, для пары магов было плюсом. Ребенок–маг достаточно небольшого возраста, чтобы принять новую семью — это немалый бонус. Масса нюансов и тонкостей, но в целом это так. Ну и, очевидно, «все сложно» было не возражением от двухлетнего спиногрыза, а ожиданием, когда он сможет произнести «да».
А Гилдартс зыркал на парочку недовольно и внушал некоторые опасения. Так что я решил сначала попробовать поговорить с ним, а потом и с мастером — оторванные яйцы Конбольта явно не украсят экзамен, ну а убивать меня Туз за разговоры не должен. Раз уж не опиздюлил за то, что приютил «кровиночку», да и вообще, странно, что даже не высказал «фи».
Вообще, прикинул я, именно убить я Гилдартса смогу, ну или нанести крайне тяжелые раны. Выжав резерв в ноль и используя все свои наработки. Ему просто не хватит «типов» единомоментного разрушения, слишком разноплановой и мощной выйдет атака. Хотя, это чисто умозрительно, потому как Гила я убивать не хочу. Вот такой я добрый и положительный маг, да.
Тем временем бригантина, как ни удивительно, подняла паруса и отдала концы. И поплыла к цели нашего назначения. Кстати, довольно любопытный момент, отметил я — море, невзирая на зиму, вообще не меняет температурный режим, как было под тридцать в моем первом круизе, так и сейчас.
Нацу то ли израсходовал весь лёд, то ли забыл, а Лисанна не прихватила. Что вылилось в несколько минут моего чисто эстетического наслаждения: расплывающийся на палубе, аки кашалот на берегу, чернобыльский, смотрящий на меня умоляющими глазами. Впрочем, патологическим садистом я не был, так что через пару минут наморозил шезлонг, с которого через минуту послышалось бодрое: «Спасибо, Грей!»
Мастер расположился на мостике, попивая коктейль, народ рассосался по палубе, занимаясь всяческими делами, в большинстве своем — своими. Ну а я направился к подпирающему спиной фальшборт Гилдартсу, поглядывающему на Макао и Кану.
— Надо поговорить, — выдал я, чувствуя некоторую гендерную неуместность этой фразы из своих уст.
— Говори, — зыркнул на меня Туз.
— Я, в свое время, озвучил момент о вашем родстве, — начал я. — Следовательно, чувствую некоторую ответственность за последствия, — обозначил я, «с хрена» лезу в это дело. — Так вот, Гилдартс. Ты не маленький мальчик, а я не Макаров, но мне внушает опасения здоровье, а возможно, не только Макао, если он попадет на тебя на экзамене.
— Думаешь, прибью? — хмыкнул Гилдартс.
— Допускаю такую возможность, — дипломатично ответил я. — Я вот, например, не думал что Туз будет запугивать поклонников своей дочери, — озвучил я одну из основных претензий.
— Чё? — уставился на меня Клайв с непониманием.
— Ну ты же запугивал парней Каны, — недоуменно сказал я.
На что Клайв хмыкнул, ну и растолковал, что его «запугивание» заключалось в «не обижай мою девочку». Что, по здравому размышлению, тоже не индульгенция, да и из уст Туза может напрячь. Но и, отнюдь не представленная Каной картина «а подойдете к Кане — фрагментирую, и помирать вы будете долго!» Хотя, с заказами, как сам признался Гил, он перегнул, «опасаясь за дочурку».
— А Макао? — уточнил я.
— Погорячился, — признал Гилдартс. — Он же её в два раза старше! — аж воспылал Клайв. — Я вообще думал, что она с тобой будет или Лаксусом, — признался он.
— Ну и радовался бы, — резонно ответил я. — Судя по её парню, девочка тебя любит, невзирая на все ваши взаимные непонимания.
— А? — непонимающе уставился на меня Туз.
— Она в мужчине постарше ищет что–то от тебя, — продолжил я. — Ну а что? Это нормально, ты сам ей, Гилдартс, уж прости, возрастом своих пассий наглядно демонстрировал. Соответственно, мы ей выходим маловаты, — хмыкнул я.
— Да? — с сомнением уставился на меня Клайв, на что я веско покивал. — Хм, тогда, наверное… Ну не знаю, — выдал он охренительный итог раздумий. — Думать надо, — откапитанствовал он, несколько просветлев челом, а на мой требовательный взгляд продолжил. — Не убью я твоего Конбольта. И не покалечу, честно, — дополнил он на мой зырк.
— Не моего, а Каниного, — резонно уточнил я. — И, кстати, ребёнок–маг, вообще–то, немалый плюс, — справедливо дополнил я.
— Знаю, — хмуро ответил Гилдартс. — У самого Кана — единственный ребёнок–маг — на что я вопросительно поднял бровь. — Ну да, есть, просто люди. Навещаю иногда, помогаю, — ответил он на незаданный вопрос.
— Слушай, Гилдартс, ты же знал, что Кана ко мне перебралась, — решил уточнить я, на что последовал утвердительный хмык. — А чего не уточнил, как и что? Ну, просто интересно.
— А чего уточнять, — махнул лапой Гилдартс. — Просто живет, к ней ты не пристаешь, «Отмороженный монах», — хмыкнул он.
— Эта… — прифигел я. — Кто?
— Да, — махнул рукой Клайв. — называют тебя так, нечасто и в шутку. Не пьешь толком, не куришь, с девочками не встречаешься, — пояснил он офигевшему мне.
Блин, орать, что «мне рано», магу Эс–ранга, у которого уже бритьё стало регулярной процедурой, даже самому себе кажется смешным, скорбно констатировал я. Ладно, исправим, пока реально в прозвище не вылилось. А кстати, задумался я, и на моей роже появилась счастливая улыбка.
— Гилдартс, — светясь как солнышко, обратился я.
— Чего? — с некоторым опасением уставился на мою счастливую рожу Туз.
— А скажи–ка мне, пожалуйста, — ликовал я. — а откуда ты узнал, что я у себя, например, с Каной не спал?
— Ну, эта… — заюлил крушитель.
— Только не говори, — аж засветился я ехидством, — что следил? — непричемистая рожа стала мне ответом. — Небось магическим радаром, — продолжил я, ну а постная физиономия Гила в комментариях не нуждалась. — В кустах, небось, каких, — продолжил счастливый я. — Да еще не один день. Сидел, значит, Туз гильдии в кустах и подглядывал за моей личной жизнью, — чудом не срываясь в ржач, подитожил я.
— Я о Кане беспокоился, — с кислой рожей буркнул Гилдартс. — Отстань!
— Бугагашеньки! — тихо порадовался и поликовал я, а потом припомнил и посерьёзнел. — Гилдартс, слушай, у меня к тебе есть совет–предупреждение, пока не забыл. Не ходи на столетний заказ. Лишнее и не принесет пользы ни тебе, ни окружающим.
— Хм? — вопросительно уставился на меня Туз. — Ладно, вроде и не собирался.
Надо будет и Макарова пнуть на всякий, а то будет у нас как в каноне, полтуза, рассуждал я, отходя от Гила. Наморозил себе шезлонг, только хотел предаться отдохновению, как всякие гадкие типы начали орать: «Грей, оденься!»
Вот ничего они в жизни не понимают, осуждал я всяческих, сидя в жутких плавках. Вот так же хорошо, в теньке, на ветерке… Ну и черт с ними, когда–нибудь, построю свой корабль, с шезлонгами и вентиляцией, посулил я безусловную доминантность своей персоны над пуританами всяческими.
Собственно, добрались до острова за день. Я, признаться, думал, что Тенрю подальше, но оказалось, что остров километрах в ста с копейками. Ну, с другой стороны, Фиорско–Минстрельское море даже на черное не тянет, так, очень крупный залив скорее.
Ночевали на судне, Макаров же отозвал нас с Гилдартсом в каюту, озвучив условия экзамена. Гил кивал в стиле «ага–ага». Ну а я понял причину «неразглашения» — экзамен ничуть не отличался от канонного, то есть, добраться до острова — с магией или без, мешая друг–другу или нет — неважно. Войти в проходы в скале, которых сейчас будет доступно три, а вообще их дюжина. Нарваться (или проскочить) на старшего волшебника, и выйти, успев за пару часов. Ну и поиск на самом острове, где фауна достаточно лютая даже для Эс–ранга.
— А между командами поединки будут? — уточнил я.
— В начале, если сцепятся, — ответил Макаров. — После комнат поединка проходы соединенны, тут поединок возможен, если начнут «обследовать», встретятся и захотят его. Ну и когда искать будут. В этот раз только от них зависит, а вообще, если экзаменуемых много, а старших волшебников не хватает, есть два спаренных прохода.
— Угусь, — кивнул я. — А нас с Лаксусом…
— Вас двое, в напарники бы взяли Миру с Эльзой, — ответил Макаров. — Притом, одна команда нарывается на Гилдартса. Это не считая, что бабья склока началась бы ещё на корабле. Совсем смысла не было, да и Эс–ранги гильдии критично нужны, — ответил он. — Но ваш экзамен настоящий, без поблажек! — зашебуршал он.
— Да, даже вырубили меня на пару минут, — аж улыбнулся Гилдартс.
— Хм, а ты богоравный, выходит? — несколько удивился я, на что последовал кивок. — А…
— Совет, — сухо ответил Мастер. — Я с тех пор и затеял возню с Мистом — мне угрожали распустить гильдию, объявить тёмной, если у нас будет два богоравных, — хмуро пояснил он.
Помолчали, обсудили детали и разошлись. Ну а я направился в каюту к Мисту — он старался не мелькать перед гильдийцами, чтобы Дорнболта, уже немалый чин в совете, не отвлекали воплями «Мист, ты ли это?»
Ну и чтобы в память лишний раз не лазить, не без этого. Так–то были «нетравматичные корректировки», собственно «затирание деталей» напарникам будет таковым, насколько я разобрался в магии памяти. Но лишнее все равно лишнее.