– Я не хотела мять твою машину, но я готова извиниться!
– Ничего себе, как мне повезло! – с явным сарказмом вскинул брови Алекс.
– Я даже готова помочь тебе с ремонтом!
– Ну это уже чересчур!
– Ой, да ладно тебе! – воскликнула я. – Там же делать нечего! Подрихтовать немного и покрасить – будет как новенькая!
Интересно, с чего бы это у него лицо так перекосилось?
– Знаешь, я бы с тебя денег взял, но ты бедная, как церковная мышь!
– Эй! – напыжилась я. – Откуда знаешь о моих финансах?
– Стала бы ты чинить свой скутер самостоятельно, будь у тебя деньги! Ты же в механике не соображаешь! Умудрилась раздолбать даже то, что не было сломано!
– Да я там и сделать-то ничего не успела! Даже снять шурупы для проверки уровня тормозной жидкости не смогла.
– Да, не смогла! – округлив глаза, выразительно покачал головой брат. – Но после твоих попыток панель выглядит так, будто о нее точили ножи! На меня в автосервисе смотрели как на вандала! Так что не смей даже приближаться к моей машине, поняла?!
Я, насупившись, кивнула.
– Но про услугу – это ты хорошо придумала, – злопакостливо улыбнулся Алекс. – Кое-что ты сделаешь. Собака твоя, Птеродактиль…
– Диплодок, – на автомате поправила я.
– Без разницы. Сегодня же переселишь ее в вольер.
– Даже не мечтай!
– Деточка, это не просьба!
– Шурик, золотце мое ненаглядное. – Я аж на цыпочки поднялась, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. – Диплодок всю сознательную жизнь ночует вместе со мной. Выселишь его на улицу – и получишь воющего добермана под свое окно.
– Меня зовут Александр, – сквозь зубы процедил братец.
– Да без разницы, – криво ухмыльнулась я.
Мы помолчали еще немного, буравя друг друга напряженными взглядами. Потом он сдался:
– Так, значит? Ну ладно, пускай живет. Пока.
– Ты – сама доброта.
– Не надейся! – фыркнул братец. – Наказание никто не отменял. Но, так и быть, поступим проще: ты признаешь, что я хорошо пою.
– Легко! – С победной улыбкой я скрестила руки на груди. – Ты хорошо поешь!
– Да… тебе соврать, что не фиг делать…
– Вот видишь, даже ты понимаешь, что это – ложь! – И тут же съежилась под пристальным и очень ехидным взглядом парня.
– Советую поменять свое мнение, потому что на ближайшем концерте ты будешь изображать мою самую преданную поклонницу. Придешь с цветами, плакатами, помпонами, будешь прыгать у сцены и вопить, что я пою как долбаный соловей! Уяснила?
– Ну это я могу… – протянула, уже представляя плакат с птичкой на развороте. А уж я-то смогу сделать так, чтобы никому и в голову не пришло сомневаться в ее полной невменяемости. – Когда концерт?
– В среду, – буркнул Алекс.
– Где?
– В клубе «Домино».
О, любимый клуб Полины! Так вот, значит, какая у тебя публика!.. Ну что ж. Хочешь фанатку – будет тебе фанатка.
– Лады, братец, – стараясь, чтобы улыбка не выглядела слишком уж зловеще, ответила я. – Договорились.
– И смотри, чтобы я оценил твою игру!
Я только кивнула, опустив глазки к полу. Ты оценишь! Ты, блин, так оценишь, что сам мне свою «мазду» подаришь, в виде сдачи! Только чтобы я больше никогда не приходила на твои концерты!
Как назло, по дороге домой мы застряли в пробке. Конечно, Алекс использовал это время с пользой: попытался доказать мне, что я – разновидность катаклизма, посетившая его бедное семейство. Я особо не возмущалась: он с такой уморительной серьезностью надрывался – даже спорить не хотелось. Видно же было, что беднягу проняло. Потом братишка, очевидно, понял, что молчу я не просто так, повернулся, словил на себе мой умиленный, но малость заскучавший взгляд, скрипнул зубами и обиженно насупился.
– Да ладно, продолжай! – попыталась я исправить положение. – Мне очень интересно!
– Я вообще-то правду говорю!
– Да-да, – отвернулась я. – Устами зануды гундосит истина…
– Чего сказала?!
– Чего слышал! Думаешь, меня осчастливил мамин брак?
– Вот только не называйся пострадавшей стороной! Кто-кто, а вы с мамашей переехали на все готовое: особняк, гимназия, наследство…
– …три старших брата, – закончила я. – И не нужно обвинять меня в покушении на ваше богатство. Если ты не заметил, особого пополнения в моем кошельке не наблюдается.
Алекс нахмурился и замолчал. Потом резким движением включил музыку, завопившую на весь салон какой-то «шансон-хоррор». Я прямо чувствовала, как братцу хочется добавить что-то еще, но по непонятной причине он сдерживался. То ли не знал, как бы выразиться потактичнее, то ли (что, конечно, больше походило на правду), сам пока не был уверен, что опасения оправданны.
– Может, со временем, нам удастся притереться друг к другу, – примирительно буркнула я.
– Деточка, я не кошка, чтобы к кому-то притираться.
– Нет, Шурик, ты не кошка, ты – кобелина! Но я, так и быть, потерплю.
Это я такая смелая стала, потому что машина как раз въехала во двор, а выпрыгивать из нее на бегу мне было не впервой.
– «Кобелина»?! – прошипели с соседнего сиденья. – Ты, деточка, еще не знаешь, какой я могу быть «кобелиной»!
– Чего ты лыбишься? – аж поежилась я. – Ты вообще знаешь значение этого слова?
В ответ братец осклабился так, что мне захотелось из машины не выскочить, а катапультироваться. Даже если для этого пришлось бы пробить головой крышу. Кажется, от немедленной расправы меня спасло чудо и Егор, непонятно каким образом материализовавшийся перед нашим капотом.
– Е… твою…! – рыкнул Алекс, выворачивая руль и ударяя по тормозам. Меня впечатало в окно и отбросило обратно на сиденье.
– Господи, – прохрипела, ощупывая шишку на лбу, – какой идиот продал тебе права?!
– Вылезай! – прохрипел Алекс. Потом подумал и добавил: – И беги!
Что ж, искушать судьбу я никогда не любила, потому вылетела из салона пробкой, и ахнуть не успела, как очутилась в объятиях старшего братца.
– Евочка, – ахнул он, удерживая меня на весу за руки повыше локтя – кстати, очень неудобная поза, – откуда у тебя на лбу такая огромная шишка?
– Шурик постарался, – вякнула я.
– Ща у тебя еще и пендель на заднице образуется! – рявкнул вылезающий из машины брат.
– А ну ша! – Егор поставил меня на землю и даже чуть заслонил плечом. – Как тебе не стыдно, Алекс! Прости его, Евочка, он…
– Дурак? – подсказала я.
Алекс зарычал.
– Мм… – задумался Егор. – Дурачок!
Алекс зарычал еще сильнее.
– Но я придумал, как сделать нас одной большой дружной семьей!
И вот тут мы с младшим братцем разом притихли, потому что следующая фраза звучала приблизительно так:
– В эти выходные мы пойдем в поход. Все вместе. С ночевкой.
– Ура-а… – невесело протянула я. – Егорушка, посмотри вокруг: мы и так живем в лесу. Зачем куда-то ходить? Вытяни кровать во двор, и будет тебе ночевка под открытым небом.
– Ева, ты не поняла. Это – приключения. Экстрим! Опасности, которые сближают! Пойдете ты, Алекс…
– Ну если пойдет Алекс, то опасности, конечно, будут… – хмуро вставила я, но меня проигнорировали.
– …Богдан, я, моя девушка…
– Которая? – подал голос Алекс.
– Катя, наверное.
– Только не Катя! Она ноет.
– Тогда Света.
– Света бесполезна.
– Сразу бы сказал, что хочешь взять Олю… – проворчал Егор. – Хотя ты прав: ее блины поутру – это сказка…
Я хлопала глазами, слушая этот диалог. Вот паразиты! Значит, так в нашей семье набирается команда?!
– А у вас, мужики, хари не треснут тащить с собой кухарку?!
– Олю не надо тащить! – аж обиделся за подругу Егор. – Она сама куда хочешь дойдет.
– Но если ты такая правильная, можешь вместо нее готовить! – тут же поддакнул Шурик. – Хоть какой-то прок будет от бабы в походе.
Я скрипнула зубами:
– Ладно, ребята. Если мы все берем с собой нужных людей, я тоже прихвачу одного. – Мило улыбнувшись, я представила, как троица гнусных шовинистов уговаривает Полину заняться «сугубо женским делом», и мысленно потерла ладошки в предвкушении ответной бойни. – Есть у меня подруга-альпинистка, уверена – она с радостью составит мне компанию!
– Полина? Отлично! Только хотел предложить! – Мы обернулись: Богдан, злой, грязный, весь ободранный, ввел в ворота мотоцикл: зеркало разбито, поперек рамы трещина, седло набекрень…
– Да будь я проклят! – взвыл Алекс. – Что ты на нем делал?!
– Один раз упал, – отмахнулся брат. – Не волнуйтесь: никаких серьезных травм.
Шурик уже подбежал к своему транспорту и сейчас наматывал по его орбите второй круг. Причем вид у него был такой, что я сразу поняла: с выводом о наличии травм Богданчик поторопился. Алексу только нужно время, чтобы прийти в себя от свалившихся на него потрясений, и он быстро восполнит этот пробел.
– Кстати, а где Полина? – подозрительно нахмурилась я.
Богдан смерил меня грозным взглядом и отчеканил:
– Она меня продинамила!
– И чем же ты это заслужил? – как бы между прочим поинтересовался Егор. Брат покосился на него с гневным негодованием и выдал на одном дыхании:
– Твоя кобыла, Ева, сожрала мои розы! Шоколад не понравился: Полина, видите ли, любит черный, а я, дурак, принес белый и пористый! И – вот еще!
С этими словами он резко дернул молнию, распахивая комбинезон на груди. «Черепаху» брат снял раньше – она в несколько потрепанном виде лежала на сиденье. Я присмотрелась к тому, что «обнажилось» под черной кожей экипировки, и фыркнула:
– Богданчик, ты надел на свидание с Полиной рубашку и галстук?
– Я – джентльмен! – гордо задрал нос братишка.
Я с задумчивым видом кивнула и пояснила в ответ на изогнутую бровь старшего брата:
– А Полина – гот.
Егор зашелся громким хохотом. Даже Алекс, до этого скорбно осматривающий пострадавший мотоцикл, не удержался от сдержанной ухмылки. Но тут же взял себя в руки, в момент сделавшись просто феерически брутальным, и хмуро уточнил:
– Так это она тебя сбросила, чтобы свидание по-быстрому закончить?!