– Знаешь, что меня удивляет, – протянула Поля. – Как он узнал про семена? Ну которые ты ему на спину высыпала.
– Да там вся постель в них была, – пожала плечами я. – Даже слепой бы разглядел.
– Это – да, не спорю. Но много ли ты знаешь людей, которые вот так сразу в черных зернышках распознают ядовитое растение? Что-то с твоим братцем не так…
– С головой у него траблы – это правда, – не стала спорить я. – Но в остальном… не преувеличивай, Полина. Он не знал, как называется растение, да и не мог знать. Южный колчагар не встречается в наших краях. Его даже не в каждом ботсаду найдешь.
– Но он сразу догадался, что аллергия у него именно на семена!
– Блин, а ты бы не догадалась?! – всплеснула я руками.
Идущий впереди Алекс обернулся и смерил меня задумчивым взглядом. Я фыркнула и скорчила ему рожу. Надеялась, что обидную, но этот терпеливый мститель только улыбнулся. А когда я руками оттопырила уши и свела глаза на переносице, чтобы, так сказать, добить врага психической атакой, послал мне воздушный поцелуй. Находчивый гад – я тут же зарычала и отвернулась, чувствуя, как начинают пылать щеки.
– Чей-то ты его защищаешь слишком активно, – буркнула подруга, наблюдая за нашим мимическим сражением. – Не влюбилась, часом?
Ой, лучше бы она молчала! Я не только подавилась вздохом, я случайно споткнулась о кочку и плашмя рухнула на узкой тропинке. Народ обернулся и уставился на мрачную морскую звезду, роль которой я так искусно исполняла. Пришлось быстро подниматься и убеждать, что все, во-первых, хорошо, а во-вторых:
– Нет, лодыжку не подвернула (для Егора).
– Тропинки в этом лесу совершенно безопасны (для Богдана).
– Ноги у меня растут откуда положено! (для Алекса).
Только после этого от меня отстали. А я набросилась на подругу:
– Чего ты несешь такое? В кого я влюбилась? В этого чокнутого извращенца?! Мне что, проблем в жизни мало?!
– Ой, я тебя не понимаю. Справиться с парнем – вообще не фиг делать. Уложи его на кровать, привяжи покрепче и…
– Не продолжай, – нахмурилась я. – Мне не подходит.
– Ладно, – пожала плечами «изобретательная» Полина. – Тогда усади его за стол и…
– Тьфу на тебя! – всплеснула я руками. – «Усади», «уложи»… Он что, резиновый?!
– А ты бы этого хотела? Ну такую симпатичную резиновую куклу?
– Фу-фу-фу! – покраснела я и убежала вперед. Было еще страстное желание перекрестить Полину на прощание, но тогда расспросов со стороны остальной компании было не избежать. И что бы я ответила? Что моя лучшая и единственная подруга со всей своей врожденной прямотой пытается добиться моей преждевременной седины?!
То, что наше путешествие продвигается как-то странно, я начала понимать только ближе к вечеру. Дорога все еще петляла впереди, а мы так и не вышли к заветной цели – на вершину пологой горы, где Егор собирался сделать первый привал. Идти становилось все сложнее, рюкзаки давили на плечи, ноги скользили по заросшей тропе. Никто уже не бегал по кругу, никто не шутил. Полина даже ношу свою у Богдана отобрала – иначе мы бы продвигались еще медленнее. Но ведь по всем подсчетам стоянка должна была показаться еще часа четыре назад! Три километра, пусть даже вверх – это не такой и длинный путь. А мы топали вот уже день.
– Егор! – Не вытерпев, я подбежала к брату. Он шел впереди, мрачный и очень серьезный. – Егор, а далеко до вершины?
– Не знаю, – буркнул он. – Я предупреждал, что никогда не ходил этой тропой.
– Но ведь у тебя на руке шагомер! Посмотри, мы уже прошли три километра?
Меня буквально пригвоздили к земле внимательным и немного раздраженным взглядом: казалось, брат решал, а не послать ли любимую сестренку в далекое пешее путешествие с сексуальным уклоном. Потом все же протянул кисть к моим глазам, чтобы я увидела экран наручного шагомера, и ровным голосом ответил:
– Евочка, да будет тебе известно: мы идем уже двенадцатый километр.
И пошел дальше, оставив меня в состоянии полнейшего недоумения. Двенадцать километров?! А почему же на подъемнике до вершины только три?!
«Потому что подъемник идет прямо, а тропинка – серпантином, – тихонько ответил голос разума. Он всегда просыпался не вовремя и запоздало давал умные советы. Например, сейчас занудно шептал: – Не надо было слушать Полину…»
«И долго нам еще пилить по этому бездорожью?!» – взвыли ноги.
Подходящего ответа организм не нашел. Правда, попа попыталась что-то вякнуть, но ее быстро заткнули. Она и так болела после автобуса. Зачем лишний раз о себе напоминать?
А к стоянке мы вышли (читай: «выползли»), когда на небе зажглись звезды, за первый день отмахав без малого двадцать один километр. Если верить Егорушкиному шагомеру, конечно. Наверное, это была единственная причина, почему нас с Полей не растерзали на месте, когда мы все же добрались к вершине. Все слишком устали, чтобы вспоминать, кому именно пришла в голову «чудесная» идея – свернуть направо.
Глава 9
Женский словарь:
Настойчивость – когда тебя домогается привлекательный парень.
Наглость – когда тебя домогается непривлекательный парень.
Ева Моргалис
Что такое настоящий «кайф»? Это когда забираешься в спальник после целого дня в дороге, потягиваешься от души и проваливаешься в сон. Честное слово, больше для счастья ничего не надо! Кажется, той ночью это понял даже Егор – потому что из их с Олей палатки не раздавалось знакомых ритмичных звуков. Может, братец и был бы не прочь пошалить под покровом ночи, но Оля в этом смысле представляла собой самое настоящее бревно. Последние километры дороги она уже едва волочила ноги. Егор отыскал для девушки две палки, и она топала, опираясь на них как лыжница. Так было хоть немного легче. Жаль, мне Полина не позволила взять такие же. Она, как тренер, считала, что я вполне могу добраться до вершины на своих двоих.
Ну, я добралась. И рухнула на траву. Пошевелить ногой или рукой казалось преступлением против себя любимой. Рядом так же пластом лежала Оля, бросая на меня полные понимания взгляды. Полина что-то ворчала себе под нос, кажется, обещала добавить в тренировки драматизма и превратить меня в Рэмбо. Интересно, что именно она имела в виду? Потому что мне иногда и правда хотелось надеть бандану, испачкать щеки грязью и удрать от этой тиранши подальше в лес.
Когда меня наконец снова поставили в вертикальное положение, я увидела, что поляна в лесу, куда мы выбрались для ночевки, приобрела вид маленького палаточного лагеря. Костер не разжигали – все равно еду готовить было некому, но котелок с водой кто-то принес. О, какая это была вкусная вода! Я выдула литра два, не меньше. Потом забралась в нашу с Полиной двухместную палатку, юркнула в спальник и отключилась. Снов не было – усталый организм не хотел двигаться даже в своем воображении. И, казалось, никакая сила на свете не могла вырвать меня из объятий дядюшки Морфея.
Как же я ошибалась!
Дикий женский вопль заставил подпрыгнуть ошалевшей гусеницей.
– Кто кричал? – послышался снаружи хриплый спросонья бас Егора. – Ева?!
– Я здесь, – прохрипела, выбираясь из палатки и на ходу натягивая кроссовки. Луч фонаря больно ударил по глазам, заставляя скривиться и отвернуться, прикрывая лицо руками.
– Цела, – крикнул кому-то Алекс, отводя свет в сторонку.
– Уверен? – уточнил Егор.
– Полностью, – ответил братец и швырнул мне в руки какой-то балахон, впоследствии оказавшийся мужской рубашкой. – В таком наряде сложно скрыть повреждения.
Последняя фраза звучала тихо, только для меня, и я тут же покраснела. Ну да, ночь была теплой, а спальник жарким. С чего бы мне спать в джинсах и футболке? Хорошо хоть белье не сняла – Поля вообще в одних трусах обычно ложилась.
– Черт, Полина!
Только сейчас до меня дошло, что из палатки больше никто не выбегал. А ведь готесса на вопль среагировала бы первой.
– Подруга, ты где?!
– Здесь! – рявкнули из кустов. Три луча тут же перекрестились в зеленых ветвях. Сейчас они ходили ходуном – это готесса, чертыхаясь и путаясь в листве, пыталась выбраться наружу.
– Полина, – первым подбежал к девушке Богдан, – ты в порядке?
– Это ты кричала? – догнал брата Егор.
– Угу, – мрачно ответила Поля. – Чего-то я перетрусила…
– Что случилось?! – Я покосилась на увесистую палку в руках подруги. – Поля, что здесь было?
– Да приходили какие-то мужики с дубинками, но я быстро объяснила, что здесь им ловить нечего. Больше не придут.
– Какие мужики?! – прохрипел Богдан.
– Они здесь коров неподалеку пасут. Нас заметили и решили… кхм… познакомиться.
– Это они тебя так напугали? – «догадался» Егор.
– Нет, конечно, – отмахнулась дубинкой Поля. – Я думала, здесь полтергейст.
Народ как-то сразу заулыбался и успокоился. Вообще, очень сложно долго волноваться, когда организм буквально отключается на ходу. Первым вернулся в палатку Егор, пожелав всем спокойной ночи. Потом – Алекс, напоследок обойдя лагерь и позаглядывав в особо плотные хитросплетения кустов. Последним, еще раз уточнив, как себя чувствует боевая готесса, отчалил Богдан, и я только хотела последовать его примеру, как…
– Стоять, мартышка, – бодро растоптала мои надежды Полина. – Я не просто так вопила.
– Ну да, – зевнула я. – Тебя полтергейст напугал.
– Какой, полтергейст, Ева?! – рыкнула подруга. – Я чужого учуяла.
– Чужого? – переспросила я. Сонный мозг тут же нарисовал двухметровое чудовище с кислотой вместо крови.
Полина тяжко вздохнула:
– Не настолько чужого. Просыпайся, Ева. Нужно обойти лагерь.
– А может, тебе только показалось? – с надеждой спросила я.
– Нет, не показалось, – мрачно отчеканила Полина. – Ты – налево, я – направо. Если что – кричи.
Как же не хотелось изображать патруль! Ноги после вчерашнего болели так, словно на них чихнул дикобраз и оставил половину иголок в мышцах. Где-то на горизонте уже светлело небо. Если бы не деревья, можно было бы полюбоваться рассветом. Звезды над головой притихли в своем сиянии и стали какими-то серыми, невзрачными. Судя по тому, как гудела голова, было около пяти утра. Для сна оставалось все меньше и меньше времени.