– Берни Мейдофф [23] довольно долго работал успешно, – заметила Пайн.
– Каждый год независимые фирмы проводят у нас аудит – инвестиции, которые мы делаем для наших клиентов, вложены в реальные компании и надежно защищены. Мы полностью прозрачны. Отчеты приходят непосредственно от компаний и концернов. Сами мы не выпускаем никаких заявлений, лишь показываем общие вложения и операции, произведенные нашей фирмой, что и требуется от нас по закону.
– В таком случае, что не устроило того парня?
– Вместо того чтобы заработать для него сто миллионов долларов за пять лет, мы сумели обеспечить ему прибыль всего в пятьдесят. Это удвоило его исходные вложения, что является отличным доходом за указанный промежуток времени, в других фондах прибыль была в два раза меньше.
– И он действительно был недоволен?
– Он подал на меня в суд, а потом стал угрожать. В конце концов пришел ко мне в офис и сказал, что у него с собой бомба.
– И что было дальше?
– Сейчас он находится в закрытой психиатрической больнице. Как мне кажется, огромные деньги сбили его с толку.
– Значит, деньги не могут принести счастья.
– Нет, но они могут купить свободу и комфорт.
– Мне бы не хотелось показаться невежливой, но почему вы пригласили меня на ужин?
– Я был в Андерсонвилле и направлялся сюда. И заметил вас.
Она покачала головой.
– Скептицизм заложен в моем ДНК. Поэтому для такого занятого человека, как вы, должна быть другая причина.
Лайнберри вытер губы и положил ложку.
– Ладно, возможно, вы правы, – не стал спорить он.
– Я вас слушаю, – сказала Пайн.
– Я буду говорить прямо. Что стало с Джулией?
Пайн вдруг стало очевидно, что ей следовало предвидеть его вопрос.
– Почему вы спрашиваете?
– Она была моим другом, хорошим другом. Мне известно, что случилось с вашим несчастным отцом. Я бы хотел знать, что с ней все в порядке.
Пайн оценивающе на него посмотрела.
– Тут все зависит от того, как определить понятие «в порядке».
Лайнберри состроил гримасу.
– Звучит зловеще, – заметил он.
– Прошло много времени, а у вас целая жизнь. Я знаю, что вы были друзьями, но…
– Мы все были молоды – я старше всех в компании. Друзья, которые рядом, когда вы только начинаете жить, всегда остаются важными. Я так и не завел собственную семью, вот почему я считал детей своих друзей также и своими. И мне ужасно больно, что Бритта и Майрон потеряли обоих своих детей.
– Несчастный случай и передозировка.
– Верно.
– Какой несчастный случай?
– А это важно?
И, хотя Пайн их не помнила, она сказала:
– Мы были тогда детьми. Мы вместе играли. У вас нет монополии на чувство ностальгии.
Лайнберри выглядел расстроенным.
– Да, да, конечно. Ну, Джоуи чистил дробовик, и тот выстрелил, – сказал он.
– Он чистил заряженное оружие? – спросила Пайн.
– Думаю, он был пьян.
– Где это произошло?
– В Северной Каролине. Он тогда там жил.
– А Мэри? Бритта сказала, что она умерла от передозировки наркотиков.
– Героин, так мне кажется.
– Она регулярно его принимала?
– Нет, насколько мне известно. Кажется, это был первый раз.
– И последний.
– Верно. Мэри умерла первой, Джоуи через месяц. Это стало тяжелым ударом для их родителей.
– Мне показалось, что они оправились, насколько такое, вообще, возможно.
– Ну, Майрон это Майрон. Он… ну, он на все смотрит с точки зрения логики. А потом идет дальше. Бритта? Мне кажется, она вообще никуда не двигается.
– Она устроила Кейп-Код у себя на заднем дворе. Ей не нравятся современные вещи.
– Думаю, она проводит там много времени. Размышляет о самых разных вещах.
Пайн кивнула.
– Итак, ваша мать? – снова спросил Лайнберри.
– Я буду с вами откровенна. Ей пришлось столкнуться со многими трудностями.
– Какого рода?
– Я бы предпочла не вдаваться в детали.
Он склонил голову набок.
– Значит, она в больнице, или с ней случилось что-то другое? – не унимался Лайнберри.
– Или что-то другое.
– И каковы прогнозы?
– Я не уверена, что они есть; во всяком случае, мне они неизвестны.
Он кивнул.
– Мне жаль это слышать.
Пайн пожала плечами.
– Такова жизнь. Ты получаешь хорошее вместе с плохим. Вы помните еще кого-то, кроме Принглов, с кем я могла бы поговорить?
– Сожалею, но нет, больше никого.
– Ладно. Тогда, пожалуй, мне пора. – Она потянулась за бумажником.
– Нет, я расплачусь. Я ведь вас пригласил.
– Я чувствую себя лучше, когда плачу за себя, – сказала Пайн и протянула ему двадцать долларов.
Через минуту они сидели в «Порше», и Джерри нажал на газ.
– Когда вы в следующий раз увидите свою мать, пожалуйста, передайте от меня привет, хорошо? – попросил Лайнберри.
– Передам, – ответила Пайн.
«Если когда-нибудь ее увижу», – подумала она.
Они довезли ее до заднего входа в «Коттедж».
– Если вы вспомните что-то еще, пожалуйста, позвоните мне, – сказала Пайн.
– Обязательно, – обещал Лайнберри.
«Почему я в этом сомневаюсь?» – подумала Пайн, когда они отъехали.
Глава 21
– Конечно, я не могу быть уверена на все сто процентов, но мне удалось отметить всех, кто был в «Темнице» в тот вечер и кого я запомнила, – сказала Блюм, протягивая Пайн блокнот.
Она положила его на кровать в своем номере и принялась листать.
– Складывается впечатление, что там не было около двадцати человек, а половина выглядят слишком старыми и слабыми, чтобы поднять женщину, не говоря уже о необходимости отнести ее на какое-то расстояние, – заметила она.
– Агнес Ридли и Сай также там были, – добавила Блюм. – Поэтому я попросила их просмотреть фотографии, чтобы проверить собственную память. И наши списки практически совпали.
– Там не было Майрона Прингла и Джека Лайнберри, – сказала Пайн.
– Я поспрашивала про них. Они редко бывают в городе.
– Да, так я и думала. Они живут не так уж близко. У Лайнберри, скорее всего, есть собственный повар, а Прингл наверняка опасается, что в ресторане кто-нибудь засунет чип в его картофельное пюре.
– А как прошло у тебя?
Пайн рассказала ей, что ничего не нашла на месте преступления, и о необычном ланче с Лайнберри.
– Забавно, что он спрашивал о моей матери, – добавила она.
– Но они же были друзьями, – сказала Блюм.
– Много лет назад. И он поддерживал связь с моим отцом, но не с матерью.
– Ну он же говорил, что не знал, где она находилась. А что ты будешь делать с моим списком?
– Передам Уоллису. Быть может, это даст ему какую-то подсказку.
– Проблема в том, что наш убийца мог быть туристом, который уже уехал из города, – со вздохом заметила Блюм.
– Ну, тут мы ничего сделать не могли, – ответила Пайн. – Нельзя же закрыть город. И я не думаю, что здесь много камер наблюдения.
– Я сомневаюсь, что они есть в местах, которые интересуют полицию, – в противном случае они или Уоллис упомянули бы об этом.
Пайн отправила Уоллису по электронной почте фотографии мужчин, которые отсутствовали в ресторане.
– Посмотрим, какие выводы он сможет сделать, – сказала она.
– Наши следующие шаги?
Загудел телефон Пайн. Это был Уоллис, который сообщил, что получил фотографии, кроме того, он кое-что добавил. Пайн выслушала его и закончила разговор.
– Он нашел последний известный адрес Ханны Ребане. Уоллис едет сюда, чтобы забрать нас с собой.
– Территория Форт-Беннинга, – сообщил Уоллис, когда вез Пайн и Блюм в своей пыльной ржавой «Краун Виктории». Внутри валялись упаковки из кафе быстрого питания, мятые банки содовой, пластиковые кофейные чашки, пахло старым картофелем фри и сигаретным дымом.
– Колумбус, штат Джорджия, – сказала Пайн. – На границе с Алабамой.
– Верно. Вы там бывали?
– Однажды, когда проводила совместное расследование с УУР [24].
– Я и сам работал с УУР. Кто был вашим напарником?
– Специальный агент Джон Пуллер.
– Пуллер? Кажется, его отец был героем войны или еще чего-то?
– Он и сейчас жив. Как и Джон. Хороший парень. Научил меня многим вещам, имеющим отношение к армии. Это совершенно другой мир.
– Проклятье, уж мне-то не знать, ведь я проходил ускоренную службу в армии.
– Что вам удалось накопать на Ханну Ребане? – спросила Блюм.
– Она снимала квартиру вместе с другой женщиной, – ответил Уоллис.
– А ее соседка также из Восточной Европы? – спросила Блюм.
– Нет, ее зовут Бет Клеммонс. И это ее настоящее имя, а не профессиональный псевдоним, – сказал Уоллис.
– Профессиональный? – уточнила Пайн.
– Она актриса, снимается в порнографических фильмах. Там она зовется Рейвен Маккой.
– А Ребане также снималась в порнографических фильмах? – спросила Пайн. – Это могло бы объяснить данные вскрытия.
– Именно на этот вопрос нам и предстоит получить ответ.
Многоквартирный комплекс, который их интересовал, располагался возле реки Чаттахучи, служившей границей между Джорджией и соседним штатом Алабама.
Пайн посмотрела на высокое фешенебельное здание, когда они вышли из машины.
– Гораздо лучше, чем я могла представить, – сказала она.
– Похоже, ее работа хорошо оплачивалась, – заметила Блюм.
– Я позвонил Клеммонс, она нас ждет, – сказал Уоллис.
Их проверил консьерж здания. Пайн оглядела отделанный плюшем вестибюль и подумала, что здесь гораздо лучше, чем в доме, где жила она в Аризоне.
Они поднялись в лифте на шестой этаж, где Уоллис постучал в дверь № 611. Им тут же открыла миниатюрная пышногрудая женщина, крашеная блондинка с покрасневшими глазами. Она была одета в топ с бретелькой через шею и черные лосины, ноги оставались босыми. В одной руке она держала стопку салфеток.