– Речь пойдет о методах расследования и некоторых деталях разных дел. И я могу ответить на общие вопросы, которые у вас возникнут.
– Это очень щедро. Но прежде всего расскажите, каковы самые важные качества, которыми должен обладать хороший детектив?
Пайн собралась с мыслями, хотя на этот вопрос могла ответить без раздумий.
– Терпение и стойкость, – ответила она. – Они идут рука об руку. Дело либо быстро расследуется, потому что преступники часто оказываются глупыми, или процесс растягивается на годы с утомительными разъездами и постоянными возвращениями к узловым моментам. Мне не раз приходилось заниматься теми и другими.
– Вы можете поделиться со мной какими-то нюансами?
– Иногда незначительные детали могут оказаться более важными, чем то, что сразу привлекает внимание. Преступники постоянно совершают ошибки в мелочах. Брызги крови, следы тканей, отпечатки пальцев, баллистика, позволяющая установить, из какого оружия сделан выстрел. ДНК. Они думают, что способны избавиться от следов крови при помощи отбеливателя.
Но, если вы действительно хотите уничтожить ДНК, следует использовать чистящие средства, производящие богатые кислородом пузыри. Они не дают кислороду в ДНК подниматься до люминола [34], при помощи которого мы пытаемся отыскать кровь. Или можно действовать иначе, собирая образцы ДНК людей, связанных с жертвой, и заполнить ими место преступления. Но это может сильно помешать расследованию и дать адвокату место для маневра.
– Поразительно, – восхищенно проговорила Грэм.
– Секреты профессии, – пожала плечами Пайн.
– А вы всегда носите оружие?
Пайн коснулась сумочки.
– «Беретта Нано» с обоймой на восемь патронов. На всякий случай. При моей работе лучший друг девушки.
– Я могу использовать ваши слова в моем романе, если вы не против?
– Конечно.
Через двадцать минут и после множества вопросов и ответов они вошли в ресторан, итальянское бистро с приятной атмосферой, винной картой с превосходными винами и официантами в черных галстуках и накрахмаленных рубашках. Их усадили за столик у окна.
– На всякий случай, чтобы вы знали, мои финансовые возможности не позволяют мне посещать подобные места, – сказала Пайн, взглянув на цены.
– За все плачу я. Сожалею, что не сказала раньше.
– Вам совсем не обязательно это делать. Закажу воду и закуску.
– Нет, пожалуйста, вы дали мне очень интересный материал. Я это очень ценю.
Они сделали заказ и сидели, наслаждаясь красным вином из Долины Сонома, когда услышали знакомый голос:
– Леди, если бы я знал, что вы здесь, я пригласил бы вас за свой столик.
Они повернулись и увидели Джека Лайнберри, смотревшего на них сверху вниз. Он был одет в безупречные жемчужно-серые брюки, полосатую рубашку, темно-синий блейзер и легкие кожаные мокасины с кисточками. Взгляд притягивал нагрудный платок. Идеально подстриженные волосы, легкий загар. Пожалуй, Пайн впервые поняла, какой он привлекательный мужчина.
Увидев его, Грэм просияла.
– Джек, не знала, что вы посещаете это заведение, – сказала она.
– Мне пришлось в последний момент изменить планы. Я только что закончил ужинать. И мне бы не хотелось вам мешать.
– Пожалуйста, присоединяйтесь к нам. Выпейте бокал вина.
Когда Лайнберри повернулся к Пайн, его взгляд застыл, а лицо окаменело.
– С вами все в порядке? – спросила она, заметив, как он побледнел.
– Я… прошу меня извинить, – сказал он, вымученно улыбнувшись. – На минуту мне показалось…
– …вы подумали, что это Джулия, – закончила за него Грэм, и ее возбуждение моментально исчезло.
Лайнберри медленно опустился на стул рядом с Пайн и, отвернувшись от нее, кивнул.
– Да, – тихо сказал он.
Он побледнел еще сильнее, голос стал хриплым.
– Сожалею, если я вызвала у вас неприятные мысли, – извинилась Пайн.
Он посмотрел на нее.
– Нет, наоборот, мысли были позитивными. – Он заметно смутился после своего признания и перевел взгляд на Грэм. – Кажется, вы упоминали о бокале вина, Лорен?
Должно быть, официант его услышал, потому что поспешно подошел и налил Лайнберри вина.
– Благодарю, Уильям, – сказал Лайнберри официанту.
– Насколько я поняла, вы регулярно здесь бываете? – спросила Пайн, как только официант отошел от их столика.
Лайнберри кивнул.
– Джек субсидировал это заведение, – добавила Грэм. – В противном случае, оно бы никогда не появилось.
– Хорошие еда и вино не должны быть эксклюзивной собственностью больших городов, – заметил Лайнберри и посмотрел на Пайн. – Вы чудесно выглядите, Ли. Я… – он отвернулся.
– Вы не думали, что я способна носить не только брюки и пистолет? – Пайн улыбнулась, когда произносила эти слова, чтобы смягчить их прямоту.
Лайнберри тепло улыбнулся в ответ.
– Ну, что-то вроде того, – не стал отрицать он.
– Ли поделилась со мной профессиональной информацией о работе агента ФБР для романа, который я пишу, – пояснила Грэм.
– Замечательно, – сказал Лайнберри. – Вы очень внимательны к людям.
– Только вам не следует забывать, что, если вы пишите исторический детектив, ДНК, люминол и все остальное едва ли вам пригодятся.
– Я знаю, – сказала Грэм. – Но я планирую написать еще один роман, действие которого будет проходить в наше время. Так что ваш рассказ будет мне очень полезен. – Грэм встала. – А теперь мне нужно посетить комнату для девочек.
Пайн подумала, что Грэм хочет подновить макияж и поправить волосы после появления Лайнберри. Но у нее появилась возможность поговорить без склонной к сплетням Грэм.
– Ну раз уж вы здесь, Джек, я бы хотела задать несколько уточняющих вопросов, если не возражаете, – сказала Пайн.
Он выглядел удивленным.
– Уточняющих вопросов?
– О моих родителях.
Лайнберри задумчиво кивнул.
– Ладно, я расскажу все, что смогу.
Пайн внутренне нахмурилась, услышав его ответ, не совсем понимая, как его интерпретировать.
– Майрон Прингл дал мне журнал с фотографией, на которой моя мать идет по подиуму в Лондоне. Судя по всему, в те времена ее звали Аманда, фамилия мне неизвестна.
Лайнберри в недоумении на нее посмотрел.
– Вы не знаете девичью фамилию матери?
– Удивительно, но это так. Я знаю, звучит безумно, но она никогда не говорила о своей семье. Ни разу. Как и мой отец. Я думала, что у них не было живых родных.
– Хорошо.
– А вы знали? Ну что она была моделью?
Он сделал несколько глотков вина и осторожно поставил бокал на стол.
– Я помню, что ваша мать однажды упоминала об этом.
– И вы тогда не удивились?
– Что ваша мать работала моделью? Нет, конечно, нет. Она была самой красивой женщиной из всех, что я видел… – Он закашлялся, смутился и опустил взгляд на свой бокал.
– Но бросить все ради Андерсонвилля?
– Если честно, я не стану утверждать, что меня не удивило ее решение. На самом деле оно показалось мне очень странным. Но ваши родители не посчитали нужным объяснить, почему они перебрались в Андерсонвилль, а я не собирался совать нос в чужие дела. Понимаете, у каждого из нас в жизни есть вещи, о которых мы не хотим говорить.
– Но вы совершенно определенно волновались из-за моей матери.
Лайнберри снова потянулся к бокалу, но в последний момент убрал руку.
– Я беспокоился из-за обоих ваших родителей, – начал он, откашлявшись и не глядя на Пайн. – С ними не должно было случиться то, что случилось. Это взволновало меня тогда и волнует по сей день.
– Вы пытались найти мою мать?
– Я хотел убедиться, что у нее все хорошо, да. – Он посмотрел на Пайн. – И я надеюсь, что вызовы, поставленные перед ней жизнью, не оказались непреодолимыми.
На лице Лайнберри появилось напряжение – вопросы дались ему нелегко.
– Если честно, не имею ни малейшего представления.
Он кивнул.
– Жизнь странная штука, вы же знаете.
– В каком смысле?
– У вас появляется предчувствие, представление о том, как сложится ваша жизнь, а потом ничего этого не происходит.
– Я думаю, большинство посчитает, что в вашем случае жизнь сложилась на все сто процентов.
Он посмотрел на нее с такой грустью, что Пайн испытала полнейшее недоумение.
– Ну далеко не всегда вещи являются такими, какими кажутся, – сказал он, допил вино, попрощался и ушел.
Пока она смотрела ему вслед, вернулась Грэм. Пайн не ошиблась, она обновила помаду и причесала волосы.
– Джек еще вернется? – спросила она.
– Нет, он попрощался.
Тут в голову Пайн пришла новая мысль.
– Лорен, вы знали, что он будет здесь сегодня?
– Что? О, нет. Понятия не имела.
А ты совсем не умеешь лгать.
Они смотрели, как Лайнберри направляется к входной двери, и Пайн показалось, что она видит ждавшего его там Джерри.
– Он такой замечательный человек, но все принимает близко к сердцу. Возможно, даже слишком, – сказала Грэм.
Однако у Пайн возникла другая мысль.
Интересно, в какой момент Джек Лайнберри по уши влюбился в мою мать?
Глава 44
Уже во второй раз за этот вечер Пайн услышала слово «ого», произнесенное в ее адрес.
Она вернулась в «Коттедж» после ужина в Америкусе. Грэм ушла в свою комнату, но Пайн задержалась в вестибюле, размышляя о беседе с Лайнберри, когда из тени появился мужчина и произнес это слово.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Пайн, взглянув на Эдди Ларедо.
Он усмехнулся.
– Я получил повышенные суточные, учитывая обстоятельства. И сегодня перебрался сюда. У них еще оставался один номер. Заметно лучше того места, где я поселился сначала. – Он посмотрел на Пайн. – Где ты побывала в таком роскошном виде? На международном форуме или как?
– Ужинала с Лорен Грэм.
– Знаешь, прежде я никогда не видел тебя в платье.
– Естественно. Я не ношу платья на работу.
– Верно. И как прошел ужин?