— А Меня это не волнует, — печально сказал Флетчер. — Мне просто не хочется играть.
Он внезапно потерял всякий интерес к Дори. Это читалось в его глазах и в каждом движении. Он злился, что его предали. И предателем была для него сейчас Дори.
Она вздохнула и подошла к дивану, на котором сидел мальчуган. Встала рядом с ним и нагнулась, чтобы тихонько поговорить с ним.
— Флетчер, мне самой очень жаль. Но постарайся понять, что я и не могла ничего обещать. Я ведь не знала, что все так получится. — Он обернулся и посмотрел ей в глаза. — Я не хочу уезжать. Но мне придется уехать.
Возможно, он увидел в ее глазах правду. А может быть, ему просто не хотелось сомневаться в ее искренности или очень уж желанной показалась машина — по выражению его лица точно определить Дори не удалось. Наконец он вздохнул и спросил:
— Ты что, серьезно насчет «Порше»?
— Куда уж серьезнее.
— Ну, тогда держись, — предупредил он.
— Это ты держись! — Она вскочила на ноги. — Я только что выиграла у Бакстера. Мне теперь все нипочем.
— Как будто трудно было у него выиграть! — воскликнул он, поднимаясь с дивана напротив телевизора и намереваясь раз и навсегда поставить ее на свое место. — Чего ты хочешь, если напрячься и предположить, что ты все-таки выиграешь?
— Мм… Обещание. Которое ты обязательно выполнишь.
— Какое обещание?
— Ты должен всегда помнить, что я считаю тебя замечательным парнем и что мне небезразлично, что с тобой произойдет.
Их взгляды встретились на некоторое время, а потом он отвернулся. Чтобы скрыть неловкость момента, он проговорил:
— Твоя машина будет мне постоянно об этом напоминать.
— Дори, ты уверена? — спросил обеспокоенно Гил.
Она усмехнулась и помахала ему рукой.
— Иди-ка почитай этому несчастному неумехе, а я пока разберусь со вторым нахалом.
Никто совершенно не удивился, когда Дори проиграла, даже Мэтью. Он наблюдал, как она инсценировала напряженное сражение, проявив весь свой талант, и качал головой, поражаясь ее щедрости.
— Тебе совсем не обязательно отдавать мне машину, — сказал Флетчер, уже в другом настроении после своей красивой победы. — Я ведь знаю, что ты просто пошутила.
— Вовсе нет. Слово есть слово. Она твоя. Для меня ты куда важнее, чем эта игрушка.
Радость Флетчера не поддавалась описанию.
— Но папа не разрешит мне ее взять.
— А вот это предоставь, пожалуйста, мне, — сказала она.
— Правда?
— Правда. Только обязательно сдержи свое обещание.
Он призадумался на пару минут, а потом расхохотался и пожал плечами.
— Я же сказал, что твоя машина будет служить мне напоминанием!
Вернулся Гил и начал было спорить с Флетчером о машине, но мальчуган был настолько перевозбужден от счастья, что не слышал ни единого довода. Тогда Гил повернулся к Дори.
— Флетчер, по-моему, тебе пора укладываться в постель. Нам с твоим отцом нужно кое-что обсудить.
— Вот это должно быть здорово! Пожалуй, я останусь, — сказал мальчишка.
— В постель, — одновременно произнесли Дори и Гил, не отводя глаз друг от друга.
— Ладно, ладно. Спокойной ночи, — сказал тот. И, остановившись в дверях, обратился к Дори: — Спасибо тебе.
— Не за что, Флетчер. — Краем глаза она видела, что он уходит. — Все или ничего, — торопливо сказала она, видя, что Гил настроен весьма воинственно.
— Что — все или ничего?
— Одна партия в бильярд. Все — значит, ты даешь мне два обещания, которые обязательно выполнишь, если я, конечно, выиграю. Ничего — я оставляю себе машину и объясняю все Флетчеру, чтобы тебе не иметь бледного вида.
— Ты уверена, что хочешь отдать ему машину?
— А ты уверен, что не будешь особо возражать, если я это сделаю?
— Если ты этого действительно хочешь — не буду.
— О Господи, ну сколько же можно? — заворчал Мэтью. — Вы будете наконец играть или нет?
— Одну секунду. — Гил поднял руку. — В конце концов, это всего лишь бильярд. Пора уже поговорить серьезно. Что я получу, если выиграю?
— Я оставлю себе машину, а ты так и будешь хорошим парнем.
— А если проиграю? Это, конечно, исключено, но вдруг вмешаются космические силы? Что тогда?
— Два обещания, которые ты выполнишь.
— Плюс к тому, что машина достанется Флетчеру?
— Нет. Позволить ему взять машину — это как раз одно обещание.
— А второе?
— Ты посвятишь мне свой роман. — Глаза Гила сузились. Он как будто очень разозлился. — Ну, что? Боишься, что проиграешь? Конечно, ведь тогда придется сделать то, что ты должен был сделать еще пятнадцать лет назад. — Мэтью откровенно покатывался со смеху. — Можешь написать так: «Посвящается Дори, которая своей исключительной мудростью и уникальнейшим здравым смыслом и…»
— А ну-ка примолкни, куколка. Сейчас все решится раз и навсегда.
— Куколка? Ты назвал меня куколкой? Да за такое морду бьют, ты знаешь об этом?
— А я и не жду поцелуев, куколка. И не вздумай мечтать, что последние пять месяцев я витал где-то в облаках. Я всегда знал, что имею дело с настоящей акулой.
— Надо было тебе вести себя поосторожнее, — довольно заметил Мэтью. — Говорил я тебе, что он все поймет.
— Ну и ладно. — Дори пожала плечами. — Парнишка, конечно, ничего, смышленый, но настоящая игра куда забавнее… Да и выигрывать всегда приятно. Твой удар.
Гил начал игру и вел ее просто блестяще. К сожалению, он не знал, что дедушка Деврис когда-то выигрывал у самих Джорджа Слоссона и Вилли Хоппа, да не просто выигрывал, а как следует подзаводил их, а потом уж наголову разбивал. И после этого он стал давать уроки игры в бильярд своей любимой внучке.
Гил проиграл.
Они сыграли еще три партии, и в двух он снова проиграл. Потом еще пять, и в трех он проиграл. И только после этого он признал свое поражение.
— Вот это было стоящее представление, — объявил Мэтью, веселясь над пылающим лицом Гила. — По-моему, сынок, ты встретил свою половинку. Сегодня я буду спать спокойно, потому что теперь знаю, что, когда я сам отбуду в мир иной, с тобой останется еще один человек, который будет устраивать тебе время от времени публичную порку и держать в строгости. — Старик пожелал им спокойной ночи и удалился, но в дверях обернулся и сказал: — Гил, я буду с нетерпением ждать твою книгу.
Глаза Гила и Дори встретились, и они тихо рассмеялись. Она положила кий на стол и подошла к нему. Он обнял ее. Они долго стояли вот так, тихонько покачиваясь, и были совершенно счастливы. Пока не вспомнили, что это не может длиться дольше и скоро придет к своему завершению.
— О чем ты думаешь? — спросила она, прижимаясь щекой к его груди. Сердце Дори билось спокойно и уверенно.
— Я вдруг подумал — а не побороться ли нам?
Она хихикнула.
— Никак не можешь смириться с поражением, верно?
— Да ни за что. — Он помолчал. — Мне еще никогда это не удавалось.
Ей тоже это не удавалось. И вот они стояли рядышком, сердце к сердцу, и чувствовали, что сейчас, только что, оба они проиграли нечто очень важное.
— Ну, что? Поедем к тебе? — спросил он, не двигаясь.
Она кивнула, но тоже не пошевелилась.
— Гил? — спросила она очень тихо, и в голосе ее послышался настоящий страх. — Ты ведь останешься со мной?
— Конечно. Насколько смогу, настолько и буду рядом с тобой.
ГЛАВА 12
И Дори осталась еще на неделю.
Она хотела дать детям время привыкнуть к мысли, что уедет — чтобы они начали думать о ней, как о доброй тетушке, приехавшей погостить, пробывшей у них довольно долго, но рано или поздно уезжающей домой.
Трудно было выбрать день отъезда. Скоро у Флетчера день рождения. Он со своей подружкой, той самой Молли Лундгрен, собирался в кино после небольшого семейного торжества, конечно, при условии, что он сдаст экзамены на водительские права в тот же день. На первую неделю августа была запланирована выставка, которую она никак не хотела пропустить. Бакстер должен был представить на ней обеих Эмили — корову и теленка, и она просто обязательно должна была присутствовать на этом событии.
Но, начиная планировать наперед, чем она в последнее время частенько занималась, Дори понимала, что этот город и его жители стали слишком много для нее значить… Но еще большее значение приобрела для нее семья Хаулеттов.
После выставки, в сентябре, начнутся занятия в школе. Флетчер опять будет стонать от алгебры, а Бакстер станет радоваться новым учителям, новым карандашам и фломастерам, новым школьным ботинкам. Потом нужно будет засевать поля пшеницей и собирать урожай кукурузы и чечевицы. Надо будет продавать коров. Потом День Благодарения — семейный праздник, и вот уже подойдет время рождественских каникул…
Она могла придумать десятки причин, почему нужно отложить отъезд. Так многое ей хотелось увидеть и принять участие в стольких событиях! Первая любовь Флетчера и его разбитое в первый раз сердце. Первая седина в волосах Гила. Первая игра Бакстера в команде по бейсболу. Мэтью будет стареть и становиться все мудрее с годами. Флетчер закончит школу, и у него будет выпускной бал. Гил станет работать над своим романом. Бакстер подрастет и станет высоким и неуклюжим.
Но Дори точно знала, что от всего этого ей будет еще сложнее отказаться и уехать от них.
— Милая моя, доченька, я так рада, что ты решила вернуться домой! — говорила мать. — Прошло столько времени!
— Правда? — искренне удивилась Дори. Ей казалось, что она приехала в Колби совсем недавно. — Да, пожалуй.
— Так когда же ты приедешь?
— Поэтому-то я тебе и звоню. Дело в том, что у меня больше нет машины, и мне нужно, чтобы…
— О нет, Господи! Неужели еще одна авария? Дорогая, с тобой все…
— Да нет же, мама, успокойся. Все в порядке. Я проиграла ее в бильярд.
— Бильярд? Дороти, тебе должно быть стыдно! Ты опять пыталась обыграть кого-то, а он оказался сильнее, верно? Говорила я твоему дедушке, что эта игра в один прекрасный день до добра не доведет. Говорила ведь, что однажды тебе повстречается человек, который будет играть лучше тебя. А такой человек всегда находится. Почему же он не научил тебя просто разгадывать шарады?