Саблин указал рукой.
– Вход в тоннель находится в этом месте, под скалой. С берега его не заметишь.
– Я уже здесь бывал, – напомнил профессор.
– Ну, и как мы будем искать тоннель, находясь наверху? У вас специальный рентгеновский аппарат имеется? – допытывалась Кэтрин у Файеза.
Грифитс тем временем работал, снимал на камеру и стоящую у машины Кэт, и профессора.
– Моя аппаратура со мной, – Файез рылся в багажном отсеке. – Она никогда меня не подводила. Но только это не рентгеновский аппарат и не сканер, а более чувствительное приспособление.
– Можно поподробнее? – попросила Кэт, отступая в сторону, чтобы дать Джону подойти ближе.
Саблину не терпелось взяться за дело, а тележурналисты все затягивали.
– Постарайтесь не столько поподробнее, сколько поскорей, – сказал Боцман.
Кэтрин посмотрела на него с осуждением.
– Мы все здесь на равных правах, – тихо сказала она и приложила палец к губам, мол, не мешайте звук записывать.
Профессор извлек из кофра небольшую деревянную шкатулку, в каких обычно хранят драгоценности, поднял крышку. Джон пригнулся, направил на нее объектив камеры. Внутри на темно-синем бархате в углублениях лежали два начищенных до блеска латунных стержня, загнутых в форме буквы «Г». У них имелись изящные деревянные ручки, украшенные замысловатым орнаментом.
– Я думала, у вас какое-то навороченное, напичканное электроникой приспособление, – изумилась журналистка. – А перед нами что-то архаическое.
– Наши предки были не глупее нас, – вымолвил профессор. – Они не знали электроники, но отлично умели использовать скрытые человеческие возможности. Мозг у человека устроен значительно сложнее, чем процессор суперкомпьютера. А мир он воспринимает не только известными всем чувствами: зрением, осязанием, слухом, вкусом и обонянием, но и на уровне тонких материй. Это так называемые «рамки», а сам процесс называется лозоходством, потому как в древности нередко вместо рамок использовали расщепленную ветку лозы. – Профессор взял за деревянные ручки загнутые латунные стержни.
Начищенный металл эффектно засверкал на солнце.
– И как действует ваше приспособление? – поинтересовалась Кэт.
– Как все гениальное – просто, – горделиво заявил профессор. – Видите, стержни свободно поворачиваются в ручках. Сейчас они установились параллельно земле и друг другу. Нам известно, что поблизости под землей проходит подземное русло. Проверим, что покажет приспособление.
Профессор неторопливо пошел параллельно берегу. Когда он оказался над тоннелем с водой, то стержни дрогнули, повернулись навстречу друг другу и скрестились.
– Вот, видите! – воскликнул Файез. – Я думал о пресной воде, организм на тонком уровне ощущает воду под землей и посредством рамок дает нам информацию. – Профессор сделал еще несколько шагов, и рамки вернулись в прежнее положение. – Двигаясь зигзагом, мы сможем по пути фиксировать точки, в которых пересекаем подземное русло. Именно так я ищу места, где можно сделать колодец, – фиксирую водяные подземные жилы. Способу тысячи лет.
– Удивительно, – проговорила Кэт. – Для лозоходства нужен особый талант? Или на такое способен любой человек?
– А вы сами не хотите попробовать?
– Можно? – Кэтрин кокетливо наклонила голову.
– Возьмите рамки. – Профессор протянул ей загнутые стержни.
Журналистка выставила перед собой руки с рамками, прикрыла глаза. Стержни повернулись – указали сперва на Грифитса, затем на Саблина.
– Нужно о воде думать, – напомнил Файез. – А вы думаете о чем-то другом, – с улыбкой добавил он.
– Я думаю о воде, только о воде. Она прохладная, струится в темноте… – приговаривала Кэт, двигаясь мелкими шажками.
И, о чудо, стержни в районе подземного коллектора скрестились. Джон четко зафиксировал этот момент на камеру и перевел объектив на поблескивающее в солнечных лучах море.
– Есть, у меня получилось! – воскликнула Кэт.
– Снято, – подтвердил Джон.
– А теперь давайте делом займемся, – нетерпеливо обратился к профессору Саблин.
– Ради этого и приехали, – усмехнулся Файез.
Ученый двинулся впереди, он, как и обещал, шел зигзагом и каждый раз, когда пересекал трассу подземного русла, латунные стержни в его руках скрещивались. Рядом с профессором шагала Кэт, комментируя происходящее. Она болтала без умолку. За ними следовал оператор.
Саблин с товарищами держался позади.
– Что-то мне его приспособление не внушает доверия, товарищ каплей, – тихо проговорила Сабурова.
– А мне кажется, резон в лозоходстве есть, – не согласился Зиганиди, забрасывая автомат за спину. – У нас в Новороссийске один мужик живет, так он именно с расщепленной лозой ходит.
– Воду ищет? – спросила Катя.
– Не совсем, он в коммунальном хозяйстве города работает, ищет, где водопроводные трубы прорвало. Раньше как было: чтобы прорыв найти, всю улицу раскапывали, а мужик с точностью до метра прорыв устанавливает. Двое рабочих с лопатами яму выкопают – вырезай проржавевший участок трубы, и готово. Неплохо, кстати, зарабатывает.
– У меня в запасе тест имеется, он и выявит, есть резон или же профессор шарлатан, – сказал Саблин, ускоряя шаг.
– Ну конечно, в науке все доказывает успешный опыт, – согласилась Сабурова.
Файез шагал, не отводя взгляда от кончиков стержней, каждый раз, когда они скрещивались, он отчерчивал каблуком на пыльной каменистой земле линию. Зиганиди, сверяясь с навигатором, наносил точку на карту.
– Слишком извилистое русло, – наконец с сомнением произнес он. – Его же люди просекали в скалах. Зачем было лишнюю работу делать? Тоннели по прямой прокладывать принято. Чую, заведет нас этот сирийский Сусанин.
– Я там был, – сказал Саблин. – Русло и в самом деле извилистое.
Профессор сделал несколько шагов, замер, озабоченно склонил голову, стержни вращались в деревянных ручках, как пропеллеры вертолета.
– Что случилось? – обеспокоилась Кэт.
– Здесь русло разветвляется. Вернее будет сказать – здесь два русла сливаются в одно. Вода-то в море течет, – отозвался профессор.
– Тест сработал, – радостно сообщил Виталий. – Я специально не сказал вам о разветвлении, хотел проверить действенность вашего метода. Теперь я в него верю.
– По какому руслу двинемся дальше?
– По правому. Левое заканчивается пещерой. Здесь есть спуск в тоннель, – сообщил Саблин.
До этого места прошли довольно быстро, но впереди уже возвышались горы. Среди скал и расщелин зигзагом, который диктовало подземное русло, пробираться стало практически невозможно. Приходилось карабкаться, спускаться, обходить опасные участки. Пройдя по кривой километр, удавалось продвинуться вперед на какие-нибудь сто метров.
– Все, не могу больше, – взмолилась Кэт. – Надо передохнуть.
Джон опустил камеру.
– Некогда, – проговорил Саблин. – Если хотите, сидите здесь. Потом нагоните.
– Я уже ничего не хочу. – Журналистка опустилась на камень. – Попить кто-нибудь догадался взять? Моя минералка в машине осталась.
Зиганиди протянул Кэтрин фляжку. Журналистка припала к горлышку, принялась жадно пить. Профессор ждал, чтобы продолжить путь.
– Так мы до темноты не управимся. – Виталий окинул взглядом горный склон.
– У тебя есть предложение? – спросила Катя.
– Есть, – Саблин показал рукой выше. – Там идет тропинка. Выберемся на нее, найдем место пересечения с подземным руслом.
Так и сделали. Профессор в очередной раз зафиксировал скрещивание стержней. Зиганиди отметил это место на карте. И тут Саблин резко повернул голову, поскольку почувствовал, что кто-то смотрит ему в спину. Среди скал метнулась и скрылась тень. Боцман вскинул автомат.
– Что случилось? – спросила Кэт.
– За нами следят, – коротко ответил Боцман. – Николай, обходи слева, а я пойду справа. Катя, оставайся с ними.
Виталий побежал, то и дело прячась за скалы. Они с Зиганиди действовали в связке. Когда совершал перебежку Виталий, Николай выжидал, готовый в любой момент выстрелить. Останавливался Боцман – перебегал Зиганиди.
Вновь впереди метнулась тень. Прозвучал одиночный выстрел. Выстрелить в ответ Виталий не успел.
– Живьем брать! – крикнул он Николаю.
Зиганиди вскинул руку, давая знак, что услышал. Боцман рванул вперед, пробежал, пригнувшись, открытый участок, прижался к скале и выглянул. По тропинке, оглядываясь, убегал какой-то араб в лохмотьях с автоматом в руках. Но тут Боцману пришлось убедиться, что его обманули, заставили уйти его самого и увести с собой Николая. За спиной застучали автоматные очереди. Виталий упал на землю. Катя, Джон с Кэтрин и профессор прятались среди камней. Огонь по ним вели из-за каменного завала, расположенного выше по склону. Пули секли камень.
– Один, два, три, четыре стрелка… – Чуткий слух Боцмана ловил звуки выстрелов.
Но тут подключился и пулемет. Всем пришлось вжаться в землю. Из-за завала показались боевики, они явно намеревались захватить тележурналистов, профессора и Катю. Сабурова, вскинув автомат, стреляла одиночными. Двое из четырех высунувшихся боевиков покатились по склону. Остальные залегли за камнями.
Боцман обернулся. Зиганиди лежал за камнем шагах в десяти от него.
– Их там много, – сказал Виталий.
– Более чем достаточно, – прозвучало в ответ. – Надо всех уводить отсюда.
– Хороший совет, когда знаешь, как им воспользоваться, – съязвил каплей.
И вновь из-за каменного завала застучал пулемет.
– Нам их отсюда не выкурить, – прикинул Зиганиди. – Скоро они предпримут еще одну попытку сделать вылазку. Да и подкрепление к ним может подойти.
– Предлагаю зайти к ним сзади. Ты пока поддержи Катю огнем, а я пошел. – Боцман отполз за скалу и, прячась за камнями, стал подниматься в гору.
Кэтрин тряслась, прижимаясь к Джону, тот держался молодцом, как и положено оператору-профессионалу, вел съемку. Профессор сидел на земле, прижимая к груди свои «волшебные» стержни и с надеждой смотрел на Катю.