Элфрик сел в большое кресло перед огромными весами для мешков с шерстью и открыл собрание. Марк немедленно предложил принять Мерфина в ряды гильдии.
Олдермен, разумеется, возразил:
– Его до сих пор не принимали потому, что он не закончил ученичество.
– Хочешь сказать, потому что не женился на твоей дочери, – бросил кто-то, и все засмеялись.
Мерфину понадобилось несколько мгновений, чтобы опознать того, кто произнес эти слова: строитель Билл Уоткин, хоть его черные волосы вокруг лысины совсем поседели.
– По сути, он не может считаться мастером, – упорствовал Элфрик.
– Как ты можешь такое говорить? – возмутился Марк. – Он строил дома, церкви, дворцы…
– И наш мост, который пошел трещинами всего через восемь лет.
– Это ты строил мост, Элфрик.
– Я в точности следовал задумке Мерфина. Ясно же, что арки оказались недостаточно прочными, не выдержали веса настила и тяжести нагрузки. Моих железных скоб мало, предотвратить расширение трещин они не в состоянии. Потому я предлагаю укрепить арки каждого моста у центральных быков вторым слоем каменной кладки, удвоив их толщину. Думал, что мы затронем этот вопрос сегодня вечером, поэтому заранее просчитал расходы.
Элфрик наверняка начал готовиться к нападению, едва узнав о возвращении Мерфина. Он всегда видел в Мерфине врага, за девять лет ничего не изменилось. Однако Элфрик не понимал, откуда взялись трещины, и Мерфин не собирался упускать случай.
Он тихонько спросил у Иеремии:
– Сделаешь кое-что для меня?
– После всего, что сделал для меня ты? Ну конечно!
– Беги в аббатство и попроси сестру Керис о срочной встрече. Пусть принесет первоначальные наброски моста. Они должны храниться в монастырской библиотеке. Тащи их сюда.
Иеремия выскользнул из зала.
Элфрик между тем продолжал:
– Должен сообщить гильдии, что я уже беседовал с приором Годвином, и приор уведомил меня, что аббатство не может взять на себя необходимые расходы. Нам придется самим платить за ремонт, собирать деньги, как на строительство моста, и возмещать затраты из мостовщины.
Все застонали. Далее разгорелось длительное и злобное обсуждение, кто и сколько должен внести. Мерфин ощущал, как против него поднимается волна враждебности. Именно этого и добивался Элфрик. Мастер косился на входную дверь, ожидая возвращения Иеремии.
Билл Уоткин сказал:
– А может, оплатит Мерфин? Ведь это он дал маху с чертежами.
Что ж, оставаться в стороне от споров больше не было возможности. Мерфин отбросил всякую осторожность.
– Хорошо.
Все изумленно замолчали.
– Если трещины вызваны моими ошибками, я восстановлю мост за свой счет. – На кону стояли сумасшедшие деньги. Если что, ему придется расстаться с половиной своего состояния.
– Ради красного словца… – протянул Билл.
– Но сперва, если гильдия позволит, я хотел бы кое-что прояснить.
Мерфин посмотрел на Элфрика. Тот медлил, явно стараясь выдумать предлог для отказа, но Билл махнул рукой:
– Пусть говорит.
Все одобрительно загудели. Олдермен неохотно кивнул.
– Спасибо. Если арка непрочная, трещины идут по ней определенным образом. Верхние камни давят вниз, нижняя кладка расползается. То есть трещина в таком случае возникает на венце арки, с тыльной стороны.
– Точно, – подтвердил Билл Уоткин. – Я много раз подобное видел. Обычно в этом нет ничего страшного.
– Но на мосту трещины другие, – продолжал Мерфин. – Вопреки уверениям Элфрика, арки достаточно прочные, их толщина составляет одну двадцатую толщины основания, как заведено повсюду.
Находившиеся в зале строители закивали: все они знали это соотношение.
– Иными словами, венец не пострадал. Трещины легли вдоль пролетов, по обе стороны от центрального быка.
– Такое иногда бывает в четырехчастных сводах, – заметил Билл.
– Но на мосту своды не четырехчастные, а простые, – указал Мерфин.
– В чем тогда причина трещин?
– В том, что Элфрик отступил от моих чертежей.
– Неправда! – воскликнул олдермен.
– По обе стороны быков я нарисовал насыпи из больших камней.
– Насыпи? – с насмешкой переспросил Элфрик. – Хочешь сказать, они удержали бы твой мост?
– Вот именно. – Мерфин обратил внимание, что недоверие Элфрика разделяют и другие строители в зале. Но они не разбирались в мостах, которые отличались от всех прочих построек тем, что возводились в воде. – Эти камни очень важны.
– Их не было на чертежах.
– Ты не покажешь мои чертежи, Эфлрик, чтобы доказать свою правоту?
– Рисуночный настил давно стерли.
– Я чертил на пергаменте. Рисунок должен храниться в монастырской библиотеке.
Элфрик посмотрел на Годвина. В этот миг сговор между ними был очевиден всякому. Оставалось лишь надеяться, что прочие гильдейские захотят его увидеть.
Приор изрек:
– Пергамент очень дорог. Твои рисунки давно соскребли ради новых записей.
Мерфин кивнул, притворяясь, что поверил Годвину. Иеремия все не возвращался. Придется побеждать в поединке без столь нужного подспорья.
– Будь у моста каменная наброска, трещины бы не появились.
Вмешался Филемон:
– Ты бы сказал это в любом случае, верно? Но почему мы должны тебе верить? У нас есть всего-навсего твое слово против слова Элфрика.
Мерфин осознал, что должен рискнуть. «Все или ничего», – подумалось ему.
– Я докажу вам, что прав. Завтра утром, если придете к реке на рассвете.
По лицу Элфрика было понятно, что он не хочет принимать этот вызов, но Билл Уоткин согласился:
– Дельно. Мы придем.
– Билл, можешь привести двух мальчишек, которые хорошо плавают и ныряют?
– Конечно.
Элфрик явно растерялся, и пришлось встревать Годвину, чтобы спасти олдермена от позора.
– Какой еще трюк ты выдумал? – сердито спросил приор.
Но было слишком поздно. Всем уже стало интересно.
– Пусть покажет, – проговорил Билл. – Если это трюк, мы сразу поймем.
Тут наконец возвратился Иеремия и внес в зал деревянную раму с натянутым на нее большим куском пергамента. Элфрик потрясенно уставился на строителя.
Побледневший Годвин спросил:
– Кто тебе это дал?
– Показательный вопрос, – заметил Мерфин. – Приор не стал уточнять, что изображено на рисунке или откуда взялась рама. Это ему прекрасно известно. Он лишь хочет знать, кто извлек раму из хранилища.
Билл Уоткин махнул рукой:
– Это все ерунда. Покажи рисунок, Иеремия.
Строитель встал перед весами и развернул раму так, чтобы все видели чертеж. У быков были изображены груды камней, как и говорил Мерфин.
Мастер встал.
– Утром вы поймете, зачем они нужны.
Лето повернуло на осень, и утром на речном берегу было прохладно. Каким-то образом о предстоящем состязании между Мерфином и Элфриком стало известно всему городу, и потому у воды, наряду с гильдейскими, собрались еще сотни две-три любопытных. Пришла даже Керис. Дело было не просто в споре двух строителей. Мерфин сознавал, что молодой бычок бросил вызов вожаку стада, и стадо это понимало.
Билл Уоткин подозвал двух мальчишек лет двенадцати-тринадцати, раздетых до исподнего и дрожавших от холода. Это оказались младшие сыновья Марка-ткача, Деннис и Ной. Тринадцатилетний Деннис был невысок и коренаст, явно в мать, а волосы его отливали рыжиной осенних листьев. Младше брата на два года, Ной превосходил того ростом и обещал вырасти верзилой вроде Марка. Мерфин сразу ощутил расположенность к рыжему. Интересно, подумалось ему, Деннис тоже досадует, как и он сам в свое время, что младший брат выше и сильнее?
Мастер опасался, что Элфрик отвергнет сыновей Марка в качестве ныряльщиков под тем предлогом, что отец мог их заранее подучить, что делать и что говорить, но олдермен промолчал. Ткача все знали как человека безупречно честного, подозревать его было бессмысленно, и Элфрик, видимо, это понимал. Точнее, должен был понимать Годвин.
Мерфин стал давать указания мальчишкам.
– Доплывете до центрального быка, там нырнете. Бык долго будет гладким, потом вы наткнетесь на фундамент, на большую кучу камней, скрепленных строительным раствором. Доберитесь до дна и проверьте под фундаментом. Возможно, будет плохо видно, вода слишком мутная, поэтому задерживай дыхание сколько сможете и тщательно проверьте все вокруг. Потом поднимайтесь на поверхность и подробно расскажите нам, что вы там обнаружите.
Мальчишки прыгнули в воду и поплыли. Мерфин обратился к собравшимся на берегу:
– Дно реки не каменное, а илистое. Течение вымывает ил из-под быков, в ямах остается одна вода. Так произошло со старым деревянным мостом. Дубовые быки перестали упираться в дно, висели на верхних опорах, поэтому мост и рухнул. Чтобы то же самое не случилось с новым мостом, у основания быков я наметил сделать насыпи из больших камней. Эти насыпи должны разбивать течение и ослаблять силу потока. Однако камни насыпать не стали, поэтому быки подмыло. Они больше не держат мост, опять свисают с него. Именно по этой причине арки и пошли трещинами.
Элфрик недовольно фыркнул, но остальные строители заинтересовались объяснением. Мальчишки между тем доплыли до середины реки, коснулись центрального быка, набрали побольше воздуха и исчезли под водой.
Мерфин продолжил:
– Когда они вернутся, то скажут, что быки не стоят на дне, а нависают над углублениями, заполненными водой, такими большими, что в них может поместиться человек.
Он надеялся, что прав.
Мальчишки оставались под водой удивительно долго. Мерфин вдруг понял, что сам задерживает дыхание, будто нырял вместе с ними. Наконец на поверхности показалась мокрая рыжая голова, следом появилась темно-русая. Деннис и Ной коротко переговорили, словно убеждаясь, что оба видели одно и то же, и устремились к берегу.
Мерфин был далеко не полностью убежден в своей правоте, но иного объяснения не находил. Вдобавок он чувствовал, что сейчас ему следует держаться как можно увереннее. Если выяснится, что его предположение ошибочно, он окажется в дураках.