– Если он объявится, или если появится кто-то из монахов, пожалуйста, сообщи мне, – попросила Керис.
Элфрик ничего не ответил.
Керис заговорила громче, чтобы ее слышали работники.
– Годвин украл всю соборную утварь. – Послышался возмущенный ропот. Люди привыкли думать, что драгоценная утварь принадлежит городу. Не исключено, что богатые ремесленники и в самом деле способствовали ее приобретению. – Епископ хочет вернуть ценности. Всякий, кто помогает Годвину или даже просто скрывает его местонахождение, повинен в святотатстве.
Элфрик совсем растерялся. Он усердно старался много лет стать незаменимым для Годвина, а теперь его покровитель бежал.
– Должно же быть какое-то разумное объяснение, – пробормотал он.
– Неужели? Тогда почему Годвин никому ничего не сказал? Даже записки не оставил?
Элфрик замялся, не находя ответа.
Керис поняла, что нужно поговорить с ведущими городскими купцами, и чем скорее, тем лучше.
– Созови собрание гильдии, – попросила она Элфрика. Тут же ей пришло в голову, как надежнее его убедить. – Епископ требует, чтобы заседание провели сегодня после обеда. Пожалуйста, оповести людей.
– Хорошо.
Придут все, потому что будут сгорать от любопытства.
Керис вышла из церкви и двинулась обратно к аббатству. У таверны «Белая лошадь» она невольно остановилась. Молодая девушка о чем-то говорила с мужчиной постарше себя, и что-то в их беседе заставило Керис насторожиться. Она всегда остро воспринимала уязвимость девичества – быть может потому, что помнила себя подростком, а может, из-за дочери, которой у нее никогда не было. Она укрылась в дверном проеме и стала наблюдать.
Мужчина был одет бедно, но щеголял дорогой меховой шапкой. Керис его не знала, но предположила, что это поденный работник, получивший шапку в наследство. В городе умерло столько людей, что роскошная одежда разошлась по рукам, и странные зрелища вроде вот этого перестали быть редкостью. Девушка выглядела лет на четырнадцать, была красива, но фигура у нее оставалась почти детской. Керис с грустью отметила, что девчонка строит мужчине глазки, пусть и не слишком умело. Мужчина достал из кошеля деньги, и эти двое заспорили. Потом он потискал девушку за грудь.
Керис решила, что видела достаточно, и решительно направилась к этой парочке. Мужчина покосился на ее монашеское облачение и быстро ушел. Девушка явно засмущалась, но как будто и разозлилась.
– Ты продаешь свое тело? – строго спросила Керис.
– Нет, матушка.
– Отвечай правду! Зачем ты позволила ему дотронуться до своей груди?
– Я не знаю, что делать. Мне нечего есть, а вы его прогнали. – Девушка разрыдалась.
Керис верила, что девчонка оголодала. Та выглядела исхудавшей и бледной.
– Идем со мной. Я тебя накормлю. – Она взяла девушку за руку и повела к аббатству. – Как тебя зовут?
– Исми.
– Сколько тебе лет?
– Тринадцать.
Дошли до монастыря, и Керис отвела Исми на кухню, где готовили обед для сестер под присмотром послушницы по имени Уна. Кухарка Жозефина умерла от чумы.
– Дай этому ребенку хлеба и масла, – распорядилась Керис, села и стала смотреть, как Исми ест. Судя по всему, девочка не видела еды уже несколько дней. Она мгновенно умяла больше половины четырехфунтового хлеба и только тогда отодвинулась. Керис налила ей кружку сидра.
– Почему ты голодаешь?
– Все мои родные умерли от чумы.
– Кем был твой отец?
– Портным. Я хорошо умею шить, но никто нынче не покупает одежду. Все, что нужно, берут в домах умерших.
– Вот почему ты решила торговать собой.
Девочка потупилась.
– Простите, мать-настоятельница. Я очень хотела есть.
– Это был первый раз?
Исми покачала головой, не смея встречаться с Керис взглядом.
На глазах Керис выступили слезы бессильной ярости. Кем же нужно быть, чтобы польститься на оголодавшую тринадцатилетнюю девочку? Как Господь допускает такое?
– Хочешь жить здесь, с монахинями, и работать на кухне? У тебя всегда будет еда.
Во взгляде Исми вспыхнула надежда.
– О да, матушка, очень хочу.
– Тогда оставайся. Можешь помочь готовить обед. Уна, это твоя новая помощница.
– Спасибо, мать Керис, мне впору любая помощь.
Керис вышла из кухни и задумчиво направилась в собор на службу шестого часа. Она начинала понимать, что чума не просто зараза, поражающая тело. Исми не заболела, однако ее душа оказалась в опасности.
Службу вел епископ Анри, потому Керис продолжила предаваться размышлениям. На собрании приходской гильдии нужно говорить не только о бегстве монахов. Пора начинать борьбу с последствиями чумы. Но как?
Она думала об этом и за обедом. По множеству причин настало время для серьезных мер. Пока епископ тут и поддерживает ее, она, быть может, сумеет сделать то, что в иных обстоятельствах вызвало бы сопротивление.
Кстати, подходящий случай добиться от епископа того, что ей требуется. Главное – не перегнуть палку.
После обеда Керис пошла к епископу, который остановился в доме приора. Анри сидел за столом с архидьяконом Ллойдом. Гостей кормили с сестринской кухни, а теперь мужчины попивали вино, покуда служка убирал со стола.
– Надеюсь, вам понравился обед, милорд епископ, – твердо произнесла Керис.
Сегодня Анри был не таким сварливым.
– Прекрасно, спасибо, мать Керис, щука была очень вкусной. Какие новости о сбежавшем приоре?
– Судя по всему, он сделал все, чтобы не оставить следов.
– Жаль, жаль.
– Я ходила по городу, расспрашивала людей и стала свидетельницей событий, кои меня насторожили. Тринадцатилетняя девочка торговала собою, два законопослушных горожанина дрались из-за собственности умершего, а еще один напился прямо с утра.
– Последствия чумы, сестра. Такое творится повсюду.
– Думаю, нам нужно что-то предпринять.
Анри приподнял брови. По-видимому, сам он ни о чем таком и не думал.
– Что именно?
– Правителем Кингсбриджа является приор, которому следует употребить власть.
– Но приор исчез.
– Вы епископ, то есть наш аббат. Мне кажется, вам следует остаться в Кингсбридже и взять на себя руководство городом.
На самом деле этого она хотела меньше всего. По счастью, согласия епископа ожидать не приходилось, ведь у него множество других дел. Керис просто пыталась загнать его в угол.
Анри медлил с ответом, и на мгновение Керис испугалась, что рассчитала неправильно, что он примет это предложение. Наконец епископ изрек:
– Неприемлемо. Во всех городах епархии положение тяжелое. В Ширинге, к примеру, дела еще хуже, чем у вас. Я должен сохранить в целости основы христианской веры, а у меня священники умирают. Мне некогда ломать голову над тем, как быть со шлюхами и пьяницами.
– Но кто-то же должен исполнять обязанности приора. Кингсбриджу нужен вожак.
Вмешался архидьякон Ллойд:
– Милорд епископ, следует учесть, что кому-то нужно принимать средства, положенные аббатству, содержать собор и другие постройки, следить за землями и за крестьянами…
– Вот вы и займитесь этим, мать Керис, – перебил Анри.
Керис притворилась, будто изумлена таким решением.
– Допустим, я могу взять на себя менее важные задачи: решать вопросы по хозяйству, управлять землями, – но мне не положено отправлять таинства.
– Это мы уже обсудили, – нетерпеливо прервал Анри. – Я рукополагаю новых священников так быстро, как только могу. Остальным займетесь вы.
– Вы словно назначаете меня временным приором Кингсбриджа.
– Вот именно.
Керис постаралась спрятать ликование. Удача казалась слишком большой, чтобы быть правдой. Получается, она теперь главная во всем, кроме того, что не представляло для нее интереса. Но, возможно, где-то кроются незамеченные ловушки?
Архидьякон Ллойд обратился к епископу:
– Осмелюсь предложить, милорд, чтобы вы поручили мне написать соответствующее письмо, на случай если ей потребуется подкрепить свои слова.
Керис поддержала:
– Если хотите, чтобы город выполнял ваши пожелания, милорд, нужно внушить горожанам, что таково ваше решение и оно не подлежит оспариванию. Скоро начнется собрание приходской гильдии. Если вам угодно, милорд, я бы попросила вас присутствовать и объявить о новых порядках.
– Хорошо, пойдемте.
Они вышли из дворца Годвина и двинулись по главной улице к зданию гильдейского собрания. Послушать, что стряслось с монахами, собрались почти все. Керис поведала все, что было известно ей самой. Кто-то из гильдейских видел или слышал исход, однако никто не догадался, даже не заподозрил, что сбежали все монахи до единого.
Керис попросила прислушиваться к разговорам приезжих: не исключено, что кому-то из них повстречалась на дороге большая компания монахов с поклажей.
– Но исходить нам следует из того, что братья вернутся не скоро. Посему лорд епископ имеет кое-что вам сообщить.
Керис хотела, чтобы все самое главное сказал епископ, не она.
Анри откашлялся.
– Одобряю избрание сестры Керис настоятельницей и поручаю ей исполнять обязанности приора. Прошу считать ее моей представительницей и вашим владыкою во всем, кроме отправления таинств.
Керис всматривалась в лица собравшихся. Элфрик негодовал. Мерфин слабо улыбался, догадываясь, что она сама добыла эти полномочия, и радовался за нее и за город, а печальная складка у губ подсказывала, что он понимает – теперь Керис от него еще дальше. Все прочие вроде бы не возражали. Они хорошо знали Керис и доверяли ей, особенно теперь, после бегства Годвина.
Следовало выжать из этого все возможное.
– С новыми полномочиями я бы хотела срочно обсудить три вопроса. Во-первых, пьянство. Сегодня утром Дункан-красильщик валялся пьяным на улице. Я убеждена, что недопустимо потакать подобному, иначе мы обречены на поражение.
Послышались одобрительные возгласы. В гильдии заправляли пожилые, приверженные устоям купцы. Они если и напивались по утрам, то дома, где их никто не видел.