– Я могу пойти с тобой, – предложил он. – Уверен, граф отпустит меня. Сегодня ему сквайры не понадобятся. Он куда-то собрался с Аланом Фернхиллом.
В компании Сэма она нуждалась меньше всего. Если она не придет на свидание, Ральф выдаст тайну отцовства. Можно вообразить, какое удовольствие испытает граф. Ему только дай повод.
– Нет, – твердо ответила Гвенда. – Оставайся тут. Кто знает, когда ты можешь потребоваться графу.
– Он меня не призовет. Я иду с тобой.
– Никуда ты не идешь. – Гвенда проглотила то, что было во рту, а остаток хлеба убрала в кошель. – Спасибо, что заботишься обо мне, но это лишнее. – Она поцеловала сына в щеку. – Береги себя. Не рискуй понапрасну. Если хочешь что-нибудь для меня сделать, оставайся в живых.
Гвенда направилась к выходу. У двери обернулась. Сэм задумчиво смотрел ей вслед. Она выдавила улыбку, беспечную, как ей хотелось думать, и вышла во двор.
По дороге Гвенда вдруг забеспокоилась, не прознает ли кто о ее связи с Ральфом. Подобные истории имели свойство становиться общеизвестными. Она уже встречалась с ним в домике, сейчас шла на второе свидание и боялась, что эта встреча не окажется последней. Много ли нужно, чтобы кто-то заметил, как она сворачивает с дороги в лес, и задумался, куда направляется? А если нелегкая принесет кого-нибудь к охотничьему домику в самый неподходящий момент? Или кто сопоставит, что Ральф и Алан Фернхилл покидают замок всякий раз, как Гвенда уходит из Эрлкасла в Уигли?
Около полудня она остановилась в таверне перекусить элем и сыром. Ради безопасности путники обычно уходили из таких мест компаниями, но она подождала, пока все разойдутся, и двинулась дальше одна. Дойдя до места, где нужно было сворачивать в лес, она огляделась, чтобы удостовериться, что ее никто не видит. Ей почудилось некое движение среди деревьев в четверти мили позади, и она всмотрелась в знойную дымку, но никого не разглядела. Верно, от страха начало мерещиться невесть что.
Бредя по летнему подлеску, она опять погрузилась в размышления о том, как убить Ральфа. Если по счастливому стечению обстоятельств Алана в домике не окажется, справится ли она с графом? Алан ведь единственный, кто знает, что у нее свидание с Ральфом. Если тот погибнет, Алан все поймет. Тогда ей придется убить и его. Увы, это казалось невозможным.
У домика паслись на привязи две лошади. Ральф и Алан сидели внутри за небольшим столом, а перед ними лежали остатки обеда: половина хлеба, кость от окорока, круг сыра и фляга с вином. Гвенда закрыла за собой дверь.
– Вот и она, как обещала, – довольно сказал Алан. По всей видимости, ему поручили обеспечить ее появление, и он порадовался, что Гвенда не ослушалась. – Как раз на закуску. Прямо как изюм: сморщенная, но сладкая.
– Ты не хочешь его прогнать? – спросила Гвенда у Ральфа.
Алан встал.
– Опять дерзишь? Смотрю, ты ничему не учишься. – Но все-таки вышел из комнаты на кухню и хлопнул дверью.
Граф усмехнулся.
– Иди сюда. – Она послушно подошла. – Если хочешь, я велю Алану быть поласковее.
– Нет уж, пожалуйста! – ужаснулась она. – Если он сделается любезным, все примутся гадать, с какой стати.
– Ну, как хочешь. – Ральф взял ее за руку и потянул к себе. – Садись ко мне на колени.
– А нельзя сразу в кровать, и все?
Он рассмеялся.
– Вот это мне в тебе нравится. Ты честная. – Он встал, взял ее за плечи, посмотрел в глаза, а потом вдруг наклонился и поцеловал.
Это было впервые. Они возлегали дважды, но не целовались ни разу. Ей стало противно. Когда его губы прижались к ее рту, она ощутила себя униженной сильнее, чем когда в нее проникал его член. Ральф приоткрыл рот, и Гвенду обдало запахом сыра. Она с отвращением отпрянула.
– Нет.
– Не забывай, что на кону.
– Пожалуйста, не делай этого.
Ральф начал злиться.
– Я тебя возьму! Скидывай платье.
– Пожалуйста, отпусти меня. – Он хотел было что-то сказать, но она возвысила голос, мешая ему говорить. Стены домика были тонкими, Алан на кухне, конечно же, слышал ее мольбу, но ей было все равно. – Не принуждай, прошу тебя!
– Хватит лепетать! – рявкнул Ральф. – Живо в постель!
– Пожалуйста, не надо!
Входная дверь распахнулась.
Ральф и Гвенда одновременно повернулись.
На пороге застыл Сэм.
– О господи, нет! – простонала Гвенда.
Все трое не шевелились. Гвенда поняла, как все вышло. Беспокоясь за мать, Сэм не послушался ее запрета и украдкой последовал за ней из Эрлкасла. Держался позади, но из вида не выпускал. Видел, как она свернула с дороги и направилась в лес. Это его движение она заметила, когда обернулась. Потом он отыскал домик и пришел всего на пару минут позже нее. Должно быть, стоял на улице, когда услышал крики. Для него было очевидно, что Ральф принуждал ее к соитию; впрочем, наскоро припомнив разговор, Гвенда сообразила, что истинная причина ее покорности осталась тайной. Во всяком случае, пока.
Сэм выхватил меч.
Ральф вскочил на ноги, и пока он приближался, успел обнажить свой клинок и отразил удар. Сэм метил Ральфу в голову, но тот без труда прикрылся мечом.
Сын пытался убить собственного отца.
Сэму грозила страшная опасность. Едва повзрослев, он бросил вызов закаленному в боях рыцарю.
– Алан! – гаркнул Ральф.
Гвенда осознала, что ее сыну выпало схватиться сразу с двумя бывалыми воинами.
Она вихрем пронеслась через комнату, а когда дверь на кухню стала открываться, она прижалась к стене и вытащила нож.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел Алан.
Он смотрел на дерущихся мужчин и не видел Гвенду. Помедлил, глядя, как меч Сэма взмывает вверх, к шее Ральфа, и как Ральф отражает удар.
Наконец Алан понял, что его господин в опасности. Его пальцы легли на рукоять меча, он сделал шаг вперед, и в этот миг Гвенда ударила его в спину.
Она вонзила нож, повела вверх, надавила со всей своей крестьянской силой, рассекая мышцы спины, дернула выше, пронзая почки, желудок, легкие, норовя добраться до сердца. Десятидюймовое острое лезвие не встречало сопротивления, но умер Алан не сразу.
Он взревел от боли, затем внезапно умолк, пошатнулся, развернулся и, схватив Гвенду, притянул к себе сгибом локтя. Она ударила снова, на сей раз в живот, опять снизу вверх, через жизненно важные органы. Изо рта Алана хлынула кровь. Он обмяк и уронил руки. Мгновение глядел на нее с полнейшим недоверием в глазах, не понимая, как такая ничтожная женщина могла оборвать его жизнь, потом его взгляд помутнел, и он рухнул на пол.
Гвенда обернулась.
Сэм нападал, Ральф отбивался. Он отступал, а Сэм надвигался. Снова удар, снова защита. Ральф оборонялся умело, но сам нападать не спешил: боялся убить сына.
Сэм не ведал, что сражается с отцом, и его ничто не сдерживало. Он наступал, размахивая мечом.
Гвенда понимала, что долго это продолжаться не может. Рано или поздно один непременно поранит другого, и тогда поединок пойдет до смерти. Стискивая в руке окровавленный нож, она дожидалась возможности ударить Ральфа исподтишка, как Алана.
– Погоди! – Ральф вскинул левую руку, но разгневанный Сэм не собирался останавливаться. Граф отбил удар и повторил: – Погоди! – Он тяжело дышал, но сумел выговорить: – Ты должен кое-что узнать.
– Я знаю достаточно! – выкрикнул Сэм, и Гвенда услышала в его низком мужском голосе мальчишеские нотки. Он снова замахнулся.
– Нет, не знаешь! – рявкнул Ральф.
Она не сомневалась в том, что намерен сказать Ральф. Он хочет признаться в отцовстве.
Этого нельзя было допустить.
– Да послушай же! – крикнул Ральф, и юноша наконец опомнился и отступил, но меч не опустил.
Ральф пытался перевести дух, чтобы заговорить, и в этот миг Гвенда бросилась на него.
Он развернулся к ней лицом, одновременно поведя меч вправо по дуге. Это движение выбило нож из ее руки, и она осталась беззащитной. Если он сейчас ударит, она погибнет на месте.
Впервые с того мгновения, как Сэм выхватил меч, грудь Ральфа оказалась открытой.
Сэм прыгнул вперед и вонзил меч в грудь графа.
Острие рассекло легкую летнюю блузу и вошло в левую часть грудины – верно, между двумя ребрами, поскольку глубоко погрузилось в тело. Сэм издал победный кровожадный клич и надавил сильнее. Ральф попятился на подгибающихся ногах, привалился плечами к стене. Сэм продолжал давить изо всех сил. Наконец лезвие пронзило тело графа насквозь. Острие с чавканьем вышло из спины и уткнулось в деревянную стену.
Взор Ральфа был устремлен в лицо Сэма, и Гвенда догадывалась, о чем думает граф. Он понимал, что ранен смертельно и что его убил собственный сын.
Сэм выпустил меч, но тот не упал, он вонзился в стену, насадив на себя Ральфа. Побледневший юноша отшатнулся.
Ральф был еще жив, поскольку дергал руками, пытаясь взяться за меч и вытащить его из груди, но руки его уже толком не слушались. Потрясенная, Гвенда поймала себя на мысли, что граф отчасти смахивает на кошку, которую сквайры привязывали к столбу.
Она нагнулась и поспешно подобрала нож с пола.
Как ни удивительно, Ральф заговорил:
– Сэм… Я… – Кровь потоком хлынула у него изо рта, и он умолк.
«Слава Всевышнему», – подумала Гвенда.
Поток крови иссяк столь же быстро, как и начался.
– Я… – снова выдавил Ральф.
На сей раз его остановила Гвенда.
Она метнулась вперед и вонзила нож ему в рот. Ральф издал жуткий булькающий звук, когда лезвие пропороло ему горло.
Гвенда разжала пальцы и попятилась.
Она в ужасе смотрела на то, что сама учинила. Мужчина, столь долго ее изводивший, был пригвожден к стене, словно распят, с мечом в груди и ножом в горле. Он не издавал более ни звука, но глаза свидетельствовали, что он жив: исполненный боли, страха и отчаяния взгляд перемещался с Гвенды на Сэма и обратно.
Они стояли неподвижно и молчали в ожидании.
Наконец его глаза закрылись.