– Я же говорил… – начал Джоби.
– Захлопни свою гнилую пасть, олух, – перебил констебль. – Сим, убирайся, да побыстрее. Медж, если ты кого-нибудь ударишь, я посажу тебя в колодки и твоего мужа не побоюсь. И ты, Керис, прошу, помалкивай; можешь пожаловаться на меня отцу, если хочешь.
Джон еще не закончил говорить, а Сим уже дернул веревку. Гвенду потянуло вперед, и пришлось сделать шаг, чтобы не упасть, а потом она поняла, что движется по улице, спотыкаясь и почти бегом. Краем глаза она увидела, что рядом идет Керис. Но констебль Джон крепко взял Керис за руку, она возмущенно развернулась – и в следующий миг исчезла из поля зрения Гвенды.
Сим быстро шел вниз по грязной главной улице, дергая веревку, и Гвенда всякий раз едва не падала. Чем ближе они подходили к мосту, тем больше девушка отчаивалась. Она попробовала было упереться, но торгаш рванул за веревку с такой силой, что Гвенда не устояла на ногах и повалилась в грязь. Ее руки были по-прежнему прижаты к бокам, а потому она упала со всего размаха, ударилась грудью и изрядно запачкала лицо. Кое-как поднялась, всякое намерение сопротивляться пропало без следа. Ведомую на привязи, точно животное, избитую, запуганную, с головы до ног в липкой грязи, Гвенду поволокли дальше. Новый владелец протащил ее по мосту и повел по дороге, что уходила в лес.
Торгаш Сим провел Гвенду по Новому городу до перекрестка дорог, где вешали преступников (это место было известно как «перекресток Висельников»). Оттуда свернули на юг, в сторону Уигли. Свободный конец веревки Сим обвязал вокруг своего запястья, чтобы девушка не смогла убежать, даже если он отвлечется. Скип было увязался следом за хозяйкой, но Сим принялся бросать в пса камни, и, когда один угодил ему в нос, Скип поджал хвост и отстал.
Через несколько миль, когда солнце начало клониться к закату, Сим свернул в лес. Гвенда не замечала никаких примет, что позволили бы запомнить этот поворот, однако Сим, судя по всему, знал, куда идти. После сотни-другой шагов через подлесок выбрались на тропинку, и Гвенде бросились в глаза многочисленные отпечатки маленьких копыт; значит, это оленья тропа, которая почти наверняка ведет к воде. Догадка оказалась верной: вскоре вышли к небольшому ручью, трава по берегам которого была втоптана в грязь.
Сим опустился на колени возле ручья, набрал в ладони чистой воды и напился. Затем переместил веревочную петлю на шею Гвенде, освободив руки и махнул в сторону ручья.
Гвенда сполоснула руки и принялась жадно пить.
– Рожу помой, – велел Сим. – Ты и без того страшна, а чумазая и подавно.
Девушка умылась, не став ломать голову, какое Симу дело до ее наружности.
Тропа продолжалась на другом берегу ручья. Пошли дальше. Обычно Гвенде хватало сил идти пешком хоть целый день, но от пережитого унижения и страха ноги теперь отказывались слушаться. Какая бы участь ее ни ожидала, она предполагала, что будет только хуже, но все-таки мечтала куда-нибудь дойти, просто чтобы сесть.
Сгущались сумерки. Оленья тропа вилась между деревьями еще приблизительно с милю, а затем уперлась в подножие холма. Сим остановился у толстенного дуба и тихо свистнул.
Спустя несколько мгновений из сумрачного леса возникла мужская фигура.
– Лады, Сим?
– Еще как лады, Джед.
– Что это ты приволок? Фруктовое печенье?
– Тебе перепадет кусочек, Джед, как и остальным, у кого полшиллинга[28] завалялось.
Гвенда сообразила, что Сим намерен торговать ее телом. От осознания этого стало невыносимо больно, она зашаталась и опустилась на колени.
– Полшиллинга, говоришь? – Голос Джеда доносился словно издалека, но все же Гвенда различала нотки предвкушения. – Сколько ей лет?
– Ее отец клянется, что восемнадцать. – Сим дернул за веревку. – Вставай, ленивая корова, рано еще отдыхать.
Гвенда поднялась. Вот зачем он заставлял ее умыться. Почему-то при этой мысли на глаза навернулись слезы.
Рыдая от отчаяния, она снова побрела за Симом. Наконец вышли на поляну, посередине которой горел костер. Сквозь пелену слез Гвенда разглядела десятка полтора или два людей, лежавших на краю поляны; большинство кутались в одеяла и плащи. Почти все, кто таращился на нее в отсветах пламени, были мужчинами, но вдруг Гвенда различила белое женское лицо, суровое, но с покатым подбородком. Женщина мельком оглядела Гвенду и снова зарылась в кучу лохмотьев, должно быть, служившую ей постелью. Перевернутый бочонок из-под вина и разбросанные повсюду деревянные кружки свидетельствовали о том, что недавно на поляне шла пьянка.
Гвенда догадалась, что Сим привел ее в логово разбойников.
Девушка застонала. Скольким из них ей придется уступить?
Едва задав себе этот вопрос, она поняла – всем.
Сим протащил ее через поляну к человеку, что сидел, привалившись спиной к дереву.
– Лады, Тэм, – проговорил Сим.
Гвенда сразу поняла, что видит перед собою самого известного разбойника графства, человека по прозвищу Тэм Проныра. Лицо привлекательное – правда, раскраснелось от вина. Болтали, будто он благородного происхождения, но такое говорили про всех знаменитых разбойников. Гвенда подивилась тому, насколько молодо выглядел Тэм – немногим старше двадцати. Впрочем, убийство разбойника не считалось преступлением, и потому мало кто из них доживал до зрелых лет.
– Лады, Сим, – откликнулся Тэм.
– Я обменял корову Олвина на девчонку.
– Хорошо. – У главаря слегка заплетался язык.
– С парней будет по шесть пенсов, но для тебя, разумеется, бесплатно. Ты, верно, хочешь первым.
Тэм устремил на Гвенду взгляд налитых кровью глаз. Возможно, она углядела то, чего и в помине не было, однако ей почудилось, что во взгляде Тэма мелькнула жалость.
– Нет, спасибо. Пускай парни позабавятся. Как по мне, лучше подождать до завтра. Мы отобрали бочонок вина у двух монахов, что направлялись в Кингсбридж, и теперь почти все мертвецки пьяны.
В сердце Гвенды вспыхнула надежда. Вдруг обойдется…
– Надо потолковать с Олвином, – с сомнением проговорил Сим. – Спасибо, Тэм.
Он отошел от дуба, волоча девушку за собой.
В нескольких ярдах от дерева нашелся широкоплечий мужчина, еле стоявший на ногах.
– Лады, Олвин.
Видимо, это слово служило разбойникам приветствием и одновременно опознавательным знаком.
Олвин пребывал в том состоянии, когда пьяного все раздражает.
– Что припер?
– Свеженькую молодку.
Олвин схватил Гвенду за подбородок, стиснул так крепко, что ей стало больно, и повернул голову девушки, желая получше рассмотреть. Гвенда невольно заглянула ему в глаза. Тоже молодой, как Тэм Проныра, и тоже какой-то утомленный на вид, словно уставший от беспутного образа жизни. От него пахло вином.
– Боже милостивый, ну и уродину ты отыскал.
Тут Гвенда порадовалась, что ее признали некрасивой. Может, Олвин на нее не польстится.
– Взял что мог, – обиженно ответил Сим. – Какой отец станет менять красотку дочь на корову? Он выдаст ее замуж за сына богатого торговца шерстью.
При слове «отец» Гвенда вновь разозлилась. Папаша знал, что с нею сделают, – во всяком случае, догадывался. Как он мог так с нею поступить?
– Ладно, ладно, уймись, – покладисто проговорил Олвин. – Сам знаешь, у нас всего две бабы, парни просто бесятся.
– Тэм сказал, что лучше подождать до завтра, потому как все перепились, но смотри сам.
– Тэм прав. Вон, половина парней уже дрыхнут.
Гвенда слегка успокоилась. За ночь может случиться что угодно.
– Хорошо. Я и сам устал как собака. – Сим повернулся к Гвенде. – Давай ложись.
До сих пор он ни разу не назвал ее по имени.
Девушка подчинилась, и Сим все той же веревкой связал ей ноги, а руки завел за спину. Затем они с Олвином улеглись по обе стороны от нее и почти мгновенно заснули.
Гвенда изнемогала от усталости, но спать и не думала. С руками, связанными за спиной, неудобство доставляло любое положение. Она попыталась пошевелить запястьями, но Сим связал ее очень туго и узел был надежным, так что Гвенда лишь содрала кожу и веревка стала впиваться в плоть.
Отчаяние переросло в бессильную ярость. Гвенда воображала, как отомстит похитителям, как изобьет их кнутом, а они будут ползать перед нею по траве. Нет, хватит тешиться несбыточными мечтами. Пора прикинуть, как сбежать от разбойников.
Сначала надо убедить их ее развязать. Потом изловчиться и удрать. Причем желательно устроить так, чтобы ее не преследовали.
Это казалось невозможным.
12
Гвенда проснулась и поняла, что замерзла. В разгар лета дни стояли прохладные, чем накрыться, ей не дали, а легкое платье не спасало. Небо из черного понемногу становилось серее. Девушка осторожно огляделась: насколько можно было судить, никто не шевелился.
Ей нужно по-маленькому. Помочиться, что ли, прямо так, сквозь одежду? Глядишь, разбойники тогда сами от нее откажутся. Впрочем, она тут же отвергла это искушение. Поступить так означало сдаться. Но сдаваться она не собиралась.
Что же делать?
Олвин спал рядом с ней. На поясе у него висел длинный кинжал в ножнах, и вид оружия навел Гвенду на спасительную мысль. Она вовсе не была уверена, что у нее хватит духу осуществить план, который вызревал в голове. Но хватит бояться, нужно действовать.
Пусть ее лодыжки были связаны, она могла шевелить ногами. Гвенда принялась пихать Олвина. Поначалу тот будто ничего не чувствовал, но на третий раз приподнялся хрипло пробормотал:
– Чего надо?
– Мне бы в кусты.
– Не вздумай отливать на поляне. Это правило Тэма. На двадцать шагов, если по-маленькому, на пятьдесят – по-большому.
– Вот как, даже у разбойников есть правила.
Олвин тупо уставился на нее, не оценив горькой шутки. Девушка поняла, что он глуповат. Это хорошо. Зато он силен и злобен. Нужно быть очень осторожной.
– Сам погляди, я ведь связана.