Томас озадаченно сощурился, пытаясь отыскать ловушку.
– Я хочу тебе помочь, – продолжал ризничий. – Убежден, нам следует выбрать приора, который изменит аббатство и приведет в порядок хозяйство.
– Думаю, мне это по силам. Но чего ты хочешь за поддержку?
Годвин понимал, что ничего не просить нельзя: Томас все равно не поверит, поэтому заготовил правдоподобную ложь:
– Хочу стать твоим помощником.
Томас кивнул, но согласился не сразу.
– И как ты собираешься мне помогать?
– Прежде всего обеспечу тебе поддержку горожан.
– Считаешь, для этого достаточно иметь дядей Эдмунда-суконщика?
– Не все так просто. Городу нужен мост. Карл ничего не обещает. Город не хочет видеть его приором. Если я скажу олдермену, что ты начнешь строить мост сразу после избрания, за тебя встанут все горожане.
– Но тогда многие монахи за меня не проголосуют.
– Я в этом не уверен. Не забудь: выбор братьев должен одобрить епископ. Епископы, как правило, достаточно осторожны и учитывают мнение мирян. Ричард не станет нарываться на неприятности. Если горожане поддержат тебя, это будет много значить.
Годвин видел, что Томас ему не верит. Матрикуларий пристально смотрел на него, и ризничий ощутил, как по хребту сбегает струйка холодного пота. Однако в итоге Томас согласился с его доводами.
– Разумеется, нам нужен новый мост. Глупо со стороны Карла этому противиться.
– Значит, ты пообещаешь исполнить то, о чем думал сам?
– Ты весьма настойчив.
Годвин вскинул руки, как бы извиняясь.
– Я вовсе не хотел наседать, прости. Конечно, следует делать то, в чем ты зришь Божью волю.
Томас с сомнением усмехнулся: не верилось в бескорыстие Годвина, – но все же ответил:
– Хорошо. Я буду просить совета в молитве.
Ризничий понял, что большей ясности сегодня ему не добиться, а давить сильнее боялся.
– Я тоже.
Томас и вправду будет молиться. Для себя ему почти ничего не нужно. Если он решит, что такова воля Божья, то согласится пойти на выборы приора, а коли нет, то нет. Прямо сейчас Годвин больше ничего не мог поделать.
Гроб с телом Антония стоял в кругу свечного пламени. Собор заполнили горожане и крестьяне из окрестных деревень. Годвин поискал глазами Керис, которую видел какое-то время назад. Девушка стояла в южном трансепте и осматривала леса Мерфина в приделе. Годвин любил вспоминать те времена, когда Керис была маленькой, а он являлся для нее всезнающим старшим братом.
После крушения моста Керис ходила мрачной, но сегодня заметно повеселела, и Годвин порадовался: ему было приятно видеть ее в хорошем настроении.
– У тебя, кажется, все хорошо. – Он тронул двоюродную сестру за локоть.
– Да, – Керис улыбнулась. – Любовный узел развязался. Но тебе этого не понять.
– Да куда уж.
«Ты и понятия не имеешь, – подумал Годвин, – сколько любовных узлов среди монахов». Но вслух этого говорить не стал: к чему мирянам знать о том, что происходит в монастырях?
– Попроси отца поговорить с епископом Ричардом по поводу строительства нового моста.
– С какой стати? – недоуменно спросила Керис. Ребенком она почитала двоюродного брата как героя, но детское благоговение давно улетучилось. – Зачем? Это же не его мост.
– Избранного монахами приора должен одобрить епископ. Ричард мог бы дать понять, что не утвердит того, кто не собирается строить мост. Некоторые братья останутся при своем убеждении, но будут и такие, которые решат, что нет смысла голосовать заведомо впустую.
– Понятно. Ты в самом деле думаешь, что отец поможет?
– Не сомневаюсь.
– Я передам.
– Спасибо.
Зазвонил колокол. Годвин незаметно вышел из собора во двор и влился в череду монахов, что брели к храму. Наступил полдень.
За утро проделана хорошая работа.
16
Рано утром в понедельник Вулфрик и Гвенда отправились в дальний путь из Кингсбриджа домой, в Уигли.
Керис и Мерфин смотрели, как они плывут на новом пароме. Мерфин не мог нарадоваться творению своих рук. Правда, деревянные шестерни грозили быстро стереться. Лучше бы, конечно, железные, но…
Девушка думала о другом.
– Гвенда так влюблена. – Она вздохнула.
– Вулфрика ей не получить.
– Откуда ты знаешь? Она решительная. Сумела даже удрать от Сима-торгаша.
– Но Вулфрик помолвлен с этой Аннет, которая намного красивее.
– Красота далеко не все в любви.
– За что я благодарю Бога каждый день.
Девушка рассмеялась:
– Мне нравится твое смешное лицо.
– Вулфрик подрался из-за Аннет с моим братом. Наверно, он любит ее.
– У Гвенды есть приворотное зелье.
Мерфин неодобрительно покачал головой.
– Считаешь, девушка обманом может женить на себе мужчину, который любит другую?
С минуту Керис молчала. Ее нежная шейка покраснела.
– Я как-то не подумала… Разве это не одно и то же?
– Почти.
– Но она не заставляет его, а просто хочет, чтобы ее полюбили.
– Пусть добьется этого без всякого зелья.
– Теперь мне стыдно, что я ей помогала.
– Поздно.
Вулфрик и Гвенда сошли с парома на дальнем берегу, обернулись, помахали на прощание и зашагали по дороге, что бежала через предместье. Рядом семенил Скип.
Мерфин и Керис вернулись на главную улицу, и девушка спросила:
– Ты еще не говорил с Гризельдой?
– Как раз собираюсь. Не могу понять, хочу я встречи с нею или боюсь.
– Тебе нечего бояться. Это она лгала.
– Так-то оно так. – Мерфин потрогал свое лицо. Синяки почти сошли. – Надеюсь только, ее отец не полезет опять драться.
– Хочешь, я пойду с тобой?
Он очень этого хотел, но помотал головой.
– Я заварил всю кашу, мне и расхлебывать.
Молодые люди остановились возле дома Элфрика.
– Удачи, – пожелала Керис.
– Спасибо. – Мерфин быстро поцеловал ее, подавил искушение продлить поцелуй и вошел в дом.
Элфрик сидел за столом и ел хлеб с сыром. Перед ним стояла кружка с элем. За его спиной, на кухне, Мерфин разглядел Элис и служанку. Гризельды не было.
– Где ты пропадал? – справился Элфрик.
Мерфин решил, что раз бояться ему нечего, то действовать надо бесстрашно. Не ответив на вопрос Элфрика, он задал свой:
– Где Гризельда?
– Спит еще.
Мерфин крикнул наверх:
– Гризельда! Нам нужно поговорить.
Элфрик проворчал:
– Времени нет лясы точить. Работать надо.
Мерфин пропустил ворчание мимо ушей и снова крикнул:
– Гризельда, вставай!
– Эй! – вскинулся Элфрик. – Ты кто такой, чтобы тут командовать?
– Вы ведь хотите, чтобы я на ней женился?
– И что?
– Значит, ей пора привыкать слушаться мужа. – Мерфин опять возвысил голос: – Спускайся, не то тебе придется узнать кое-что от других.
Гризельда показалась на площадке наверху лестницы и раздраженно пробурчала:
– Иду. Что случилось-то?
Мерфин подождал, пока она спустится.
– Я знаю, кто отец ребенка.
Во взгляде Гризельды мелькнул страх.
– Не будь дураком: ты и есть отец.
– Нет, Терстан.
– Я не спала с ним! – Дочь посмотрела на отца. – Честно, не спала.
– Она не врет, – проговорил Элфрик.
Из кухни выглянула Элис.
– Это правда.
– Я был с Гризельдой в воскресенье ярмарочной недели, пятнадцать дней назад. А она уже на третьем месяце.
– Нет!
Мерфин пристально посмотрел на Элис.
– Ты ведь знала, верно? – Она отвернулась. – И все-таки солгала. Даже родной сестре.
– Ты не можешь знать, на каком она месяце, – возразил Элфрик.
– Да посмотрите же на нее! – воскликнул Мерфин. – Не видите, что ли, как живот округлился? Да, несильно, но заметно.
– Что ты в этом понимаешь? Мал еще.
– Ага, именно на это вы и рассчитывали, правда? Почти сработало.
Элфрик погрозил пальцем.
– Ты спал с Гризельдой и женишься на ней.
– Нет, не женюсь. Она меня не любит. Терстан сбежал, и ваша дочь переспала со мной, чтобы у ребенка был отец. Я знаю, что поступил неправильно, но не собираюсь наказывать себя всю оставшуюся жизнь.
Элфрик встал.
– Ты женишься, и вся недолга.
– Нет.
– Придется.
– Нет.
Элфрик побагровел и рявкнул:
– Ты женишься на ней!
– Сколько раз повторять? Нет!
Элфрик понял, что Мерфин настроен решительно.
– В таком случае вон из моего дома, и чтоб ноги твоей здесь не было.
Мерфин ждал этого, потому испытал облегчение. Выходит, иных доводов у мастера не осталось.
– Ладно.
Он было шагнул вперед, но Элфрик загородил ему дорогу.
– Ты куда это?
– На кухню, за вещами.
– За инструментами, ты хочешь сказать.
– Да.
– Они не твои. Их покупал я.
– Подмастерью всегда выдают его инструменты в конце… – Мерфин осекся.
– Ты не отбыл положенный срок, поэтому никаких инструментов не получишь.
А вот этого юноша не ожидал.
– Я работал шесть с половиной лет!
– А должен был семь.
Без инструментов на жизнь зарабатывать было нечем.
– Это нечестно. Я пожалуюсь в гильдию плотников.
– Жду не дождусь, – злорадно усмехнулся Элфрик. – Интересно, как ты объяснишь, почему подмастерью, которого вышвырнули за то, что он переспал с дочерью наставника, причитаются бесплатные инструменты. У всех плотников гильдии есть подмастерья, и у большинства есть дочери. Жалуйся сколько влезет, пока зад не порвешь.
Юноша осознал, что Элфрик прав.
Элис добавила:
– Вот ты и влип в неприятности, дружок.
– Да, влип, – отозвался Мерфин. – Но что бы там ни случилось, это лучше, чем жизнь с Гризельдой и ее родственничками.
Тем же утром Мерфин отправился в церковь Святого Марка на похороны Хауэлла Тайлера, надеясь найти себе заказчика.
Разглядывая деревянный потолок – в церкви не было каменных сводов, – он увидел среди росписей дыру в форме человеческого тела, мрачное свидетельство гибели Хауэлла. Там все прогнило, со знанием дела говорили строители на похоронах, но прозрели они слишком поздно – Тайлера уже не было в живых. Теперь-то стало ясно, что крыша слишком непрочная, чинить ее нет смысла: надо снимать целиком и класть новую. А значит, церковь придется закрыть.