А вон и Аннет.
Она стояла на камне и стирала какую-то мелочь, то наклоняясь, чтобы окунуть тряпки в ручей, то выпрямляясь, чтобы потереть сукно. Ее длинные белые ноги маняще уходили под высоко подоткнутый подол. При каждом наклоне показывались белоснежные грудки, спелые, налитые, точно запретный плод. Кончики белокурых волос намокли, а на хорошеньком личике читалось недовольство, как если бы Аннет жаловалась всем и каждому, что рождена совсем для другого.
«Женщины здесь уже довольно долго», – догадался Ральф; возможно, он и не заподозрил бы их присутствия, когда бы вдова Губертс не повысила голос. Ральф опустился на колени за кустом, разглядывая женщин сквозь безлистые ветки. Алан присел на корточки рядом.
Ральфу нравилось подсматривать за женщинами. Подростком он частенько этим занимался. Женщины чесались, растягивались на земле с раскинутыми ногами, болтали между собою о том, о чем никогда бы не заговорили, знай они, что их подслушивает мальчишка, словом, вели себя в точности как мужчины.
Он услаждал взор, рассматривая ничего не подозревающих женщин, и пытался расслышать, о чем те говорят. Глядел на Гвенду, любовался ее ладным крепким телом, вспоминал, как она стояла обнаженной на коленях, как приятно было ощущать ее ягодицы и притягивать ее к себе. Помнится, тогда Гвенда изменилась в мгновение ока. Сперва держалась холодно, всем своим видом показывая, насколько ей противно, зато позднее явно начала возбуждаться: кожа на шее порозовела, грудь заходила ходуном, голову она наклонила и зажмурилась – причем, как показалось Ральфу, не только от стыда, но и от удовольствия. От этого воспоминания дыхание лорда участилось. На лбу, несмотря на стылый октябрьский воздух, выступила испарина. Интересно, доведется ли ему снова возлечь с Гвендой?
Увы, вскоре женщины собрались уходить. Сложили постиранное белье, попрятали в корзины или попросту свернули узлами, чтобы нести на головах, и направились по тропе вдоль ручья. Затем Аннет о чем-то заспорила с матерью. Она перестирала лишь половину вещей, которые принесла с собою, и, очевидно, хотела забрать грязное домой, а Пег, похоже, настаивала на том, чтобы дочь задержалась и достирала. В конце концов Пег широким шагом удалилась, а угрюмая Аннет осталась у ручья.
Ральф не мог поверить в свою удачу и негромко сказал Алану:
– Сейчас позабавимся. Обойди вокруг, чтобы ей некуда было бежать.
Фернхилл исчез.
Ральф смотрел, как Аннет небрежно кинула остатки грязного белья в ручей и села на берегу, тоскливо уставившись в воду. Когда, по прикидкам Ральфа, остальные женщины отошли за пределы слышимости, а Фернхилл должен был занять назначенное место, лорд встал и вышел из-за кустов.
Аннет услышала хруст веток под его ногами и испуганно вскинулась. Он с удовольствием наблюдал, как удивление и любопытство на ее лице сменяются страхом: она поняла, что осталась наедине с мужчиной в лесу, вскочила, но к тому времени Ральф уже оказался рядом и взял ее за руку, твердо и уверенно.
– Здравствуй, Аннет. Что ты тут делаешь… совсем одна?
Аннет обернулась через плечо – подумала, видно, что Ральф не один и что спутники лорда смогут удержать его от безрассудств – и явно расстроилась, увидев только Барли.
– Я иду домой. Мама вот только ушла.
– Не торопись. Ты такая милая, с мокрыми волосами и голыми коленками.
Девушка поспешно одернула подол. Свободной рукой Ральф прикоснулся к ее подбородку и заставил посмотреть в глаза.
– Улыбнись же. Да не бойся ты. Я не сделаю тебе ничего дурного. Я ведь твой лорд.
Аннет попыталась улыбнуться.
– Я просто слегка растерялась. Вы меня напугали. – Она достаточно овладела собой, чтобы прибегнуть к испытанному оружию – обольщению. – Может, вы проводите меня домой, милорд? Девушке в лесу нужен защитник.
– О, не сомневайся, я провожу тебя. Пригляжу за тобою куда лучше этого болвана Вулфрика или твоего мужа.
Он отнял руку от ее подбородка и прикоснулся к груди: та была именно такой, какой ему запомнилась, маленькой и твердой, – потом опустил вторую, чтобы положить на грудь обе ладони, но едва лорд ее отпустил, Аннет рванулась прочь. Он рассмеялся, когда она выскочила на тропу среди деревьев. Мгновение спустя раздался истошный вопль. Ральф остался стоять там, где стоял: Алан привел Аннет обратно. Оруженосец заломил девушке руку за спиной, и от этого грудь ее соблазнительно выпятилась.
Ральф обнажил острый кинжал с лезвием длиною в фут.
– Раздевайся.
Алан отпустил Аннет, но та не спешила подчиняться.
– Прошу, милорд, – взмолилась она. – Я всегда относилась к вам с почтением…
– Раздевайся, не то я порежу тебе щеки, и шрамы останутся навсегда.
Это была страшная угроза для тщеславной красотки, и Аннет немедленно сдалась. Со слезами на глазах она стянула через голову простое платье из домотканого холста, попыталась было прикрыть наготу скомканной одеждой, но Алан выхватил у нее платье и отшвырнул в сторону.
Ральф пожирал глазами нагое тело. Аннет стояла потупившись, со слезами на щеках. Бедра у нее были узкие, а между ними обильно курчавились темно-золотистые волосы.
– Вулфрик тебя никогда такой не видел, а? – спросил Ральф.
Не поднимая глаз, она помотала головой.
Он сунул ей руку между ног.
– А тут он тебя трогал?
– Прошу, милорд, я замужняя женщина…
– Тем лучше: девственность ты уже потеряла, так что волноваться нечего. Давай ложись.
Аннет попятилась, но уткнулась в Алана. Тот умело опрокинул ее, и она повалилась на спину. Ральф стиснул ее лодыжки, чтобы она не смогла встать, но Аннет принялась отчаянно брыкаться.
– Держи ее крепче, – велел Ральф Алану.
Оруженосец придавил голову Аннет к земле, поставил колени ей на руки и прижал ладонями плечи.
Ральф извлек из штанов член и потер, чтобы затвердел, потом пристроился между бедрами Аннет.
Та начала кричать, но ее никто не слышал.
35
По счастью, одной из первых после случившегося Аннет увидела Гвенда.
Они с Пег принесли белье домой и развесили сушиться вокруг очага на кухне в доме Перкина. Гвенда по-прежнему батрачила на него, однако по осени, когда работы в полях стало меньше, помогала Пег по хозяйству. Закончив развешивать белье, женщины принялись готовить обед для мужчин – Перкина, Роба, Билли Говарда и Вулфрика. Примерно через час Пег спросила:
– А куда запропастилась Аннет?
– Пойду посмотрю.
Сперва Гвенда проверила, как там сынишка. Сэмми лежал в сплетенной из прутьев люльке, завернутый в кусок старого коричневого одеяла. Его крохотные блестящие глазки неотрывно следили за дымом, что поднимался от очага и клубился под потолком. Гвенда поцеловала сына в лоб и отправилась искать Аннет.
Она двинулась обратно к ручью через продуваемые ветрами поля. Мимо в сторону деревни проскакали лорд Ральф и Алан Фернхилл: видно, сегодня покончили с охотой раньше обычного. Гвенда вошла в лес и направилась по короткой тропинке туда, где обычно стирали деревенские женщины, на полпути столкнулась с Аннет, которая шла ей навстречу.
– С тобой все в порядке? Мать волнуется.
– Все хорошо.
Но Гвенда поняла, что Аннет обманывает.
– Что стряслось?
– Ничего. – Аннет старательно отводила взгляд. – Оставь меня в покое.
Гвенда преградила ей путь и оглядела с головы до ног. Лицо Аннет безошибочно свидетельствовало о каком-то происшествии. На первый взгляд она не выглядела пострадавшей телесно – впрочем, тело пряталось под длинным домотканым платьем, – но затем Гвенда заметила на платье темные пятна, похожие на следы крови.
Ей вдруг вспомнился проскакавший мимо лорд с оруженосцем.
– Лорд Ральф тебя домогался?
– Я иду домой.
Аннет попыталась отпихнуть Гвенду, но та схватила ее за руку и хотя вовсе не сжимала пальцы, девушка вскрикнула от боли и коснулась предплечья.
– Тебя били?
Аннет разрыдалась.
Гвенда обняла ее.
– Пойдем домой. Расскажешь все матери.
Аннет замотала головой:
– Я никому ничего не скажу.
«Слишком поздно», – подумала Гвенда.
Ведя Аннет домой, она перебирала в уме всякие возможности. По всей видимости, Аннет подверглась нападению. На нее могли накинуться один или сразу несколько путников, хотя дорог вроде поблизости не было. Еще были разбойники, о которых всегда вспоминали в подобных случаях, но в окрестностях Уигли разбойников не видали давным-давно. Нет, главными подозреваемыми выглядели Ральф и Алан.
Пег действовала решительно: усадила дочь на табурет, стянула платье с ее плеч. На обоих предплечьях набухали лиловые кровоподтеки.
– Кто-то тебя извалял, – сердито проговорила Пег.
Аннет молчала.
Пег не унималась:
– Я права? Отвечай, дочка, или хуже будет. Тебя кто-то извалял?
Аннет кивнула.
– Сколько их было? Не мнись, выкладывай.
Аннет молча подняла два пальца.
Пег побагровела от ярости.
– Кто?
Аннет покачала головой.
Гвенда понимала, почему дочь Перкина не хочет отвечать: и крестьянину не пристало обвинять лорда в преступлении, и ответила за нее:
– Я видела, как по полю проскакали Ральф и Алан Фернхилл.
Пег спросила:
– Это были они? Ральф и Алан?
Аннет кивнула, по-прежнему храня молчание.
Голос Пег опустился почти до шепота:
– Сдается мне, Алан тебя держал, а Ральф насильничал.
Аннет вновь кивнула.
Пег, добившись правды, смягчилась, обняла и прижала к себе дочь.
– Бедная моя девочка, бедное мое дитя.
Аннет зарыдала в голос.
Гвенда вышла из дома.
Скоро на обед придут мужчины, и им тут же сообщат, что Ральф изнасиловал Аннет. Ее отец, брат, муж и бывший возлюбленный наверняка обезумеют от ярости. Перкин уже слишком стар, чтобы творить глупости, Роб послушается отца; Билли Говард, пожалуй, чересчур труслив, чтобы устраивать бучу, но вот Вулфрик точно разъярится и захочет убить Ральфа.
А затем его повесят.