Агата застыла на залитой лунным светом поляне, с трудом переводя дыхание.
– Что она сказала? – спросил кто-то.
Агата взглянула на Тедроса, который, пошатываясь, поднимался с земли. Его золотые волосы были спутаны.
– Агата? – спросил другой голос.
Агата повернулась. Последние клубы красного дыма рассеивались между деревьями. Из дыма выступил силуэт Софи.
– Что сказала леди Лессо? – напряженно спросила ее подруга.
Агата уставилась на Софи с другой стороны залитой лунным светом поляны. Отзвуки воинственных криков мальчиков и девочек гремели, леденя кровь.
Вдруг верхушки деревьев над ними начали трещать и шататься, что-то тяжелое с хрустом прорывалось к ним…
Агата в ужасе отскочила, и серебряная башня Директора школы обрушилась между ивами. Перемещающаяся башня сверкнула в лунном свете и затормозила. Земля вокруг нее заходила ходуном и пустила глубокую трещину, оставив Тедроса на одной стороне, а Софи на другой. Агата же оказалась зажатой на небольшом островке земли, возвышающемся посередине провала.
Из окна башни вырвалась стайка бабочек и ринулась вниз, навстречу трем ученикам. Ударившись оземь, они превратились в стройную женщину. Словно вызванная на сцену актриса, Эвелин Садер шагнула на поляну, подсвеченную прожектором луны. Ее длинные ногти впились в том в вишнево-красной обложке, который Агата сразу узнала.
Это была их с Софи сказка.
– «Испытание», – проворковала декан. – Какое прелестное словечко! У него так много подходящих значений. Например, так можно назвать эксперимент, проверяющий чьи-то возможности и способности. Или тест на веру и выносливость. Или сложный жизненный этап. И наконец… Мне больше всего нравится именно это значение, – она сделала драматическую паузу, окидывая взглядом Софи и Тедроса, стоявших по разные стороны трещины. Ее темные брови взлетели над лиственно-зелеными глазами. – Когда-то так называли судебное разбирательство, призванное определить вину.
Ее взгляд метнулся к Агате, стоящей посередине. Декан загадочно улыбнулась:
– Вот теперь начнется настоящее Испытание.
Острым ноготком Эвелин развязала пакет, примотанный к корешку книги. Сверкающий Сториан вырвался наружу и яростно засиял алым. «Сказка о Софи и Агате» как по волшебству выплыла из рук декана на лунный свет. Перо бросилось на парящую книгу и, открыв ее своим острым кончиком, принялось рисовать красочные иллюстрации к их истории. Приближаясь к последней странице, перо замедлилось, с упоением прорисовывая Агату, стоящую между Тедросом и Софи…
Только эта Софи выглядела совсем не так, как та Софи, что замерла сейчас между ивами.
Софи на рисунке была лысой старой ведьмой, покрытой бородавками.
Под изображением ведьмы перо вывело:
Агата и Тедрос поглядели на Софи, молочную белизну кожи которой подчеркивало лунное сияние.
– Видишь ли, Агата, ты думала, что симптомы Софи вызвала я. Что я и есть злодей. – Эвелин изящно присела на пенек на темном краю поляны. – А ведь это была вовсе не я, верно?
– Агата, я не ведьма… Ты же знаешь, я не ведьма… – Софи попыталась опровергнуть слова декана.
Агата сделал шаг к Тедросу. Лицо Софи вспыхнуло от удивления.
– Ты думаешь, я все еще могу быть злой? – прошептала она. – Что я могу сделать тебе больно?
Агата печально покачала головой:
– Ведьмы разрушают сказки, Софи. Ведьмы врут, чтобы заполучить тот конец, который хотят.
Софи обратилась к Тедросу:
– Я была тебе хорошим другом, разве не так? Такой друг никогда не превратится в ведьму! Скажи ей!
– Хорошим другом? Если дружба основана на лжи, то это не дружба, – вскипел Тедрос, стоящий по другую сторону пролома. – Директор школы по всему свету искал человека, настолько же злого, как и он. Теперь мы видим, почему он выбрал тебя, Софи. Ты будешь злой всю свою жизнь – всегда!
– Я не зла-а-а-ая! Я стараюсь быть хорошей! Разве вы не видите? Я стараюсь! – кричала Софи. – Директор ошибся! Он ошибся во мне!
Агата взглянула на отвратительно старую каргу в книге и еще немного приблизилась к Тедросу:
– Сториан не врет, Софи…
– Нет, Агги… Пожалуйста… – просила Софи. – Ты знаешь правду…
В отчаянии она бросилась к Агате по поляне, испещренной провалами и проломами. Она вскрикнула от обжигающей боли на шее, а тем временем жжение уже охватило ее запястья и предплечья.
Агата и Тедрос попятились, глядя на нее округлившимися глазами. От страха у Софи свело живот. Она подняла руку и увидела, что на ее коже вскочили две отвратительные черные бородавки. Потом появилась еще одна бородавка, и еще… Кожа Софи начала трескаться и покрываться морщинками и пигментными пятнами.
– Но… Это же она… Это все декан… – задыхалась Софи. – Она делает это со мной!
Агата перепрыгнула провал, вставая рядом с Тедросом. Даже их пальцы горели одинаковым золотым огнем… И одинаково держали Софи на прицеле. Тем временем светлые волосы Софи упали на землю, спина выгнулась горбом, а ноги ссохлись в две костлявые палки.
Агата покачала головой, разрываясь между жалостью и злостью:
– Так это была ты. Это все-таки была ты!
– Прости меня… За все, что я сделала… – рыдала Софи, сгибаясь от боли. – Но это не я!
– Ты больше не можешь здесь оставаться, Софи, – печально произнесла Агата. – Мы сможем быть счастливы только отдельно друг от друга.
Тедрос удивленно взглянул на свою принцессу.
– Агата, нет! – крикнула Софи.
Сториан стал еще более красным, чувствуя приближение заветного слова «конец».
Агата помедлила. На ее глазах зубы подруги почернели и рассыпались, а волосы начали выпадать еще быстрее. Лицо Агаты исказила мука…
– Мы будем счастливы всю свою жизнь, Агата, – уверил ее Тедрос. – Но мы должны сделать это сейчас.
Агата кивнула, в ее глазах стояли слезы.
– ТЫ ДОЛЖНА МНЕ ВЕРИТЬ! – умоляла Софи…
– Не могу, Софи, – Агата обняла Тедроса. – Я больше не могу тебе верить.
– НЕТ! – Софи бросилась к ней, но внезапная боль отшвырнула ее обратно.
Ее лысый череп, покрытый бородавками, поблескивал в лунном свете, лицо сморщилось и превратилось в личину злой старой карги…
– Сейчас, Агата! – произнес Тедрос, видя, что Софи поползла к ним, пытаясь преодолеть пролом.
– Агата, я не хочу быть, как она! – умоляла Софи. – Я не хочу кончить, как моя мать! – она протянула шишковатую руку к своей единственной подруге…
Агата посмотрела на Софи глазами, полными сожаления. А затем отвернулась.
Увидев Агату в объятиях Тедроса, Софи отшатнулась.
– Нет… Только не это… – еле дыша, произнесла Софи.
Голубые глаза Тедроса сияли, как звезды.
– Отныне и навсегда… – прошептал он.
Агата снова услышала свое желание. Она хотела остаться с этим мальчиком; уверенность крепла в ней с каждым биением сердца, которое молило ее наконец ему довериться.
И на этот раз она послушала.
Она отдавала принцу всю себя.
– Навсегда.
Тедрос нежно взял ее лицо в ладони и поцеловал. Их губы наконец встретились. Голова Агаты стала точно невесомой. Жидкий огонь заструился по ее венам. Краешком сознания Агата слышала звериный крик Софи, который постепенно стихал, словно проваливаясь в пустоту. Все крепче обнимая Тедроса, Агата почувствовала, как ее сердце порхает, почувствовала, как время вокруг нее точно расширяется, а страх превращается в пепел. Она обрела свое «долго и счастливо», которое никто не сможет у нее отобрать…
Наконец их губы разомкнулись. Принц и принцесса оторвались друг от друга, пытаясь отдышаться. Они взглянули на последнюю страницу своей сказки, освещенную светом луны. На картинке они скрепляли союз поцелуем, а ведьма исчезала из их истории… Снизу были выведены четыре буквы:
Эвелин Садер держала свой палец под острым кончиком пера. Кровь капала на бумагу, будто декан проткнула палец веретеном.
Буква «Ц» оставалась недописанной.
Агата медленно опустила взгляд вниз.
Лысая, покрытая морщинами ведьма, лежащая на траве, смотрела на них с Тедросом. Ее лицо было залито слезами. Затем, так же быстро, как она превратилась в ведьму, Софи вернулась обратно в свое молодое, прекрасное тело. Старая карга исчезла, уступив место несчастной девочке с разбитым сердцем.
А сердце Агаты ушло в пятки. Она уставилась на подругу, которую бросила… Прямо здесь. Подругу, которая только что была свидетелем поцелуя, который должен был отправить ее домой, одинокую и нелюбимую. Но не вышло.
В глазах Софи больше не было ни мольбы, ни просьбы о прощении. Только пустая отстраненность, точно она знать не знала темноволосую принцессу, стоящую напротив.
Агата обреченно взглянула на декана.
– Кто-то может решить, что вызывание ведь-минских симптомов, а затем насылание их на бедную невинную девочку – это причина для того, чтобы перестать исполнять свои обязанности. Но все же у меня есть слабость к хорошим концовкам, – жеманно улыбнулась Эвелин. Тем временем рой бабочек поднял Сториана с ее руки и завис с ним в воздухе. Декан слизнула кровь с пальца, бросив взгляд на бьющееся перо.
– Забавная штука с этими концовками, знаете ли. История не считается завершенной, пока Сториан не напишет «Конец». А, как можете видеть, ваша сказка все еще на одну букву короче, чем нужно. Это значит, мы пока не добрались до финала. – Эвелин улыбнулась Агате. – А теперь, когда ты получила свое окончание сказки, милая принцесса, по-моему, Софи тоже достойна счастья, не правда ли? В конце концов, это и ее сказка.
Софи пристально смотрела на нее. Ее глаза сияли как два огромных изумруда.
– Отдай нам перо, – бросил Тедрос, доставая меч…
Эвелин наставила на него палец, и одна из ив, схватив мальчика ветками, со всей силы ударила о свой ствол.
Взбешенный Тедрос попытался сопротивляться.
– Что ты… – не успел договорить он, и ветка заткнула ему рот.
– Понимаешь, Агата, мои бабочки привели вас обеих обратно в школу, потому что я услышала желание, достойное стать окончанием этой истории. Но это было не твое желание, – сказала декан, обходя Агату. – Это было желание Софи.