– Но ведь раньше вы так жили! – я возмущенно запыхтела, пытаясь подобрать нужные слова. – Неужели цепляние за призрачную вечность дороже любви и семейного счастья? Сколько у вас сейчас семей? Не кланов, а именно семей?
– Да по пальцам можно пересчитать, – Грей также пытался подготовить речь на Совете и слушал меня очень внимательно.
– Ну вот! – победно вскинула подбородок. – А дети? Настоящие, не искусственно рожденные?
Гарт задумался ненадолго и возразил:
– А ты представляешь, сколько времени понадобиться, чтобы родилось достаточное количество девочек?
– Конечно, вы сами не справитесь. Но есть миры, где женщин гораздо больше, чем мужчин. Уверена, что они не откажутся «помочь» вам.
– Опять войны? Думаешь, мужчины так просто их отдадут? А женщины спокойно воспримут насильное перемещение?
Я закатила глаза:
– Господи, зачем применять силу? Достаточно мирного соглашения, или, если цивилизация недостаточно готова к диалогу, можно … э-э-э-э ... организовать своего рода экспедицию, которая будет выявлять лояльно настроенных женщин и переправлять к вам. А там природа-матушка всё сама сделает, вы только не мешайте ей.
Я хихикнула, представив, как эта самая природа отыграется на мужском населении. Грей недоверчиво покосился и выдавил:
– Во многих мирах существует магия, таких, как наш – единицы.
– Ваши ученые смогли найти пути в другие миры и без магии, – я продолжала энергично высказываться, одновременно вышагивая перед входом в палатку. – И я тебе больше скажу: не во всех мирах женщины являются как бы приложением к мужчине, я знаю один такой мир, где мужчины и женщины равны.
Герцог Саворски вымученно улыбнулся:
–Это твой прежний мир? Тот, с которого ты пришла к драконам?
Я кивнула и принялась горячо рассказывать о жизни на Земле, об отношениях к женщине, о том, как мальчики и девочки воспитываются и вливаются во взрослую жизнь, о семье и семейных ценностях. Гарт слушал внимательно, изредка делая пометки в своем планшете.
– Да, – он взъерошил волосы совсем не по-герцогски, – если бы ты смогла повторить это в Совете …
– А в чем проблема?
Он хмыкнул, видимо представляя мою пламенную речь за трибункой.
– Если я тебя туда приведу, там такое начнется … – он помотал головой и тяжело вздохнул. – Нет, будь тут. Я пока попробую сам. У меня есть знакомые в исследовательском центре по перемещению между мирами, попытаюсь добыть там информацию об эмансипированных мирах.
Предпоследнее слово он произнес с явным удовольствием. Для его лексикона оно было внове.
– Попытаюсь заставить Совет думать о будущем в этом ключе.
– Да уж, – буркнула я, недовольная, что придется пропустить такое знаменательное и значимое заседание. – Попытайся расшевелить этот рассадник столетних абгрейдовских мужей. Гораздо продуктивнее думать головой, а не тем местом … которым они сейчас думают.
Герцог в предвкушении потер руки, лукаво подмигнул и сразу стал похож на обычного мужчину, без титулов, званий и регалий, тяжким бременем давившим на моё сознание.
– Эх и сюрприз ожидает завтра моих со …коллег, в общем!
– Ты уж постарайся, отсюрпризь их по полной, и за меня тоже!
Мы расхохотались, чем удивили мирно дремавшего симурга, который проснулся от нашего хохота и недоуменно хлопал большими влажными, как у оленя, глазами.
Герцог встал, подал мне руку, помогая подняться, и с легким изящным поклоном проводил в палатку. Закрыл полог и торопливо отбыл в свое поместье. А я осталась додумывать план действий на ближайшие дни. По всему выходило, что завтра, согласно этому самому плану, у меня истерика по поводу своего обучения магии, которую собиралась закатить Марии, и банный день. Вернее, вечер. Грей воспитательно проработан, я на 100 % уверена, что ему удастся убедить Совет, пусть не с первого раза, но дело сдвинулось, наконец-то, с мертвой точки.
***
Пока я размышляла о хлебе насущном для своего мозга и мысленно репетировала пламенную речь перед Марией, наступил вечер. Теплые лучи обласкали кроны деревьев последними объятиями и дневные светила уступили место ночному. Возвратился Мишел с прогулки. Басовито высказывал голодное недовольство сынок, ему вторила Анечка, деликатно попискивая под взволнованное сопение спика. Мэт степенно суетился в палатке, нетерпеливо махал хвостом, подпихивая меня к детям и выражая возмущение моей «медлительностью». В его потемневших глазах плескался вопрос: «Ну чего копаешься? Дети голодные!!! Щас укушу!».
В привычных хлопотах закатился вечер. Лагерь устраивался на сон, менялись караульные, вкусно пахло жаренным мясом и травяным отваром.
Уложив детей, я вышла из палатки и стала свидетелем, как в лагерь привезли продукты. Взгляд упал на сетку с картошкой. Она немного отличалась от нашей более темным цветом кожуры и правильной овальной формой. В нос заполз легкий дымок от костра, что лениво догорал где-то невдалеке. Вспомнились студенческие будни в колхозе, когда нас, первокурсников и второкурсников отправляли в помощь сельским труженикам. Мы тогда частенько сидели у костра и пекли картошку, либо варили её в старой кастрюле на том же костре, а потом, обжигаясь с наслаждением уплетали нехитрый студенческий деликатес. Как же здорово тогда было! И такая щемящая ностальгия обрушилась на душу!
Как завороженная пошла на запах дыма и мысленно облизнулась, представляя обугленные кругляши под слоем пепла. Но… Ничего подобного не увидела.
– Госпожа, – повернулся ко мне Олав, – Вам что-то нужно?
Немного помялась и проблеяла:
– Хотелось бы печеной картошечки. Не помешаю?
И бочком-бочком посунулась к костерку.
На меня уставились несколько пар глаз, в которых кроме недоумения был интерес к новому виду картофеля.
– Сожалею, госпожа, но у нас такого нет, – развел руками мужчина, – и даже представить себе не могу, где бы такой картофель раздобыть. Наверное, наши агрики такого сорта ещё не вывели.
Я ухмыльнулась. Да-а-а, технический прогресс начисто отмел фантазию на тему «как из подножного корма создать шедевр кулинарии».
– Так давайте мы с вами и устраним этот пробел!
Вдохновленная, я набрала в подол рубашки несколько клубней и деловито принялась их закапывать палкой в тлеющие угли. Теперь в глазах мужчин недоумение сменилось основательным сомнением в моей адекватности. Для них сам процесс зарывания картошки в костер был дикостью. Но из уважения к женской природе прерывать не стали. Мало ли что иномирянке в голову вступит! Только втихаря посмеивались, предвкушая грандиозный облом с моей стороны и даже, наверное, готовили речь, в которой указывали бы на место женщины в их обществе. Знаю я это место: будуар и спальня. Как и во всех мирах. Только здесь исключили ещё и кухню. А так полный набор мужского эгоцентризма с примесью убеждения в женской несостоятельности как полноценной личности в политическом и экономическом обществе. Мозгами, дескать, для подобного участия не вышла.
Много ещё чего я прочитала в глазах лесных братьев, пока готовилось простенькое кушанье. Но, когда из костра поплыл сногсшибательный запах, мужчины дружно начали принюхиваться и шумно сглатывать. Не многие отказали себе в удовольствии поперекидывать чумазые клубни с ладони на ладонь, а затем, разломив источающую дивный аромат картофелину, упоенно понаблюдать, как над крахмалистой мякотью вьется тонкий парок. И совсем смело последовали моему примеру: вгрызться зубами в белоснежный крахмальный деликатес. Через несколько минут вокруг костра сидели несколько чумазых братьев и наперебой зарывали картошку в угли. Те, кому не досталось места за единственным костром, недолго думая, разложили ещё парочку неподалеку и, нетерпеливо приплясывая, ждали, когда же он прогорит настолько, что можно приступить к «закопкам».
–Эх, сюда бы ещё огурчиков малосольных! – мечтательно закатила глаза я, отряхивая ладони.
Похоже, сей универсальный деликатес тоже не был знаком благородному обществу.
– Ну так это … – слегка растерялся Олав, – скажите, что нужно, мы всё выполним!
В следующие пару дней я тесно общалась с местным поваром. Более въедливого мужичонку трудно встретить. Это как в рекламном ролике «Скока вешать в граммах». Он дотошно, чуть ли не до самых этих граммов, уточнял рецепты изготовления малосольных огурчиков разными способами, местного аналога нашей черемши, картофеля «в шубе», драников и картофельных котлет. Всеобщий восторг вызвал картофель-фри. Правда не обошлось без бурчания запасливого повара о бездумном расходе растительного масла. Но я и тут вывернулась, вспомнив, как пробовала себя в мыловарении. Использованное масло пошло на изготовлении хозяйственного мыла. Щелочь также привезли из города и с нескрываемым интересом следили за процессом. Здесь никому и в голову не пришло делать мыло таким образом – из отработанного масла.
Теперь каждый вечер над лагерем витал умопомрачительный запах картофельных «изысков». Даже Шон, поначалу презрительно морщив породистый нос, влился в процесс поглощения иномирных «деликатесов». Он, как истинный демон – обязательно добьётся того, чего захочет, – добился исключительного права «скромно снимать пробу». Теперь со вселенской скорбью на морде он каждый вечер отправляется выполнять «священный долг». Я прислушалась к хлопанью его крыльев, что возмущенно раздавалось около костра. Опять скандалит с Арктаном. Этих двоих как кто зарядил одноименными зарядами: постоянно переругиваются. И, если с утра всё это лениво и беззлобно, то к вечеру страсти накаляются. Вот и сейчас слышались вопли рейка:
– Не лезь в моё счастье!
– Чего несешь, недоросль? – басовито отбивался гарт.
– Руки, говорю, от картошечки убрал! Она ещё не дошла до кондиции! А ты своими загребущими лапами весь режим готовки порушил! Отойди, чтоб глаза мои тебя не видели! – наседал Шон.
– Я отойду, а ты добрую половину сожрешь! – рычал Арктан. – Мало того, что ночью всё подъедаешь, так и на ужине от тебя покою нет. И куда только помещается? Прямым ходом, что ли, выходит?