Ладно, спать! Утро вечера мудренее!
***
Ирина закрыла глаза, и свет в комнате медленно погас; осталась гореть лишь настольная лампа на письменном столе. Океан склонился над своими бумагами, но он недолго пробыл в уединении. Возникший Николс сел на своё излюбленное место и бросил взгляд в направлении дивана.
— Уснула наша непоседа?
— Да, уснула, — улыбнулся Океан.
— Вижу, девчонка пришлась тебе по душе, — заметил Николс. Оставшись с наставником наедине, он перешёл с ним на «ты».
Взяв круглые очки, чьи стёкла давали возможность читать потаённые желания, Океан, в свою очередь, воззрился на воспитанника.
— Ну и что ты там увидел? — полюбопытствовал Николс. — Что мне она тоже нравится?
— Я бы определил твои чувства несколько иначе, — ответил Океан, сняв очки.
— Пожалуй, ты прав, я слегка влюблён, — признался Николс и, закинув ноги на стол, со счастливым вздохом прикрыл глаза. — Старик, это так здорово: снова кого-то любить!
— Ники, не забывай, кто отец девочки. Вздумаешь поиграть её чувствами, и Чак в стороне не останется, — предостерёг Океан воспитанника. — Не думай, если Сирин смертная, то он не слишком её ценит. Скорей, наоборот. Да ты и сам это знаешь. Лишь любовь к дочери заставила его вернуться туда, куда он поклялся никогда не возвращаться, причём бросил это в лицо лорду Хаоса. Его счастье, что их божественность имеет на него виды, а то бы не сносить ему головы.
— Кстати, о видах, — нахмурился принц Хаоса. — Появление Чака сильно угрожает положению Лозана?
— Трудно сказать… — вздохнул Океан и озабоченно глянул на гостью; по комнате пронёсся порыв свежего ветра, и она что-то сердито пробормотала. — Конечно, Чак будет упираться всеми силами, — понизил он голос, — но теперь ему тоже есть что терять. Я тут кое-что выяснил; говорят, он без ума от своей жены.
— Досужие сплетни! Чак по натуре кронайн,[1] а после того, как погибла Валерия, больше ни одна женщина не смогла даже близко подобраться к его сердцу.
— Дело в том, что его жена практически копия Валерии.
— Чёрт! — расстроился Николс.
После его возгласа на полу возникла яма, из которой пахнуло серой и нестерпимым жаром.
— Ваше высочество! — с готовностью отозвался сатана Эквилибриума.
— Сгинь, Ваатор! — с досадой воскликнул Николс. С некоторых пор стоило ему помянуть чёрта, и тот был тут как тут.
— Это вы зря! Между прочим, я слышал, что его жена смертная, — заявил лорд Ваатор, не теряющий надежды завоевать его расположение, правда, без особого успеха.
Поняв, что завладел вниманием принца Хаоса, он выбрался из Адской Бездны, и Океан сердито поджал губы.
Действительно, вид у сатаны Эквилибриума был не слишком презентабельный, но дело было не в этом. С головы до ног забрызганный кровью, он держал в руке громадную секиру, к лезвию которой прилип окровавленный клок тёмных волос, отливающих радугой.
— Смертная, говоришь? — хмуро переспросил Николс, накручивая на палец точно такой же локон волос, что был на секире палача.
— Уже нет, — сказал появившийся Золотой император. — У вас устаревшие сведения.
Он глянул на спящую дочь, а затем сел напротив Николса и его наставника.
— Ну что, мои преданные недруги, по-прежнему плетёте свои интриги? Ну и как, есть успехи? — вопросил он саркастическим тоном. — Что молчим? Неужели нечем похвастаться?
— Ждём, когда ты поведаешь нам о своих, — парировал Николс, насторожённо глядя на незваного гостя.
Сводные братья с детства были на ножах. Практически они были ровесниками, разве что Чак был немного старше Николса.
Возможно, при других обстоятельствах они бы подружились, но при Сияющем дворе была строгая иерархия.
Николса родила Лилит — единственная женщина, которую любил властитель Эквилибриума. Само собой, что её отпрыск с рождения получил титул принца и всю ту роскошь, что к нему прилагалась. Вдобавок Лилит души не чаяла в сыне. Неудивительно, что он рос избалованным маменькиным сынком, которому многое прощалось.
Чака родила безвестная рабыня. Властитель Эквилибриума признал сына, но и только. Мальчик рос среди рабов, причём чуть ли ни с рождения ему пришлось бороться за жизнь. Зная, чей он сын, его неоднократно пытались убить. Мать недолго его защищала; однажды она исчезла — о её судьбе до сих пор никто ничего не знал — и тогда он сбежал из дома.
Вынужденный скрываться, Чак превратился в волка-одиночку — расчётливого, умного и мстительного, к печали его отцовских родственников. Когда он набрал силу и один за другим начали пропадать его враги, лорд Хаоса сделал правильные выводы. Сочтя отпрыска перспективным, он приставил его к Николсу… в качестве мальчика для битья.
Властитель Эквилибриума решил, что таким образом его сын-плебей быстрей впитает знания, необходимые для его нового положения.
Гордый мальчишка, тогда Чаку исполнился один круг Перерождения, не оценил отцовскую заботу. После первой же порки, полученной от Океана, он отловил Николса и задал ему такую взбучку, что тот поклялся, что в следующий раз выучит всё, что ему задано. Правда, избалованный и ленивый маменькин сынок не сдержал слово, и Чаку вновь досталось. Тогда он без лишних слов взял клещи и выдрал Николсу десять зубов — по числу вопросов, на которые он не ответил, и соответственно полученных им ударов. Это сработало. Зубы у юных богов росли мгновенно, а вот боль так быстро не забывалась.
Так что своими достижениями в науках Николс в немалой степени был обязан брату. Вот и сейчас, глядя на Чака, у него сразу же заныли зубы.
— Слушай, какого… — он покосился на лорда Ваатора, с любопытством наблюдающего за ними. — Если ты пришёл за своей девчонкой, то забирай её и убирайся!
— Не командуй! Я пришёл не к тебе, — Чак остро глянул на Океана. — Учитель, как Сирин? С ней точно всё в порядке?
— Да… — поколебавшись, ответил его бывший экзекутор. — Конечно, последствия ещё будут сказываться, но, думаю, с ней всё в порядке.
— Спасибо, — Золотой император встал. — Учитель, вы зря опасаетесь, мести не будет.
— Чак!.. Ваше высочество! — заволновался старик. — Я рад, что вы не сердитесь на меня!
— Это глупо, обижаться на того, кто действовал не по собственной воле.
Золотой император посмотрел на Николса и прохладно улыбнулся.
— В общем-то, мне доставалось за дело. Если бы вы знали, что терпел от меня ваш любимчик, думаю, вы были бы менее снисходительны.
— Ники… их высочество не рассказывал мне об этом, — удивился Океан.
— Значит, я хорошо его запугал.
— Дурак! — Николс возмущённо фыркнул. — Да стоило мне пожаловаться, и твои дни были бы сочтены. Мама не потерпела бы издевательств надо мной.
— Думаешь, убила бы? Это вряд ли… — Золотой император внимательно глянул на сводного брата, — хотя, кто знает. На свой лад Лилит не менее жестока, чем отец.
— Не наговаривай на маму! — обиделся Николс за мать. — Между прочим, она заступалась за нас обоих. Если бы не она, ты уже давно познакомился бы с Ваатором, — сказал он и, помолчав, добавил: — Думаешь, почему тебе сошло с рук, когда ты из-за Валерии набросился на отца?
— Почему?
Лицо Золотого императора превратилось в бесстрастную маску. Зная, что задел собеседника за живое, Николс прищурил глаза.
— Самому не догадаться? — вопросил он обманчиво мягким тоном.
— Нет! — отрезал Золотой император и гневно рыкнул: — Хватит изворачиваться! Говори!
Николс с удовольствием помучил бы брата, но отчего-то у него резко заныли зубы, причём все разом.
— Ладно, не ори! Чтобы спасти тебя, мама умолила отца заменить Адскую Бездну на вечную ссылку.
— Умно! — Золотой император холодно усмехнулся. — В Адской Бездне я по-прежнему был бы тебе соперником, ведь ситуация могла измениться, да и отцовский гнев не вечен. Ссылка в этом плане куда эффективней, особенно если изгнанника предварительно уничтожить и как следует развеять его прах, чтобы он не сразу возродился.
— Ты прав, — подтвердил Николс. — Мама учла всё, кроме одного: я не хотел наследовать отцу, я хотел быть творцом.
— Да, несколько неожиданно. Представляю, в каком бешенстве был отец.
Золотой император подошёл к дивану и, прежде чем присесть на его краешек, поправил на дочери сбившееся одеяло.
Этот заботливый жест настолько не вязался с характером прежнего Чака, что Николс на всякий случай провёл идентификацию брата и сверил отпечаток его детской ауры с той, что есть сейчас. К его разочарованию, характеристики совпали на всех уровнях.
«Он? — мысленно спросил Ваатор и слегка кивнул. — Он! Значит, избавиться от него будет не так-то просто».
— Слышал, что сейчас твой сын его наследник, — сказал Золотой император, который тоже заметил проверку.
— Да… — Николс бросил красноречивый взгляд на Ваатора. — В настоящий момент Лозан проходит закалку в Адской Бездне.
«Плохо дело! — поморщился Золотой император. — Мальчишка не соответствует требованиям лорда Хаоса, если он прогоняет его через руки палача».
— Закалка дала результаты? — требовательно спросил он Ваатора и тот без раздумий ответил ему:
— Да, ваше высочество! Правда, прогресс невелик… — Ваатор заколебался. — Боюсь, это предел. Большего я сделать не в силах, — признался он.
— Уверен, что ничего нельзя сделать с мальчишкой? — спросил Золотой император, без особой надежды на положительный ответ. Сатана Эквилибриума был знатоком душ, и его словам можно было доверять. Если он сказал, что претендент не годится на роль будущего лорда Хаоса, значит, так оно и есть.
— Увы! — развёл руками Ваатор и посмотрел на Николса. — Извините, ваше высочество, но я должен сказать правду. Ваш сын чрезвычайно артистичен, чем ввёл в заблуждение даже меня. На самом деле он слабохарактерный трусливый юнец, который, чтобы избежать боли, легко поддаётся давлению. К тому же по натуре он мечтатель и фантазёр, а ещё у него очень сильно развита творческая жилка, он постоянно что-нибудь рисует или мастерит. Само собой, эти не те качества, которые их божественность хотел бы видеть в своём преемнике. И главное. При всей своей податливости мальчишка чрезвычайно упрям. Рано или поздно, но он пойдёт по вашим стопам, так что нет смысла его ломать. Мой приговор: Лозан — демиург от рождения.