— У Тартара, — соизволила ответить двойняшка.
— Тартар? — я напрягла мозги, вспоминая, что мне известно об этом месте помимо названия. Вроде бы Зевс запихал туда титанов. Правда, не помню, чем именно они ему не угодили.
— Зачем ты приволокла меня сюда?
Я знала зачем, но не могла молчать, благо челюсть уже болела не так зверски.
— Заткнись! Скоро узнаешь!
А затем привели миссис Вейс и двойняшка поставила мне ультиматум: либо я прыгаю в Тартар и тогда она её отпустит, либо она сбросит туда нас обеих.
«Пусть прыгает или я прикончу вас обеих», — твердила она как заведённая, не слушая уговоров миссис Вейс, которая поначалу взывала к нашему родству, а затем уже просто умоляла меня отпустить.
Примечательно, что я стояла у самого края жуткой дыры — малейший толчок и всё, но нет; зачем-то двойняшке было нужно, чтобы я прыгнула сама.
Даже не знаю, почему я упрямилась. Ведь знала, что в любом случае мне не уйти отсюда живой и тем не менее. Нет, я не цеплялась за жизнь. Скажи Алконост, чтобы я умоляла её о пощаде, и я бы прыгнула, не колеблясь.
Думаю, мной руководили гнев и жажда мести. В конце концов, факт остаётся фактом. Мать бросила меня на произвол судьбы, так какого чёрта я должна жертвовать жизнью ради её спасения?
Всё переменилось в том момент, когда миссис Вейс толкнула Алконост в Тартар и следом прыгнула сама. Смех и грех, но я прыгнула за ними из-за ревности. В тот момент в самоотверженном поступке матери я увидела не желание спасти меня, а то что она предпочла мне сволочную сестру.
Как и следовало ожидать, в распроклятом Тартаре было темно, как в заднице негра. Тем не менее, когда я пролетала мимо неё, миссис Вейс ухитрилась схватить меня за запястье и затормозила наше совместное падение. Хорошо, что она поймала меня за здоровую руку, иначе я бы отрубилась.
— Сирин! — позвала миссис Вейс. — Постарайся представить, что под ногами не воздух, а твёрдая субстанция. Это действительно не воздух, это эфир — первичная материя мироздания, которая может принять любую форму. Главное, не сомневаться, ты поняла?
Конечно, я ничего не поняла, но, напрягши воображение, представила, что стою на крыше многоэтажки. «Крыше, крытой рубероидом, — добавила я про себя, — и швы между полосами залиты гудроном». Чёрный, блестящий он плавится на солнце и начинает вонять. Я принюхалась. Верно! Это его запах. А вот и твёрдая поверхность под ногами. Слава чудесам магии!
— Ура! Получилось!
— Молодец! — похвалила меня миссис Вейс и поинтересовалась: — Дорогая, там найдётся местечко для меня?
— Да! Спускайтесь, я вас подстрахую, — более или менее внятно просипела я.
Островок безопасности, созданный мной, дал нам необходимую передышку и, главное, надежду на спасение. «Фу!» — облегчённо выдохнула миссис Вейс и на её ладони вспыхнул огонёк. В его свете мы увидели такое, что обе шарахнулись прочь. Счастье, что не свалились с импровизированной крыши, которая оказалась куда меньше, чем я думала.
«Кто это?» — спросила я, вцепившись в руку миссис Вейс. «Гекатонхе́йр», — шепнула она, сжимая мою ладонь, и, обращаясь к чудовищу, добавила светским тоном:
— Здравствуйте, мистер Эгеон[25]. Как поживаете?
— Да, вроде неплохо, — в унисон прогудели разнокалиберные головы. Все они были на одно лицо, эдакие голубоглазые симпатяшки с классически правильными чертами.
К чему крепились кошмарная гроздь голов, было толком не рассмотреть, но объёмы сборной шеи впечатляли. Страшно представить, какого размера это чудовище, если некоторые из голов с меня размером.
— Мы тут с дочерью проходили мимо и решили к вам заглянуть, справиться о вашем здоровье, — заявила миссис Вейс с полным самообладанием.
Нет, классная у меня родительница! Я бы так не смогла. От одного только вида этой твари меня пробирает дрожь, а она, знай себе, ведёт с ним светские беседы. Будь я одна, первым делом схватилась бы за меч.
— Спасибо, кирия[26], здоровье у меня такое, что грех жаловаться, — ответил гекатонхе́йр.
— Что ж, тогда извините за беспокойство. Прощайте, мистер Эгеон, нам пора возвращаться.
Думаю, мы бы мирно расстались с охранником Тартара и ушли, если бы не эта дура, моя сестра.
— Это тебе на закуску! — выкрикнула двойняшка, вылетев откуда-то снизу, и, прежде чем утащить с собой миссис Вейс, отправила меня в объятия чудовища.
Кстати, оно оказалось милосердней, чем она. Я упала на ладонь гекатонхе́йра — как выяснилось, когда во тьме снова вспыхнул свет.
— Спасибо, мистер Эгеон, — поблагодарила я, готовая расплакаться.
— Полно! Не расстраивайся, малышка! В Тартаре не так уж плохо. Во всяком случае, у тебя здесь будет интересная компания, — добродушно прогудел великан.
— А как же расплата за грехи?
— Да, какие у тебя грехи! Так, всякая мелкая ерунда, за которую и наказывать-то грешно.
— Обещаете? — всхлипнула я, не слишком доверяя словам чудовища.
— Э нет! Плакать не надо! Давай-ка я познакомлю тебя с нашим новым узником. Он парень красивый и с женщинами умеет ладить, как никто другой. На то он и бог любви.
— Как его зовут? — вскинулась я.
— Э-э-э… парнишка из новых богов, так сразу не вспомнить. Вроде бы Лотико.
Лотико?! Но ведь мистер Вейс… Золотой император сказал, что простил его! Господи, нашла кому верить! Я судорожно вздохнула, не зная радоваться или печалиться.
— Мистер Эгеон, за что его сослали в Тартар?
— Точно не знаю, но поговаривают, что он соблазнил дочек Золотого императора. Вот тот и разгневался.
Я хмыкнула.
— Обеих сразу?
— Так утверждает молва, — хором проговорили головы. — Правда, Алконост всё время бегает к нему… — они с одинаково выжидательными минами посмотрели на меня, — а вторую я ещё ни разу не видел, — добавили они, не дождавшись моей реплики.
Ну что ж, теперь всё встало на свои места. Алконост видит во мне соперницу, потому и злится. Правда, не думаю, чтобы что-нибудь изменилось в наших отношениях. Не будь Лотико, сволочная сестрица изобрела бы другую причину для ненависти.
Ой! Ладонь великана зашаталась, и я ухватилась за его мизинец.
— Держись, малышка! Нам пора в путь. Даже интересно, чем такая хорошенькая куколка насолила Золотому императору.
— Он здесь ни при чём, — запротестовала я, — это Алконост притащила меня сюда и заставила прыгнуть.
— Это не важно. В Тартар можно попасть только по приказу Золотого императора, и выйти тоже.
— Хотите сказать, что я здесь узница?
— Да, малышка. Вообще-то, Золотой император — справедливый парень, но с тобой всё очень странно. Ты единственная, кого он отправил в Тартар без сопроводительного вердикта с наказаниями. Отсюда я делаю вывод, что ты — его личный враг.
— Видимо, да, — с грустью согласилась я. Естественно, мало хорошего, когда выясняется, что родной отец отправил тебя в заключение.
— Ты не знаешь, в чем провинилась? — удивился великан.
— Разве только тем, что я его дочь.
— Что ж, это тоже причина.
— Мистер Эгеон, вижу, вы в курсе происходящего. Может быть, вы просветите меня, чтобы я не терялась в догадках.
— Я не уверен, может, дело в том…
Судя по лицам, гекатонхе́йр собирался рассказать, почему плохо быть дочерью Золотого императора, но не успел.
— Постой, мой сторукий друг! Она не должна знать! — донёсся откуда-то сверху энергичный мужской голос и вверху гигантской трубы появилось пятно света. Когда оно приблизилось, выяснилось, что светится сам вновь прибывший. В руках он держал жезл, вокруг которого обвились две змеи; кажется, эта штука называется кадуцей. Понятно, никак ко мне пожаловал сам Гермес. Да и вид у этого типа такой будто он прямиком с нудистского пляжа;, вряд ли шляпу и крылатые сандалии можно отнести к полноценной одежде.
— Приветствую вас, такота-дота, — сдержанно произнёс провозвестник божественной воли и, опустившись на ладонь великана, слегка наклонил голову. — Я пришёл сообщить, что в Тартаре вам будут созданы наилучшие условия. Вы будете жить, как положено дочери императора.
Класс! Прямо-таки не папочка, а образец родительской заботы! Подумаешь, что в аду; главное, что жить я буду по-королевски.
— Передайте Золотому императору, этой лицемерной сволочи, что я не нуждаюсь в его подачках.
На смену отчаянию пришла холодная решимость. Я обязательно выберусь из Тартара. Ну а что дальше — поживём, увидим. Пока ещё рано загадывать.
Заметив, что вестник медлит, я вздёрнула бровь.
— Иных посланий не будет, прощайте.
Гермес кивнул.
— Я обязательно передам государю ваше незаурядное послание.
— И потрудитесь передать его слово в слово.
— Хорошо, такота-дота. Я сделаю, как вы просите.
— Это не просьба, а приказ! — резко сказала я и дёрнула великана за палец.
— Мистер Эгеон, давайте поспешим, а то такими темпами мы никогда не доберёмся до места моего заключения.
Я ни на мгновение не пожалела о своём послании отцу. Есть такие поворотные моменты, когда меняется система ценностей, и это был один из них.
Золотой император сдержал обещание: мои апартаменты в аду блистали роскошью. В качестве камеры мне отвели целый дворец с кучей слуг и даже оставили доступ к магии. Вот только клетка остаётся клеткой, даже если она золотая.
Конечно же, я не сидела сложа руки и тщательно исследовала границы парка, который окружал дворец. Да вот беда, везде и всюду я натыкалась на невидимую, но непреодолимую стену. Я поднималась в воздух, ныряла в озеро, по которому проходила граница, рыла ходы под землёй — всё тщетно. Моя клетка имела форму сферы и выбраться из неё, похоже, нереальная задача, во всяком случае, без посторонней помощи.
Выхода не было или я его не видела, и постепенно мной завладело отчаяние. Вдобавок чуть ли не каждую ночь мне снились Эдик и Даша. Как они бродят по каким-то жутким местам, населённым мерзкими тварями, и, воюя с ними, отчаянно зовут меня. Я рвалась к ним на помощь, но проклятая клетка даже во сне не