Сказки Зоны, её мифы и легенды, они дают надежду, веру в лучшее будущее. Это, наверное, почти что новая религия, пожалуй, единственная какая могла бы быть здесь.
Вскоре снег снова начал падать. Пушистые снежники опускались с небес и тихо шелестя, ложились на земли Зоны. Они остановились. Олег опустил датчик и, хмурясь, смотрел прямо перед собой. Андрей выглядывал из-за его плеча, взгляд свой, обратив в ту же точку.
В метре от них снежинки не достигали земли. На высоте пары метров, они просто исчезали, без звуков, без свечения. Вот падает снег, а чуть ниже, пустое место, туда снег не проходит.
Олег посмотрел на датчик – молчит как убитый. Он обернулся. Отвечая на его немой вопрос, Андрей покачал головой – ничего, они оба не ощущали ровным счётом ничего. Эта аномалия спряталась так надёжно, что если бы не снег, то именно в этот миг, именно сейчас, Олега бы ни стало. Он бы шагнул туда, где притаилась незримая и коварная смерть. Очень вовремя, снова пошёл снег, очень и очень вовремя, словно бы по волшебству.
-Зона тебя любит. – Прошептал Андрей. Его друг вздрогнул – им ли не знать, как переменчива любовь Зоны, какой она может быть и как ветрена, как изменчива эта любовь. Сегодня ты в артефактах как ёлка в игрушках, мутанты разбегаются от тебя, обделываясь на ходу. А уже завтра лежишь ты в канаве изорванный и перекрученный так, что уже непонятно, челок это был или что-то ещё. Любовь Зоны – это неизвестность, судьба полная тёмных пятен. Обычно судьба недолгая, с неизменно страшным финалом. Впрочем, надежда есть всегда – у Зоны много сказок, что расскажет вам любой сталкер у вечернего костра. В этих сказках любовь Зоны не столь страшна. Иной раз, в сказках тех, сталкер даже остаётся в живых и не только! У него даже все ноги и руки на месте остаются. А кто сказал, что все сказки Зоны, вымысел? Кто это доказал?
Надежда, они умирает последней – если ничего иного не остаётся, цепляться нужно за неё.
Снег становился гуще, они замедлились больше, чем требовалось – мало ли? Может эта аномалия, лишь ехидный намёк и впереди притаились вещи пострашнее.
Бывает так, что сталкер успешно избегает смерти, движется вперёд и рад он и спокоен – всех обошёл, всё прошёл. А потом упирается в аномалию, оглядывается и с ужасом понимает, что аномалии не только впереди, но и слева и справа. Он вдруг понимает, что упёрся в тупик целиком из аномалий. А это означало только одно – сталкер угодил в лабиринт, где стены не из камня и земли, где стены – смерть. Из таких ловушек, редко кто выбирается живым. Всё зависит от того, насколько далеко сталкер углубился в лабиринт. Иногда, кому-то удаётся выбраться оттуда, но чаще всего, пути назад нет. В какой-то момент, обезумевший от жажды и голода сталкер, сворачивает с безопасного пути и, шагнув в аномалию или разрядив пистолет, ставит точку.
Но им везло, Зона сегодня была очень добра – она лишь улыбалась им. Лабиринты аномалий не повстречались на их пути. Зона лишь улыбнулась.
Когда снег стал падать чуточку реже, одна из таких улыбок, надолго приковала их к тому месту, на котором они стояли.
Что-то странное ощутив, Олег замер, высоко подняв руку с раскрытой ладонью. Андрей увидел и остановился, вскинув оружие к плечу.
Ничего не происходило, только тихий, печальный свист ветра, шелест снежинок, заунывный скрип не смазанных колёс…, колёс?
В снежной завесе, буквально в пяти метрах от них, медленно бредут двое мертвецов – мгновение и теперь видно ещё двух. Идут они как-то странно. Как будто ноги у них не гнутся. Вытягивают шеи, пытаются дотянуться до какой-то фиговины, раскачивающейся перед их носами. Та фиговина на длинной палке висит, качается, ага. Бывает…, здесь только, но бывает.
Рты мертвецов зашиты медной проволокой. Колени заперты в металлические пластины, сцепленные таким количеством проволоки, что кажется, будто колени у них сильно распухшие. Руки привязаны к торсам – проволока проходит сквозь плоть и туго стягивает конечности с телом, она врезается в мясо так, что скребёт по костям, от чего слышится противный скрип. Мертвецы идут, пытаясь достать то, что висит на палке. Усталости в них нет, долго могут они идти.
А на плечах у них лежит нечто, к плечам тем проволокой же и прикрученное. Нечто это из кожи, металлических заклёпок и резины. Присоединено оно и к мертвецам и к деревянному брусу, что идёт между ними и уходит куда-то назад. Вскоре стало видно куда именно – это не просто брус, это часть сложной, но сильно самопальной и оттого нелепой конструкции.
-Ебучий псих, что б меня... – Пробормотал Олег, неожиданно рьяно перекрестившись.
Андрей согласно икнул и автомат опустил.
Видели они это уже. Давно очень. Да. Но, как и тогда, волосы у них встали дыбом.
Телега, запряжённая мертвецами, медленно ехала мимо. Дремавший на козлах ямщик, встрепенулся, голову повернул. Старое сморщенное лицо сморщилось ещё сильнее – щурится он.
-О! Здорово мужики! – Крикнул ямщик тот, помахав им рукой. Потом перегнулся через плохо обструганный бортик телеги и добавил. – Вы это, мужики, вы туда не идите. Вот ей богу, не надо туда ходить. Китайцы чего-то суетиться начали, с границы аж сюда пришли. Ох, чует моё сердце, война будет сынки, война. Эх, долбанные китаёзы. Мало мы им на даманском-то дали, не понятливые они окаянные. Ну, ничего, вот наши подтянутся, вот как узнают, вот не сдобровать им, попомните моё слово сынки, не сдобровать. – Выпрямился, запахнул полы плаща. – Ну, бывайте сынки, делов ещё – не початый край, поеду я до села ближнего, картошечку там авось и продам.
Оба перевели взгляды на телегу – мешками загружена.
Скрипя колёсами, урча мертвецами, скрылась телега с картошкой, за снежной пеленой.
Андрей громко выдохнул – кажется, он только сейчас дышать и начал.
-Фермер. – Пробормотал он, качая головой.
-Пизданутей сталкера, я ещё не видел. – Согласился Олег, как бы намекая, что Фермер и сталкер на голову сильно здоровый, это как бы синонимы. Андрей спорить не стал. Это ведь как надо с головой своей поругаться, что б мертвецов в телегу запрягать? Да просто в телеге по Зоне ехать, это уже крыша уехала. А с другой стороны…, сколько лет слышно о Фермере, каждый год про него говорят, мол, всё, телега в аномалию заехала, от Фермера и тапков не осталось. Но каждый раз, слухи оказываются ложными, а Фермер живее всех живых.
Любит его Зона, очень любит.
Может и они однажды, с катушек съедут так, что Зона и их станет так же любить, может быть, это обязательное условие для её преданной и нерушимой любви. Нужно лишь перестать быть человеком, свихнуться полностью, в хлам, так, что и самые отчаянные сталкеры от тебя шугаться будут, как зверь дикий от огня открытого.
Н-да уж, перспективка та ещё…
Как вскоре выяснилось, Фермер не врал про китайцев. Просто они его не так поняли.
В этот вечер, укрытием для них стал полуразрушенный домик, обладавший важным преимуществом – одна стена примыкает к холму, одна целая стоит, две других открыты. При этом одна из них завалена на метр грязью и досками, вторая тоже, но имеет узкий проход. Место вполне подходило для ночлега. Пусть с выходами ситуация не ахти, но это лучше, чем открытое место. Холм позади укрыт сухим кустарником, что дало им топливо для костра и систему оповещения – бесшумно там не пройдёт даже суслик. Отличное место было, просто прекрасное.
Пока китайцы не пришли.
Они только успели установить мины и легко перекусить – на ночь особо наедаться нельзя, даже если ты голоден как волк. С полным брюхом уснуть трудно, выспаться ещё труднее, а Зона второй шанс даёт редко. Не выспался – в аномалию наступил или мутанта не заметил, и сожрали тебя, вместе с тапками. Так что на ночь лучше не есть вообще, но если ты будешь голоден, ты опять же не выспишься или уснёшь с трудом и обратно не выспишься. Лёгкий перекус на сон грядущий, оптимальный выбор, этакая серединка.
А бывали времена, наверное, и не только у них, когда есть под вечер или нет - такого выбора не стояло вообще. Ты или ешь, потому что еда появилась или с голоду подыхаешь. Но те времена в прошлом – до первой серьёзной неприятности, каковых не бывает почти никогда, если сталкер опытен и осторожен. Нужно лишь соблюдать простые правила и твои шансы на выживание, резко повысятся. Не иди в Зону искать артефакты, если нет с собой достаточного запаса еды и патронов. Не иди туда, где радиация, если нет при себе препаратов её выводящих. Не используй водку, вместо антирадина – захмелеешь и всё, экспрессом на тот свет сразу. Не уходи далеко от мест, где есть торговцы, если не уверен, что амуниции хватит на твой путь. Ищи торговца, а не артефакты, если патронов осталось слишком мало. А если купить не на что – что ж, ищи артефакты и надейся, что Зоне это понравится, что она полюбит тебя. Ведь иначе, ты найдёшь лишь смерть…
Иногда Андрей не понимал, почему он остаётся здесь, почему не вернётся на Большую землю.
Но как бы ни обстояли дела, понимал он или нет, думал об этом или нет, он всё равно здесь.
Зона стала частью его, а он частью Зоны.
-Андрей. – Позвал Олег, едва заступивший на пост. Андрей не успел даже путём устроиться на остатках штукатурки и прошлогодней травы, припорошенной тонким слоем снега. Впрочем, всё равно не получится. Он хоть и привык спать, где придётся, но от неудобства такого сна, привычка к нему не избавляет почему-то никак.
Олег замер у прохода. Он смотрел в поле, туда, откуда они пришли. Андрей занял позицию у второго выхода, за завалом из обломков дома, грязи и сухой травы, да каких-то веток, видимо, наметённых сюда паводками или просто ветром.
По полю шёл какой-то мужик в драном плаще, капюшон коего натянут до самого носа, собственно только кончик носа там и видно. На плече оружие, какое, отсюда не разглядеть.
Сталкер шёл прямо к ним. Шёл не быстро, но и не медленно. В руке нет датчика, он не проверяет путь при помощи болтов. Незаметно, что б он был сосредоточен или осматривался, просто идёт, как будто по дороге. Словно он и так видит все аномалии – на мгновение, по спинам обоих пробежал противный холодок. Вспомнились жуткие сказки Зоны о её Хозяевах, легенды о мутантах, способных видеть аномалии и будущее, о сталкерах, в коих дыхание Зоны проникло так глубоко, что они перестали быть людьми, стали бездушными марионетками в Её ру