– Ну хорошо, – сказал я, – предположим, у вас есть фрегат, и он в хорошем состоянии. Но дело в том, что управление старинным парусным судном – не такое простое дело. Скорее, наоборот. В зависимости от водоизмещения, вам потребуется от пятидесяти до двухсот матросов на мачтах, ибо все операции там проделываются вручную, и многие из них необходимо осуществлять одновременно.
Синьор Сергий сказал:
– На глаз пропорции выглядят так: сорок пять метров длины по палубе, десять метров ширины, осадка – около четырех с половиной метров в полном грузу, и чуть больше трех метров в балласте. Водоизмещение – от семисот до девятисот тонн. Задача не в том, чтобы немедленно отправляться в плавание к берегам Южной Америки или куда-то еще, а в том, чтобы, воспользовавшись осенним половодьем, снять этот корабль с мели, спустить по реке Адур до Бискайского залива, пройти примерно сто двадцать миль про морю при попутном ветре до устья Гаронны, а потом поднять еще на пятьдесят миль вверх по течению. Задача будет выполнена, если корабль бросит якорь прямо напротив нашего поселения, чтобы мы смогли приступить к разгрузке имеющегося у него на борту ценного груза. Нам не надо ставить рекордов скорости или маневрировать в бою, наша задача – просто дойти сюда, невзирая на весьма паскудную местную осень.
– Не знаю, как тут зима, но осенние ветры будут явно помягче, чем в наши времена. Если вы на своей скорлупке, – я показал сложенные ладони, – смогли сходить туда и вернуться обратно, то и настоящему фрегату местная непогода тоже ничего сделать не сможет. Вы, наверное, знаете, что из-за штормов, которые обычно начинаются в середине октября, Гитлер в сороковом году отменил десантную операцию на Британские острова.
– В наше время бытует мнение, что все это были только отговорки, – усмехнулся синьор Андреа, – а настоящей причиной был провал воздушного наступления на Британию. Люфтваффе понесли тяжелые потери, а королевский воздушный флот так и не был сломлен. Сослаться на погоду проще всего, но вот признать, что Германия потерпела первую неудачу, для этого человека было почти невозможно. Впрочем, к нашим нынешним делам это не имеет особого отношения. Вы лучше скажите, беретесь вы за эту работу или нет?
– Это вы мне лучше скажите – сколько человек вы сможете мне предоставить и какова их подготовка? – спросил я. – Именно от этого будет зависеть мой ответ.
– Примерно тридцать женщин из числа дочерей Тюленя, – ответил синьор Сергий, – они прирожденные морячки, напрочь лишенные такого явления, как морская болезнь, и еще какое-то количество Волчиц, среди которых еще следует провести отбор на способность противостоять качке и боязни высоты. В любом случае, потенциальных матросов, или, точнее, матросок, не может быть больше пятидесяти, ибо это количество – предел народа, который можно перевезти на «Отважном» в дополнение к его штатной команде.
Я был потрясен этим заявлением до глубины души, и спросил:
– Вы что, собираетесь использовать своих женщин в качестве матросов?
– А кого нам еще использовать, синьор Раймондо? – вопросом на вопрос ответил синьор Сергий. – Единственный доступный мужской контингент – это римские легионеры, но из них моряки, как из топора спасательный круг. И времени на какие-то особенные подготовительные работы нет. Скоро начнутся снегопады, а за ними пойдет ледостав.
– Нет, вы, русские, совершенно безумные люди… – сказал я, качая головой. – Выбрав себе цель, вы идете к ней напролом, как какие-нибудь носороги. Меня, конечно, учили управлять парусным кораблем, но это обучение было всего лишь частью традиции. Никогда не предполагалось, что кто-то из выпускников Военно-морской Академии в Ливорно возьмет на себя командование настоящим парусным кораблем, да еще с экипажем, составленным из женщин, не имеющих соответствующего опыта. Не исключено, что, прибыв на место, мы обнаружим, что фрегат сидит на мели так плотно, что снять его оттуда невозможно. Но мне кажется, что, попав в ваше сумасшедшее общество, я и сам становлюсь немного сумасшедшим. Не знаю, что из всего этого получится, но я сделаю для успеха все, что смогу.
– Вот это слова не мальчика, но мужа, – сказал синьор Сергий, пожимая мне руку; видно было, что он весьма доволен. – Со своей стороны я гарантирую вам свою помощь в качестве буксира. Мощность мотора у моего коча всего тридцать лошадиных сил, но его должно хватить, чтобы противодействовать сносу и держать ваш нос постоянно отвернутым от берега. Во всем остальном мы не требуем от вас никаких рекордов, надо будет просто доставить тот фрегат на якорную стоянку напротив нашего поселения, вот и все.
Часть 23. Конец второго года
12 ноября 2-го года Миссии. Понедельник. Полдень. Окрестности Большого Дома, река Гаронна.
Временный командир фрегата «Медуза» бывший старший лейтенант итальянского королевского флота Раймондо Дамиано.
Вид фрегата со спущенными парусами, стоящего на якоре на предписанном ему месте, вызывает у меня чувство законной гордости. Мы сделали все возможное и невозможное, дошли до цели, невзирая ни на какие препятствия. «Кораджосо» (Отважный) швартуется у «Медузы» по левому борту – и синьор Сергий, ловко, как заправский моряк, поднимается по шторм-трапу к нам на палубу. И ведь не скажешь, что по основной своей профессии этот человек мирный учитель труда и истории.
– Хорошо сделано, синьор Раймондо! – громко говорит он, пожимая мне руку. – Поздравляю вас с постоянным статусом. Теперь вы командир этого корабля, капитан Дамиано. Первая ваша задача после окончания разгрузки – провести подготовку к зимнему хранению. Кампанию этого года можно считать оконченной. Комплектование постоянного экипажа и подготовку к дальним походам мы откладываем на весну. А сейчас всем спасибо.
После этих слов, которые мне перевел молодой синьор Алессандро, моя временная команда – темные и светлые синьоры и синьориты – разразились радостными криками, а я вспомнил, как все начиналось…
Вышли мы в поход на маленьком кораблике, заполненном людьми как бочка соленой сельдью. Грузовой трюм выполнял роль временной каюты, в которой мои временные матроски были набиты битком, и еще двенадцать человек, включая штатный экипаж, размещались на баке, в помещении, которое одновременно было камбузом, кают-кампанией и кубриком для экипажа. Для таких маленьких корабликов по-иному никак. Еще много места в трюме занимали дрова, необходимые для работы газогенератора, питающего двигатель светильным газом. Этот же газогенератор был источником тепла, позволяющим людям не замерзнуть, и в то же время он мог стать причиной беды, ибо стоит нарушиться герметичности газовых труб – и все те, кого мы перевозим в трюме, уснут и больше не проснутся. Именно поэтому синьор Сергий не любит перевозить в трюме людей. Очень опасно. Но на этот раз все обошлось.
Временная команда составила всего сорок матросок, из которых только половина принадлежала к темной разновидности аборигенок. Остальные, как оказалось, находились на разной стадии беременности, так что синьора Марина запретила им участвовать в этом предприятии. Эти темные, которых тут еще называют полуафриканками или дочерями Тюленя, за исключением цвета кожи, мало чем напоминают негритянок нашего времени. Лица у них вполне европейского облика с небольшими прямыми носами, а волосы хоть и имеют цвет воронова крыла, но довольно длинные и вьются крупными кольцами. Синьор Сергий говорит, что эти женщины происходят из народа потомственных охотников за морским зверем и птицей, которые на своих лодках из шкуры тюленей в поисках добычи вдоль и поперек исплавали Средиземное море, начисто истребив многие исчезнувшие к нашему времени виды.
Недостающую же часть команды набирали просто. Синьор Андреа собрал синьор и синьорит, принадлежащих к так называемому клану Волка, и спросил, кто из них любил в детстве лазать на деревья. Таковых набралось чуть больше тридцати человек. Их испытали качелями на устойчивость к качке, а тех, кто перенес эту процедуру, не теряя разумения, дополнительно осмотрела синьора Марина, дав свое одобрение. Еще мы взяли с собой четырех крепких мускулистых женщин, которых синьор Сергий назвал вымершей к нашему времени разновидностью людей хомо неандерталензис. Эти особи очень сильны, и потребуются, когда нужно будет крутить кабестан или тянуть канаты, поднимая на место рею. На мачты их посылать бессмысленно, ибо они очень тяжелые и неуклюжие, но я думаю, что им и на палубе вполне хватит работы. Каждая такая синьора по силе запросто заменит пару матросов-мужчин. А еще они обладают какой-то необъяснимой первобытно-животной женской привлекательностью, хотя и не выделяются какой-то особой красотой. Это какая-то химия, которая кружит мужчинам голову и сводит с ума.
Мы, итальянцы, люди простые и легко идем на контакт, и, как бы ни плевался в Риме желчью Муссолини, в колониях (Ливии и Эфиопии), очень многие наши солдаты, и даже офицеры, с легкостью заводили контакты с местными жительницами. Я с самого начала не понимал его истошных криков по поводу подрыва будущего итальянской нации, ибо еще ни один итальянский мужчина от таких связей не забеременел. Попав сюда, я довольно быстро перестал обращать внимание на цвет кожи темных аборигенок, а синьоры-неандерталки попались мне на глаза только тогда, когда их отобрали в команду «Медузы».
Путь от нашего поселения до устья реки Адур занял почти сутки, и почти все это время, за исключением темноты, я простоял на палубе рядом с синьором Сергием. Ведь я же все-таки моряк – и свист ветра, дождевая морось в лицо и брызги соленой воды, летящие с гребней волн, были для меня лучшей наградой за участие в этом авантюрном предприятии. В таких условиях субмарина ныряла бы под волну, оставляя на поверхности одну рубку, а тяжелый крейсер разваливал бы воду подобно гигантскому плугу. А легкий кораблик синьора Сергия непринужденно взлетал на гребень, а потом скатывался вниз как с деткой горки. Вот так почти весь переход – вверх и вниз, вверх и вниз.