Второе удивительное – это низкая штука, едва выступающая из воды. На ней копошилось множество людей, издававших звонкие звуки, напоминавшие те, что производят сосульки, когда весной, подтаяв, падают с нагретого солнцем скального карниза. Что они делают, вождь не понимал, но предполагал, что там творится великое колдовство, ублажающее духов Огня и Молнии. Он знал, что Петрович – это великий шаман, способный делать то, что не под силу больше никому, и при этом никогда не занимается бесполезными делами. Любое его действие только увеличивает силу племени Огня, и, наверное, как раз с помощью такого колдовства сюда была призвана вторая плавучая пещера.
Третье удивительное – людей в племени Огня прибавилось в несколько раз, и если раньше их количество выглядело невероятным, то теперь оно стало невозможным. Ту штуку, которую Великий шаман Петрович называл «сеть», забрасывали в реку не в одном, а сразу в трех местах, в результате чего суета творилась просто невероятная. Одни люди тянули эти «сети». Другие понукали небольших животных, похожих на толстых ушастых жеребят серого цвета, на боках которых висели большие плетеные корзины с выловленной рыбой. Третьи же явно занимались разделкой, потрошили и пластали рыбьи тушки – и Ксим вздохнул, вспомнив, как легко это делать, когда у тебя в руках нож из звонкого небьющегося блестящего камня.
Четвертое удивительное – помимо людей племени Огня, присутствовали охотники и женщины нескольких других кланов, живших намного выше по течению, приплывшие сюда на лодках бить жирную и не уставшую от долгого путешествия рыбу. Там, наверху, вблизи мест нереста, от лосося останутся только кожа да кости; жирующий медведь такую еду есть будет, а человек не очень. Но на сражение за удобное место или с целью отобрать добычу это походило мало. Да и кто будет нападать на могущественнейшее племя, с легкостью истребившее задиристый клан Волка? Эти люди толпились на берегу, пока их вожди и шаманы, заметные по высоким коническим шапкам, о чем-то спорили, размахивая руками, с вождями племени Огня. Но вот, видимо, они пришли к согласию, и охотники кланов стали выталкивать к вождям племени Огня своих женщин и детей. Не всех, но очень большое количество.
Ксим встревожено оглянулся. Он задержался на несколько дней потому, что посетил несколько кланов, обитавших в среднем течении Дордони и на притоках – из-за нехватки лодок во время хода лосося они не ходили вниз по течению ловить рыбу, а делали это прямо возле своих летних стоянок перед возвращением в пещеры. Не желали их вожди возиться с изготовлением множества лодок, и потом плыть куда-то далеко за рыбой, когда ее и так можно наловить в ближних окрестностях. На своих лодках эти кланы только доставляли свою добычу к зимним пещерам. Северные Олени – совсем другое дело. В верховья рек лосось доходит совершенно истощенный и в недостаточном количестве, так что если люди, живущие там, хотят есть и жить, то поплывут хоть на другой конец света. В тех кланах-домоседах Ксим провел переговоры и под обещание привезти выменянные глиняные чашки набрал в свои лодки ненужных вдов с детьми и девушек, которые не нашли себе мужа. И теперь он подумал – остались ли еще у Великого шамана Петровича чашки на обмен после того, как Северных Оленей опередили другие кланы? Вот так: рука удивлений без одного пальца, и последний палец – тревоги.
Впрочем, увидев приближающиеся лодки Северных Оленей, на берегу приветственно замахали руками, приглашая пристать, и вождь Ксим подумал, что раз уж его тоже зовут принять участие в обмене, значит, чашки еще не кончились. Вон стоит Великий шаман Петрович, вон главный охотник племени Огня, а вон Фэра (сестрица Ксима) и ее парку оттопыривает уже довольно объемистый живот. И все они приветливо машут, радуясь предстоящей встрече.
– Поднажали! – сказал Ксим, и гребцы чаще заработали короткими веслами, стремясь побыстрее пересечь стрежень.
Оказавшись на противоположном берегу, Ксим первым, как и положено вождю, выскакивает из лодки и направляется к своей могущественной родне. Голова его кипит от невысказанных вопросов. Ему кажется, что, не найдя выхода через рот, эти настойчивые «почему» и «зачем» сейчас полезут у него прямо через уши. Еще на подходе он увидел, что теперь среди работающих на берегу много молодых сильных мужчин. Это они тянут из реки «сети», полные красной рыбы, и грузят ее в корзины на спины серых длинноухих животных, то и дело оглашающих окрестности противными криками. В прошлом году племя Огня почти целиком состояло их женщин, и вот теперь оно необъяснимым образом пополнилось множеством сильных охотников. При этом по некоторым приметам – частям одежды и манерам – было понятно, что это не члены какого-то из местных кланов, присоединившегося к племени Огня, а совсем чужие люди, пришедшие в эти края издалека. Вот и пятый палец удивления – взамен беспокойства, пропавшего, когда Ксим увидел за спиной вождей на деревянной подставке (в племени Огня ее называли «столом»), высокие стопки керамической посуды. И эта посуда была сделана гораздо более искусно, чем полученная от Великого шамана весной. Еще там лежало что-то прикрытое куском тонкой промасленной кожи, и вождь никак не мог догадаться, что это.
– Здравствуй, вождь Ксим, – сказал Великий шаман племени Огня ртом своей жены Фэры, – я очень рад тебя видеть. Надеюсь, ты помнишь, о чем мы с тобой договаривались, когда я приезжал к Северным Оленям весной?
– О да, Великий шаман Петрович, – оживился Ксим, – я все помню, и тоже рад тебя видеть. Я привез собой своих бездельниц и их отпрысков, от которых мой клан хочет избавиться, чтобы не кормить лишние рты. Но это не все. Еще я посетил другие соседские кланы, которые не ходят бить лосося сюда на Гаронну, и предложил их вождям справедливую цену по одной чашке-плошке за каждую ненужную им женщину и девочку. Я надеюсь, что наш уговор на обмен еще в силе, а не то вожди кланов, из которых я брал ненужных женщин, сильно на меня обидятся.
– Все в силе, и еще кое-что добавилось, – сказал Великий шаман; было видно, что он весьма доволен. – Вот, смотри… – Он сдернул в сторону промасленные кожи.
Взору Ксима предстали вожделенные сокровища: выложенные в ряд большие ножи из блестящего камня. От этой картины его обуяла чрезвычайная радость, которую он едва сдерживал, чтобы не утратить солидность. На самом деле нему хотелось громко кричать и танцевать – настолько милы его сердцу оказались эти широкие крепкие и острые изделия кельтского кузнеца.
– Это менять? – спросил Ксим внезапно охрипшим голосом; в глазах его зажегся яркий блеск.
– Да, менять, – подтвердил Великий шаман, – один нож за две чашки-плошки.
Тогда же и там же.
Сергей Петрович Грубин, духовный лидер, вождь и учитель племени Огня.
Разумеется, вождь Ксим не знал, что последнюю пару месяцев Альбин-гончар и Онгхус-кузнец только и делали, что готовили товары к предстоящей большой ярмарке. А избытки их трудового энтузиазма пригодятся и нам самим. Запасные ножи, привезенные нами из двадцать первого века, пока убраны на склад, и для разделки рыбы используются изделия местного производства. И эти усилия мастеров нуждаются в вознаграждении. Женсовет уже дал добро на замужество находившихся под табу Ланей и полуафриканок, и теперь, как только закончится путина, мы официально сыграем первую кельтскую свадьбу.
Возможно, будет пополнение и в семье Альбина-гончара, но там до последнего времени руками и ногами упиралась его благоверная Винни. А ведь вдовы, которых год назад оставил нам Ксим, уже оправились, налились соком, и теперь желают войти в чью-нибудь семью. Альбин-гончар в нашем племени человек уважаемый и нужный. Помимо основной работы, он выполняет и социальную нагрузку: взял себе учениц и готовит нам следующее поколение гончаров. Такому человеку после трудового дня в доме нужен покой и благорастворение, а не мегера, которая поминутно пилит мозг. Поэтому Альбин уже два раз жаловался на свою супругу в женсовет. А как же иначе, ведь просто надавать дуре по морде и оттаскать за волосы не разрешают наши обычаи. Песочили упрямицу втроем Марина Витальевна, леди Гвендаллион и отец Бонифаций – и, в конце концов, поставили ей условие: если она не переменит своего поведения, то Альбина-гончара оженят по закону о свободном выборе. А потом одно проявление ревности – и здравствуй, духовная казнь, пустая могила на кладбище с табличкой «Винни Альбина» и монастырь до конца дней. После происшествия с Катей та ходила притихшая и задумчивая, так что, думаю, к настоящему моменту мысли ее текут уже в правильном направлении.
Но вот у кого дела не задались, так это у Корвина-плотника. Нет, человек он неплохой, и специалист хороший, но в топ при этом не вышел. Сначала в плане мастерства перед ним стояли мы с Валерой, а потом появились наши братцы из семнадцатого года – они и затмили несчастного Корвина по владению топором. К тому же их тут целая артель, и они с легкостью справятся там, где работ невпроворот. Сейчас братцы тюкают топорами уже на крыше своей казармы, вгоняя в заранее высверленные отверстия деревянные гвозди-нагеля. Еще немного, и можно затапливать печь. Отверстия под нагеля электрической дрелью сверлит пятнадцатилетняя Лань Мату, за год жизни с нами освоившая работу с электроинструментом. От нее, прекрасно владеющей великим и могучим, русские мужики из семнадцатого года узнали о нашей жизни гораздо больше, чем из проповедей отца Бонифация. Их адаптация идет успешно, и думаю, что переезд в собственную казарму ознаменует ее завершение.
Но главное то, что изготовленные Онгхусом-кузнецом режики произвели шок и фурор среди вождей кланов, проходящих мимо и остановившихся поболтать за жизнь. Будь их воля, они выменяли бы на эти ножи даже собственных жен, но до этого, по счастью, не дошло, потому что такого авангардизма не одобрили бы другие охотники. И нам тоже не нужен слишком быстрый крах местного человеческого сообщества. На протяжении примерно поколения, пока наш народ окончательно не окрепнет, все должно идти почти так же, как и прежде. Впрочем, несмотря на то, что ярмарка еще не закончена, мы успели н