– Ловец?
– Ну да. Вроде воздушного шара, только крупнее. Он обхватывает контейнеры, – Ван Вэй сдвинул руки ковшиком. – Как цзин гу, сачком. Потом отправляет их на землю.
– Прежде инциденты были?
– Никогда, насколько я знаю. Система считается абсолютно надежной, фангтан.
– Ладно, а что вы можете сказать насчет господина Фуста?
– Уважаемый человек. Обеспечивает живыми цветами элитные похороны, исправно платит налоги. Его лан хуа известны далеко за пределами планетоида.
– Однако вам он почему-то не нравится, – заметил я.
– Я этого не говорил, – лицо Ван Вэя вновь сделалось каменным. – С чего вы взяли?
– Господин вейбин, у нас с вами приватная беседа. Поймите, мне надо знать о клиенте все, что только можно. В том числе – чтобы исключить страховое мошенничество. Поверьте, я бы не стал вас беспокоить, если бы всерьез не рассчитывал на вашу помощь, цзен шиди.
Несколько минут начальник полиции смотрел на меня взглядом рыбы. Потом неожиданно заметил:
– Сэньшень Алерик Фуст – скандалист. Я бы не сказал, что он пройдоха… Вернее, ничего подобного за ним не водилось. Но если бы у меня спросили, кому я хочу доверить единственный оставшийся юань, Фуста я бы назвал одним из последних. Это не для прессы, вы понимаете.
Я кивнул.
– …Разумеется, я не хочу сказать, что Алерик Фуст сам бросил на свой участок капсулу, да и вряд ли это возможно чисто технически. Но есть люди, которые буквально притягивают к себе неприятности, нао ши. Так вот Фуст – один из них.
Однако как начальник городской полиции я всегда готов оказать Фусту любую помощь, – закончил Ван Вэй быстро.
– Вы зарегистрировали падение?
– Разумеется, сразу же, как только о нем сообщили. Однако по правилам объекты страховых случаев запрещено передвигать до приезда представителя компании.
– И «Шинзи» вам за это благодарна. – Мы обменялись поклонами. – Думаете, разбирательство не продлится долго?
– Полагаю, нет, – Вэй взял чайник. – Все предельно ясно: произошла ошибка, вину за нее несет владелец груза, то есть «Инжекто». Как только формальности будут улажены, мои люди, мэйо венти, вернут груз прежнему владельцу. Землю заровняют, счет будет прислан виновному.
– Ган бей! – Мужчина поднял тост: – За спокойствие, порядок и процветание.
«…В результате имело место происшествие, повлекшее за собой ущерб для парника и владельца». Я протер глаза; ерунда какая-то. Мне не нравился йинпин – по сравнению с кантонским ему не хватало выразительности.
За окном занимался рассвет, напоенный огнем из заветных цилиндров. Пора было нанести визит главному фигуранту. Шесть часов бодрствования – нелегкая задача, но «Биотико» пока действовал; значит, должно было хватить и на встречу.
Свежая мордашка секретарши, натуральная ньянцин без коллагена, сообщила:
– Господин Танчи Дахуань вас обязательно примет.
Симпатичная. Впрочем, наверное, это был корпоративный бот. Пропыленная торпеда остановилась перед зданием в форме пятиконечной звезды.
– Хао.
Я вовремя удержался от рукопожатия: вместо правой руки у представителя по связям с общественностью был галоновый транскрайбер.
– Итак, господин Юй-Бергман, что вы хотите услышать? – Танчи приложил единственную ладонь к груди.
– Прежде всего должен сообщить, что представляю интересы компании «Шинзи-Ган». – Взаимный поклон. – И ее клиента мистера Фуста.
– Нам известно, – кратко ответил биосинт.
– Хорошо, это сэкономит время. Я должен задать вам пару вопросов, в интересах сторон. Цилиндр не содержит токсичных веществ?
– Абсолютно.
– Вы в этом точно уверены?
– Мистер Бергман, – Танчи поднялся и подошел к окну. – Все, что вы видите, создано гелиевой энергетикой. Все, включая рощи и наше голубое небо, – разве это не доказательство? Содержимое контейнера – чистый гелий-3 плюс два с чем-то процента водорода. Если нужны точные цифры, можете обратиться к пресс-релизу, – менеджер уселся обратно.
Я помедлил. Потом спросил:
– Сэнь Дахуань… А чем, по-вашему, могло быть вызвано падение?
– Понятия не имею. Над этим сейчас работают техники, насколько я знаю.
– Цилиндр имеет отклоняющие системы, двигатели?
– Это закрытая информация.
– Господин управляющий, – я вздохнул, – так мы ни до чего не договоримся. Вы же понимаете, что наши эксперты должны взять пробу на анализ. Но у нас есть проблема: ваша ай пи. Предмет, лежащий на частной территории, должен быть осмотрен, но, поскольку он содержит элементы ноу-хау, требуется обоюдное согласие сторон. Параграф семь-восемь. Могу предложить боковое сверление в присутствии ваших людей… кстати, какова толщина стенок?
– Закрытая информация, – Танчи стиснул зубы. – Но мы готовы обеспечить рукав.
– Очень хорошо. Должен вас проинформировать, что страховая сумма составляет два миллиона триста тысяч юаней. Это не считая стоимости посадок, которые еще предстоит оценить. Считаете ли вы возможным мирову…
Молодой человек помотал головой:
– Это совершенно неприемлемо, об этом не может быть и речи. У компании нет свободных средств.
– Но если удастся доказать, что имел место саботаж…
Лицо менеджера окаменело. Танчи приложил ладонь к уху:
– Да. Да. Ясно, – когда он поднял глаза, выражение было совершенно иным. – Разговор окончен. Вам лучше уйти.
– Прошу прощения?
– Уходите, или мне придется вызвать охрану.
– Но, сэнь Дахуань, я еще не назвал полную сумму иска…
– Вон, я сказал! – Мужчина выставил обрубок.
Оказавшись в вестибюле, я вздохнул. Внутри все дрожало: побочный эффект стимулятора с адреналином. Стакан воды был бы как нельзя кстати. На стене, в бесконечном повторе, шли картины счастливых молодых людей на фоне эмблемы.
– Не получилось? Сочувствую.
Я поднял взгляд: картинка из моего визора ожила.
– Вы… Настоящая?!
– Ну да, – девушка засмеялась. Потом подала руку: – Я – Кэти Вонг. А вы, видимо, тот самый страховщик.
– Кэти, а ничего, что вы со мной общаетесь? Обвинение в корпоративной нелояльности вам не грозит?
– Секретарь должен создавать позитивный имидж компании. И потом, один из учредителей – мой отец.
Мы вместе рассмеялись.
– То есть можем говорить спокойно?
– Если речь не идет о закрытой информации, – она погрозила пальчиком. Совпадение?
– Вы молоды.
– Для этой планеты, хотите сказать? Вас интересует, почему я не уехала на Землю? – Причудливый пучок, в который были увиты волосы, колыхнулся.
– Ну… в общем, да.
– У нас очень хорошие законы. И потом, я ведь не могу бросить отца.
– Понимаю. – Шпильки в голове меня определенно завораживали.
– Послушайте, Теодор. Мне кажется, мы могли бы познакомиться поближе.
– И что вы предлагаете?
– Предлагаю «Белый тигр», это такое вымершее животное.
– Надо будет запомнить. Я… – Датчик в плече запульсировал. – Кэти, с вами было очень приятно, правда. Но мне надо спешить.
Фарфоровое солнце улыбалось мне вслед.
Гирен я оставил у входа, на второй линии. Тащить его дальше не было смысла, все равно скорость на аллеях снижалась гином до минимума.
Слева и справа тянулись одинаковые монументы. 400 квадратных миль, восемьсот семь тысяч захоронений – «И счет продолжается», как говорил Цяо в своем шоу.
Не все могилы были плитами, кое-где из земли вырастали небольшие храмы. Другие участки, напротив, пустовали – о том, что они не ничейные, говорили золоченые столбцы в ограде. «Удачное вложение», – сказал мой сосед по стратоплану. И он был прав.
Никого. Рука коснулась запястья, в воздухе медленно всплыли и растаяли цифры: 13:07. Цветочные акселераты опустили головки.
Обычная, ничем не примечательная могила. На плите различались слова: «Джон Брадо Дэниелс, 2071–2144» и, чуть ниже: «Все возвращается на круги своя». Последняя буква отбилась. Возможно, я перепутал место? Но тонгшен подтвердил: все так.
Шли минуты. Я уже собирался искать гравилетную площадку, когда впереди замаячила фигура. Забыв про все, я кинулся за ней:
– Елена… Постойте!
Силуэт скрылся за поворотом. Обескураженный, я остановился, оглядываясь по сторонам. Или мне показалось?
Двухметровые тамариски колыхались на ветру. Видно, это была старая часть кладбища: склепы увивал плющ; по стене шла резьба – скелеты раскинули ноги в нелепом танце.
– Дверь-на-горе, и что же теперь делать…
Справа послышался шорох. Я обернулся – и в этот момент в голову ударило. Сознание ухнуло в колодец.
Душно. И тяжело. Реальность медленно возвращалась. Попробовал пошевелиться – руки и ноги что-то держало. Кругом была темнота, как при выключенной сети. Хон, как я здесь очутился?
Воспоминание ожгло: кладбище. Но разве не должен сейчас быть день? Я попытался крикнуть – рот залепило ватой, датчики молчали. Это было самое ужасное: тишина, отсутствие сигналов. Вообще ничего, словно меня отключили как преступника.
Голова немного кружилась. Попробуем рассуждать здраво: импланты работают и в воде, на глубине до ста метров. Если только… О нет. Я забился в беззвучном крике. Перед глазами, как наяву, всплыла страничка 37 из руководства: «Фирма не гарантирует работу под землей, а также в пещерах».
Руки были стянуты за спиной, пальцы царапали землю. Дикость, средневековая Европа… меня замуровали заживо. Вырваться не получалось. По лицу, извиваясь, прополз червяк.
Затем к шороху грунта добавился новый звук. Что-то происходило. Я чувствовал, как задыхаюсь. Кисти свело судорогой, на лицо упал ком земли… и тут в глаза ударил свет. Кусочек неба все расширялся. В проеме возникла кучерявая голова.
Тихий голос произнес:
– Эй, вы как?
Я сидел на стуле в полицейском управлении Шэньтауна. Одежда пахла землей – робот-уборщик проворно собрал крошки с пола.
Вейбин закончил водить вокруг меня полицейским сканером и покачал головой: