И сложнее всего было откинуть собственные чувства и следовать ему, когда этот план уже не выглядел столь правильным, противореча моим желаниям.
— Клирия, — наконец вернул я твёрдость в голос. — Планы сменились, вы эвакуируетесь в безопасные места. Возьмите с собой Мамонту, чтоб она сопроводила вас. Без неё армия не обнищает. Однако вам придётся двигаться только с наёмницами, подкрепления не будет.
— Я поняла, — кивнула она.
— Отлично. Всё, как и было обговорено.
Мы не должны потерять обеих, как бы это цинично не звучало.
Я же тем временем должен буду как можно скорее дойти до короля, чтоб выбить из него всё это дерьмо. Я не знаю, как ублюдок выяснил где мы прячемся, но теперь ему это не сильно поможет. Да, он хотел спасти сына и так далее, но… выживает сильнейший, остальные же сдохнут.
Нам… мне необходимо было вернуть Фемию обратно, туда, где ей рады и её любят. Любой ценой. Но при этом не подставить своими действиями на горячую голову ещё больше народу.
— Можете начинать, — сказал я и внимательно посмотрел на чернявую. — И Клирия, береги себя. Если что пойдёт не так, просто беги как можно дальше.
— Не беспокойтесь, мой господин, — без улыбки поклонилась она. — Я сделаю всё в лучшем виде.
— Постарайся, — я красноречиво посмотрел на её живот. — Теперь ты не одна. Хватит с меня уже одной головной боли от непослушной дочери.
А вот здесь она слабо улыбнулась.
— Не беспокойтесь. Всё будет хорошо.
Я надеюсь. Очень надеюсь на это.
— Тогда… я пошёл. Мне предстоит ещё тяжёлый разговор.
— Принесите всем уверенность, — сказала напоследок Клирия, прежде чем милашка Кстарн её увела.
Уверенность.
Теперь я сам не уверен ни в чём. Вернее, я уверен в себе и своих силах; знаю, что могу отправить на тот свет уйму народу, однако… я не уверен в том, что смогу спасти дорогих мне людей.
Финишная прямая теперь выглядела какой-то нереальной.
Я вышел из комнаты, полный сомнений. Даже не представляю, как отреагирует Констанция с Эви, но… Эви возможно отреагирует более адекватно, однако Констанция, как мать, может слететь с катушек. Этого я и боюсь, потому что в армии многое на ней держится. И мало ли что она учудит, решив лично приложить руку к спасению дочери.
Я их встретил внизу, кушающими и о чём-то болтающими, не обращающими внимания ни на что. Ну кроме меня, когда я подошёл ближе.
— На тебе лица нет, что случилось? — тут же навострилась Эви.
— Опять что-то учудил? — хмыкнула Констанция и продолжила есть.
Даже представлять не хочу, что будет, когда я им сообщу радостную новость.
— Констанция, Эви, за мной на пару слов, — сказал я и, видимо, по тону они поняли, что услышат сейчас что-то из ряда вон выходящее. По крайней мере обе молча встали и без лишних слов пошли за мной.
Я привёл обеих в комнату, чтоб избежать чужих ушей, после чего кивнул им на кровать.
— Сели.
— Патрик, что… — начала было Эви, но я повторил.
— Сели на кровать. Обе.
Так у меня будет время бросится на них, если одна из этих дурочек попытается убежать или сделать глупость, в чём я был частично уверен.
Эви, больше не произнеся ни слова, села, встревоженно глядя на меня. Я же в свою очередь встревоженно смотрел на Констанцию.
— Констанция, у меня хуёвые новости…
Было удивительно, что я смог уложить Коню с одного удара, так как в прошлом я сломал об неё руку. Сейчас же её отбросило обратно на кровать, и она не сразу пришла в себя, что дало мне время её придавить и не дать сделать попытку опрометчиво сбежать ещё раз.
Эви же просто сидела и смотрела туда, где стоял я, словно её поставили на паузу. Сидела со слегка приоткрытым ртом и смотрела хер знает куда. Ну хоть на одну проблему меньше…
— Твою мать, Констанция, тупая ты шлюха, приди в себя! — тряхнул я её за плечи. — Приди в себя, ёбаны ты в рот!
— Отпусти! Отпусти меня! Ублюдок, это моя дочь! МОЯ ДОЧЬ!!!
— Это и моя дочь!
— ТЕБЕ ПЛЕВАТЬ НА ВСЕХ! АБСОЛЮТНО НА ВСЕХ, ДАЖЕ НА НЕЁ! — Констанция была не в себе и билась подо мной, словно рыба, выброшенная на берег. — МОЯ ДОЧЬ! КАК ТЫ СМЕЕШЬ! КАК ТЫ МОЖЕШЬ ТАК СПОКОЙНО ГОВОРИТЬ ОБ ЭТОМ!
Констанция уже срывалась на истерический крик, что значило будущую истерику и слёзы. Тогда мне будет удержать её легче.
— ТЫ НЕ РАСТИЛ ЕЁ! НЕ КОРМИЛ! НЕ ЗАКРЫВАЛ СОБОЙ ОТ СТРЕЛ! ТЫ НЕ ИСКАЛ ЕЙ ПРОПИТАНИЕ, КОГДА ЖРАТЬ БЫЛО НЕЧЕГО! ТЫ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ! ТЫ ПРОСТО УМЕР! — Констанция начала плакать, плавно перейдя к основной претензии. — ТЫ ПРОСТО УМЕР И ОСТАВИЛ МЕНЯ С НЕЙ! ТЫ ПРОСТО УМЕР, ТАК И НЕ УВИДЕВ СВОЕГО РЕБЁНКА! СВОЮ ДОЧЬ! ТЫ ПРОПУСТИЛ ВСЁ! ТЫ ТАК И НЕ УВИДЕЛ, КАК ОНА РАСТЁТ! КАК ТЫ ЖИВЁШЬ С ЭТИМ?! ТЫ БРОСИЛ НАС! БРОСИЛ СВОЮ СЕМЬЮ! ТЫ МОГ УЙТИ С НАМИ! НО РЕШИЛ ПОВЫКАБЛУЧИВАТЬСЯ И ПОМЕР! КАК ТЫ МОГ БРОСИТЬ НАС!? КАК ТЫ МОГ! Как ты мог! Почему ты не ушёл с нами! Почему ты умер и оставил меня с дочерью одну?! Почему… почему ты выбрал смерть…
Её визги перешли в тихие бормотания, сопли, слёзы и причитания.
Теперь по крайней мере я знал, почему Констанция ко мне так неровно дышит.
Она говорит так, словно от меня что-то зависело, словно я мог что-то исправить. Она обвиняла, что я бросил их, пропустил взросление дочери и вообще отсутствовал всё это время, словно… Словно я разрушил мечту, которую она уже видела на горизонте. Разрушил нашу возможную семью.
Так себе претензия, но теперь я видел, как это видела Констанция.
Эта истеричка, которая наконец перестала брыкаться подо мной, просто рыдала.
— Моя девочка… она же глупая… куда… как… какой муж, ей самой нужна забота… моя доченька, единственная дочь… как ты мог упустить её… как ты мог её не уберечь… я же поверила тебе, доверила тебе своего ребёнка… мой ребёнок…
Постепенно все её причитания с хныканьем между ними сошли на «у-у-у-у», и она просто сжалась в комок, рыдая куда-то в одеяло. Что касается Эви, то она пришла в себя сама, хотя и была немного заторможённой.
Глядя на меня слегка туповатым взглядом, она спросила:
— Патрик… что нам делать?
— Всё как обычно, Эви, попробуем выиграть войну.
— Я про дочь.
— Ты Фемию и в свои дочери записала?
Вот уж точно семейка лесбиянок. Всё как по классике. Я даже знаю, кто кому обычно.
— Она росла на моих глазах. Я тоже заботилась о ней. А теперь её нет…
— Она есть. Просто её украли. Засранцы…
— Почему ты так спокоен? — посмотрела Эви на меня. Её глаза уже блестели. — Тебе всё равно?
— Мне не всё равно, — я вздохнул. — Именно поэтому я стараюсь сохранить холодную голову, чтоб трезво оценить всё. И когда наступит момент, вытащить её даже из самой глубокой задницы. Истерикой и бешенством её не спасти.
— Тебя тяжело понять. Кажется, что тебе просто плевать, — она посмотрела на противоположную стену.
Да меня вообще любят неправильно понимать. Считают меня монстром и видят во мне того, кого хотят видеть. Лишь бы обосрать…
— Всё будет в порядке, Эви.
— А откуда тебе знать, — хрипло спросила Констанция, взяв в себя кое-как в руки и глядя на меня опухшими глазами.
— Потому что…
Потому что это пахнет нехорошо.
— Я просто знаю. Как знал, что поступаю правильно, спасая тебя.
Мы замолчали. Каждый думал о своём, и я не мог сказать, о чём думают те двое, однако точно знал, о чём думаю я сам.
Ни о чём хорошем. Я не долбоёб, как бы не пыталась мне внушить это система, и вижу всё. Как вижу то, к чему всё катится. Пиздец всегда приходит неожиданно и неотвратимо. Однако в этот раз он решил заранее постучаться ко мне, чтоб предупредить.
— Я пойду вниз, — пробормотала Эви. — Хочу глянуть, как там дела. Думаю, что командиры сегодня обойдутся без нас, если только не возникнет эксцессов.
— Если что, пусть зовут меня, — сказал я ей вдогонку, глянув на Констанцию. Вряд ли сегодня, да и завтра она будет дееспособна.
Эви ушла. Её шаги скрипом половиц отдавались здесь, свидетельствуя о том, что она ушла.
Было тихо. Так тихо, что можно было расслышать шум боя за стенами, далёкие приглушённые хлопки выстрелов пушек и ружей.
— Ты спасёшь её? — тихо спросила Констанция. Словно сомневалась во мне.
— Тебя же спас тогда, хотя мы были куда дальше друг от друга, чем Фемия и я.
— И ты умер. Устроив кровавую бойню.
— Не удивлюсь, если на этот раз всё кончится так же, — пожал я плечами. — К тому же не имеет значения, сколько я убью тех, кто к этому причастен, разве нет?
— Она твоя дочь, — сказала хрипло Констанция, словно пародировала Мамонту.
— Спасибо, а то я не знал, открыла мне вселенную.
— Ты должен вернуть её, Патрик. Она единственное, что осталось у меня. Ради чего я вообще существую здесь. Ты…
Я подошёл, наклонился и чмокнул её в губы. Мокрые и солёные от слёз, слегка потрескавшиеся и грубые.
— Всё будет тип-топ. Я всегда выигрываю. И всегда одерживаю верх. Вы, графы, горная империя, скоро и королевство. Я всё разрушаю и всех убиваю. И если я берусь за дело, то можешь быть уверенной — я добьюсь своего, даже если мне придётся уничтожить всё на своём пути.
— Я ненавижу тебя за то, что ты оставил меня с ней одну. За то, что ты бросил нас и… я знаю, что ты таким образом спас меня с дочерью. Ты мудак, Патрик.
Отличный вывод, Коня. Я знаю, что ты делал всё ради меня, что ты сдох ради меня, потому ты мудак. Отличный вывод, я просто хуею, Коня.
Но Констанции было мало этого: она подалась вперёд, и сама поцеловала меня. Быстро и скромно.
А потом ещё раз. И ещё… А под конец она меня засосала, обхватив за шею и утащив за собой. Прямо в металлической броне завалила меня на кровать, где понеслось… Констанция компенсировала свои расстройства хорошей еблей, словно применяя успокоительное.
Как в старые добрые времена.
И проснулся я как в старые добрые временна не один, а сразу с двумя — с Констанцией и Эви. Причём с последней уснул так, что даже и не вышел из неё. Она просто устроилась на мне, как на софе, голенькая и миленькая. А под левой рукой похрапывала Констанция. Мягкость и нежность прямо со всех сторон.