Я бросил взгляд в окно и увидел то, о чём он говорил. На вершине пологого холма, занесённого снегом, виднелись кирпичные стены. За ними возвышались здания в готическом стиле, чем-то напоминающие здания того же Оксфорда.
А ещё я заметил, как рядом с нами по дороге катится колесо. Хм… дай те ка подумать… дорога, мы единственные на ней… катится колесо… Мой великий ум подсказывает, что колесо от нашей кареты.
Чо я могу сказать, хуёво, очень хуёво.
И стоило мне об этом подумать, как карета накренилась, послышался треск, шум, меня бросило в сторону и хуяк! Мы перевернулись.
Бля, приехали…
Судя по всему, мы ещё некоторое время ехали… вернее нас ещё некоторое время тащило вперёд. Стекло на окнах со стороны земли лопнуло и располосовало мне хлебальник. Плюс я чуть в это же окно не вывалился. Если бы не удержался, то меня бы тупо туда засосало и распидорасило между землёй и самой каретой. Не хочу даже думать, что за фарш бы там был.
После недолгой поездки на боку повисла слишком тягучая тишина, нарушаемая только ржанием лошадей и треском отваливающихся деталей кареты.
Вот сука… Пиздец блять.
Я встал в перевёрнутой на бок кабине и открыл, словно люк, над своей головой дверцу. Откинул, выглянул подобно партизану, осмотрелся…
О! Вон и универ! Почти доехал! Хоть топать не надо далеко. Правда…
Я провёл рукой по лицу, чувствуя, как по нему словно пот стекает. Не пот, кровь, но не так много, чтоб бояться сдохнуть от кровотечения. Легко отделался.
Я аккуратно вылез из кабины, попутно забрав некоторые вещи, что были со мной внутри. Спрыгнул на снег, зачерпнул, умылся от крови, принялся разбирать свои баулы. Я хоть и выехал сильно заранее, однако теперь планы надо было срочно корректировать, так как быстро теперь я туда не прибуду.
Да уж, доехали.
Пока я развязывал верёвки, ко мне подошёл кучер и принялся кланяться в ноги, причитая, что я не я, корова не моя и вообще, это другие виноваты, починить должны были, а он лишь возит. Ух! Чувствую в нём дух родной страны, там тоже обожают ответственность перекладывать — это не из-за нас, это из-за… вставить нужный вариант. Но чаще там враги за бугром фигурируют или собственные люди. Здесь практически то же самое говорит, только масштаб помельче — люди из отеля.
— Господин! Прощения просим, — он встал на колени и стал буквально на землю ложиться, кланяясь. — Молим о прощении. Я скажу главному, вам всё возместят за это. Прошу вас о прощении за весь наш отель, что доставили столько неудобств.
— Ага, ловлю на слове, — вздохнул я, открепляя последний чемодан от крыши. По крайней мере вещи были целыми и то радость.
Хотя в принципе ничего страшного не произошло. Ну лицо поцарапало, ну пешком пройдусь, но на этом всё. Хотя пешком я-то кстати и не против пройтись. Тут холм очень пологий и подъём практически не чувствуется. И погодка пиздатая, солнечная, свежий воздух и просто белоснежная равнина, которая так и просит залить её кровью… Эм… сделаю вид, что не думал о подобном.
Хотя картинка в голове уже была нарисована.
— Позже ещё наведаюсь к вам в отель на разбор полётов, — сказал я, подхватил все вещи и двинулся в сторону универа, не обращая внимания на причитания мужика, которые неслись мне в спину. Уверен, что он там тупо оправдывается и что они всё возместят.
Конечно возместят, иначе я их отель нахуй сожгу вместе со всеми посетителями и персоналом. Этот мир, к моему счастью, плох в криминалистике, поэтому проблем с нарушениями закона при должной осторожности и построении плана можно избегать, что довольно удобно. Не то что я жажду насилия, но месть всегда радовала душу.
Пока я поднимался наверх, около меня несколько раз проезжали кареты и экипажи, запряжённые как лошадьми, так и странными тварями от страусов, до… чего-то типа ночного охотника из фолыча, только размером с пони и рогами. Такую хуйню ночью встретишь, научишься по воздуху бегать.
Но моя неплохая прогулка правда омрачалась тем, что, когда кареты проезжали мимо, я буквально видел, как из них выглядывают люди. Вот прямо как в зоопарке. И у каждого было лицо с выражением: «а кто там у нас идёт с сумками на плечах?». Может конечно стоило взять того мужика, чтоб он нёс мои вещи, но чот я уже и не доверяю ему. Да и идти с кем-то было бы не так приятно, чем прогуливаться одному.
Но блин! То, как все пялятся, просто пиздецки неприятно. Неужели я настолько интересен?
И чем ближе я подходил к универу, тем больше проезжающих было. Очень скоро они чуть ли не караваном ехали и смотрели на меня счастливого, иногда тыкая пальцем в мою сторону. Теперь я понимаю, что чувствуют животные в зоопарке.
Вскоре дорога подошла к стене и свернула вправо вдоль неё. Ещё пять минут, и я оказался около очереди из карет, которые выстроились, по-видимому, ко входу. Длинной очереди. Однако я двигался пешкодрапом, поэтому спокойно проигнорировал её, дойдя до самых ворот.
А здесь был прямо целый парад. Я даже прихерел немного от такой встречи поступающих.
Каждая из карет останавливалась перед широко раскрытыми огромными воротами прямо напротив широченной ковровой дорожки, выстеленной на очищенной вымощенной дороге, ведущей к универу.
У входа стояло четыре человека — один открывал дверцу, другой помогал спуститься, если там была девушка. Ещё двое стояли для красоты.
После этого человек шёл дальше к стоящим прямо по центру широченной ковровой дорожки в середине пути, между воротами и зданием, приятной женщине средних лет в мантии, остроконечной шляпе и очках с огромнейшей книгой, и старцу в такой же одежде. На глазах у всей толпы человек передавал запечатанный конверт (там были твои документы, подтверждающие твою личность) старцу, а женщина вносила какие-то данные в эту книгу.
Потом человек шёл по ковровой дорожке в здание в то время, как по краям неё стояла толпа. Потихой это были учителя, школьники, студенты… странно, я думал, здесь учатся год… Все люди при параде с улыбками на лицах встречали пришедших, аплодируя им и всем видом показывая, что рады такому пополнению. И их было действительно много. Мне даже интересно, сколько там людей учится. Наверное, не меньше тысячи.
А ещё там играла музыка, судя по звукам, целый оркестр.
Правда до всего этого чуда я не дошёл.
Один из четырёх швейцаров с взволнованным лицом быстрым шагом направился ко мне, остановив и не дав подойти близко.
— Господин! Господин, вы ранены? Сейчас я вас проведу через задний ход в лечебницу! Идёмте, господин…
Он попытался подхватить меня под руку.
— Да погодите, — я сделал шаг назад. Не надо меня через задние ходы водить. — Всё в порядке, я жив и здоров. Просто на своих двоих пришёл.
— Ваше лицо…
— Просто царапины. Ничего страшного. Просто я хочу пройти… это…
— Торжественную регистрацию новоприбывших, — подсказал швейцар.
— Да, верно, её. Хочу пройти. Поэтому не надо лечебницы или чего-то подобного. На лице просто царапины.
Мужчина с сомнением посмотрел на меня, но всё же кивнул.
— Ваша карета, господин… — он взглядом поискал её среди стоящих.
— Мы попали в аварию, — отмахнулся я. — К сожалению, остаток пути мне пришлось пройти на своих двоих. Так что, я могу зарегистрироваться?
— Да, но здесь очередь, — он указал на выстроившиеся кареты, что ждали своей очереди. Оттуда на нас с интересом смотрели люди. — Мне очень, очень жаль, но, если с вами всё в порядке… вам придётся стоять в этой очереди. Но вы можете пройти со мной в лечебницу!
Ебать у вас как всё строго.
— Но потом мне всё равно надо будет пройти эту регистрацию, да? — спросил я. — Так же при всех?
— Но… это будет уже через год.
— Разве просто зарегистрировать меня нельзя?
— Боюсь, что таковы традиции этого университета, — извиняющимся тоном сказал швейцар. — Но мы хотя бы убедимся, что с вами, господин, всё в порядке и вы целы!
— Да со мной всё в порядке, — нет у меня желания год ждать следующего раза, мне сейчас надо. Поэтому, если даже я бы и сломал что-то, всё равно бы плюнул и зарегался, раз такое дело.
Я бросил обречённый взгляд на очередь из карет.
— Значит мне надо занять место среди них, так?
— Боюсь, что так… — кажется он и сам понял, как это будет выглядеть.
— Окей… ладно, я понял.
Мне не привыкать…
С этой мыслью я, гружённый чемоданами, поплёлся в конец очереди под взглядами людей в каретах. Я даже не знаю, как так умудрился… Хотя знаю и тут не моя вина. Но всё равно неприятно. Это же ещё получается, что все оставляют вещи в каретах и потом уже забирают их. А мне по тихой с собой тащить придётся через всё это… Как-то позорно…
И как это выглядит со стороны. Идёт очередь из дорогих карет. Кареты, кареты, кареты и тут раз! Я такой гружённый сумками и чемоданами чисто в середине очереди среди этих повозок стою. Не хочу думать, насколько странно выглядит человек, тащащий на своём горбу сумки в очереди среди карет.
Мало этого на меня через заднее окно конкретно пялился пассажир, просто не сводя глаз. Ну да, чувак с окровавленным лицом, весь в сумках, наверное, забавное зрелище. Так я медленно продвигался со всеми, терпя свою нелёгкую и неловкую ношу. Всё же традиции, и раз я здесь буду учиться, то просто не имею права их нарушать.
Хорошо, что меня не видит Клирия и Элизи. Одна бы промыла мне мозги, а другая просто своим видом заставила бы меня ещё неделю чувствовать себя неловко. Хотя казалось бы, куда ещё более неловко. Можно порадоваться, что я ещё не сломал ничего и могу вполне спокойно стоять… в очереди из карет, гружёный чемоданами. Позор ещё никогда не был таким горьким.
А ведь когда я подойду к воротам, все наверняка охуеют. Ничего не скажут, но охуеют. Вряд ли у них ещё кто-нибудь так эпично являл себя. И если бы я хотел привлечь к себе внимание, то это было бы просто идеальным способом.
А очередь неминуемо двигалась вперёд. Вскоре я уже мог слышать оркестр, который беспрерывно наяривал одну и ту же мелодию по несколько раз, и аплодисменты толпы, приветствующие новых учащихся. Ещё через десяток минут я уже видел вход на территорию. И от этого вида у меня заныло сердце. Я всегда меньше всего любил внимание толпы. Особенно в таких ситуациях. И теперь мне предстояло как раз в ней и побывать.