— Слушай, Капля, вопрос такого нескромного типа. Я как бы жил до этого в далёком графстве и отношения у нас были довольно свободными. Никого особо не волновало, кто с кем спит. Ну понимаешь, у девушек, если у них парень есть уже, и они с ним… ну… того, то она же уже…
— Ты-буль-буль-имеешь-виду-буль-что-если-буль-буль-девушка-буль-займётся-сексом-буль-с-буль-парнем-то-буль-она-буль-буль-уже-не-буль-девственница?
Чо, так просто выдала? Это я тут один стесняшку выдаю?
— Ну да, а как другие к этому отнесутся? Ну типа она уже…
— Не-буль-девственница? Порченная-буль-девушка? Буль-буль-ты-об-этом-буль?
— Да, — кивнул я.
— По-разному-буль, — пожала она плечами.
С её слов получалось, что для кого-то девственность и факт неприкасаемости важен. Их и за муж не возьмут. Для кого-то это ерунда; то, что можно откинуть в сторону как мусор.
Всё это зависит от семьи девушки и будущего мужа. Многие не волнуются об этом, хотя в графских семьях стараются хранить чистоту, так как это показатель товара, как бы грубо не звучало. И если парня не проверишь, то девушку вполне. А кому нужен пользованный товар? Ведь брак — обмен силами и налаживание связей, а дети выступают товаром. И если для парня по понятным причинам это не так важно, то для девушки могут выдвигаться требования.
Но опять же, для каждой по-разному.
— Вот-буль-мне-буль-буль-не страшно, — гордо ответила она.
— Потому что вы относитесь к этому как к мусору?
— Потому-что-буль-я-не-буль-могу-потерять-буль-буль-девственность.
— Почему? — удивился я.
— Я-буль-тина! Буль-какая-буль-девственность-буль-буль-у-той-кто-буль-форму-буль-не-имеет-буль-постоянную?
— Ну… не знаю, сам факт проникновения?
— Буль-как-проверишь-это-буль? Я-буль-могу-воссоздать-буль-буль-всё.
— Не знаю. Гинекологом у тин раньше не был, — ответил я и бросил взгляд направо. — Так, вот и первый магазин. Чего тебе там… трав купить надо?
— Подруге-буль.
— Подруге против беременности, ясно. Жди здесь, быстрее будет.
Ясень пень, что пока она протиснется в проход, пока там развернётся… Я уже имел неосторожность её завести в лавку с теми товарами — пришлось её проталкивать через дверной проём. Так ещё и там она чуть не уронила товары. Моя ловкость была на высоте в ловле хрупкого товара. А на бис заказали розовое зеркало. Мне должны будут потом завести его в универ, кстати говоря. Не таскаться же мне с ним по городу. А то тут и за Каплей следишь, чтоб не упала никуда.
Поэтому я решил топать в аптеку один.
Ну… почти аптека — какое-то тёмное помещение, выложенное тёмным камнем со множеством полок и бутылок. Где-то в глубине этого помещения стоял котёл над огнём и кипел.
— Эй? Есть здесь кто-нибудь?
Я прошёл вглубь зала, минуя полки с флаконами и ища взглядом продавца, которого не было. Взглядом зацепился за котёл, который весело булькал, пуская бирюзовые пузыри и довольно резкий запах цитрусовых. При этом сам цвет, в отличие от пузырей, был розоватым. Знакомая хрень, очень знакомая…
О, так это же…
— Что-нибудь хотели? — слегка шипящий голос как бы нескромно намекал, что позади меня не человек. Забавно, какие особенности учишься подмечать, живя в постоянной опасности.
И я не прогадал — позади меня стояла ламия. Когда я резко обернулся, её тонкий раздвоенный язычок ещё был высунут наружу и быстро-быстро ходил верх-вниз, ловя запахи, если я правильно помню биологию.
Но как я обернулся, тут же убрала его. Однако её хитрый пронизывающий взгляд никуда не делся.
— Вам нравится зельеварение? — поинтересовалась она, проползя мимо меня к котлу.
— Есть такое, — кивнул я.
— Тогда… скажете, что это за зелье? — указала она тонким пальцем с длинным ногтем на жидкость.
— Слёзы забвения? Это у них пузыри такого цвета. Да и запах характерный.
— Верно-верно… Удивительно, что мальчик знает зельеварение. Может знаешь и его особенность?
— Его можно высушить до гранулированного состояния и сделать порошок для парализации. Хотя и не обязательно.
— Верно, — растянулся её рот в улыбке, показывая ряд акульих зубов и длинный раздвоенный язык, на мгновение высунувшийся наружу.
— Раз опрос закончен, мне нужны травы против беременности, — я сверился со списком. — Пять штук, набор из северных и западных, зелёного цвета в трёх флаконах.
— Девушки начинают познавать жизнь? — улыбнулась плотоядно она и проскользила к одному из шкафов. — Держи.
Она протянула мне три флакона, и взамен я отдал ей деньги.
— Что-нибудь ещё, мальчик?
— Это зелье, — ткнул я пальцем в котёл. — Флаконов… пять, наверное. Можно?
— О… ты же знаешь, что оно дорогое, не так ли? — улыбка была у неё до ушей. — И делается обычно на заказ. Знаешь же, почему?
— Потому что только верхняя часть всего отвара имеет нужное свойство, остальное яд. И делается очень долго.
— Верно. И это зелье тоже на заказ идёт, — она подползла ко мне. — Так что золота хватит?
Вот с чем-чем, а с золотом у меня проблем вообще не было. Поэтому я просто спросил:
— Сколько?
— Сорок золотом, — улыбнулась она, протягивая уже ладонь.
Ну а я… А что я? У меня после выигрыша ещё дохрена осталось! Поэтому я молча высыпал ей деньги в ладонь. Знаю, что переплачиваю и знаю, что по заказу я мог бы купить даже немного больше, но это было бы потом, а я хочу сейчас. Пока ещё сам в городе. Поэтому, даже не чувствуя жалости, я всыпал ей в ладонь золото.
— Благодарю, — обнажила она острые зубки. — Сейчас будет пять флаконов. И… если там за дверью стоит твой друг, у него могут быть проблемы, — ламия указала пальцем через витрину, где виднелись тени людей. Человека три, и моя пухляша Капля.
— Почему проблемы? — поинтересовался я, с интересом приглядываясь к теням за грязным стеклом.
— О… они часто сюда приходят и пытаются разогнать моих клиентов. Я же не человек. А если и твой друг не человек, то у него могут возникнуть кое-какие проблемы с ними.
— Тц… — громко цыкнул я, направляясь к двери. — Грёбаные расисты… Я сейчас вернусь.
Говорю же, что расизм здесь есть. Такой же, как и во фракции Ночи. Просто из-за того, что здесь меньше нелюдей, это и не заметно.
Я быстрым шагом пересёк комнату, толкнул дверь и первое что услышал было.
— Так что ты тут забыла, сопля? — один из придурков слегка нагнулся и заглядывал под капюшон Капле. — Это вроде город людей, а не нечисти.
По лицу это были обычные подростки лет восемнадцати в тонких на вид, но стильных куртках, расстёгнутых на груди. Типичные плохие парни, которые много выёбываются. И здесь их было четверо, плюс четверо девчонок их возраста или чуть младше в роли группы поддержки.
Понятненько, выёбываются перед девушками. Но блин! Чуваки, перед вами же девушка! Неужели вы хотите показать себя крутыми, приставая к девушке? Хотя, судя по улыбающимся спутницам даунов, это для них не является чем-то зазорным.
Всегда таких ненавидел…
И прежде чем я успел остановить придурка от непростительной ошибки, тот оттолкнул Каплю. Естественно та не удержалась и рухнула на спину под дружный смех дегенератов.
Ну блин, не успел.
— Эй, пидор, — позвал я толкнувшего, подходя ближе.
Все присутствующие обернулись, включая и этого пидора. И стоило ему повернуть свою наглую рожу в мою сторону, как я с размаха ударил его. Говнюк крутанулся на месте, разбрызгивая кровь из рта и носа и раскидывая свои зубы.
Не успел я подумать о том, что сил теперь у меня много, и я мог его убить, как второй дружок пирожок молча бросился на меня. Но здесь было слишком просто. Просто повернув голову в его сторону и даже без размаха, просто дёрнул руку ему на встречу. Прямой удар и…
Чувак словно налетел на стену, получив в челюсть, его руки безвольно повисли, и он плашмя рухнул на землю.
Это отбило всякое желание у них приближаться. А я аккуратно поставил Каплю на место.
— Всё в порядке?
— Буль-пока-буль-буль-не-били, — улыбнулась она непонятно чему.
Хотя если подумать, вряд ли много бы урона ей было от удара.
— Мой отец! Если мой отец узнает об этом, ты подонок… — начала верещать одна из девушек.
Кто говорил, что девушек бить нельзя? Наверное, сами девушки, чтоб их не били. Но это всё ерунда, мы все равны, и я же не сраный сексист, чтоб делать исключения. Я не за феменизм и считаю, что девушка должна быть равна во всём.
Поэтому я подошёл и дал дуре такую пощёчину, что она рухнула на землю, забрызгав снег кровью, в то время, как другие девки в ужасе отпрыгнули. Какое-то движение за спиной, и я просто с разворота локтем ломаю кости лица какому-то парню-герою, что хотел броситься мне на спину. Не сильно, убивать никого не собираюсь. Тот так забавно дёргается, его ноги подлетают верх, и он плашмя падает на землю с разбитым лицом.
Вот же дегенераты… а могли просто уйти же.
— Что выёбываться, надо силу иметь, — высказал я очень мудрую мысль, которую заучил ещё в школе. — У вас её нет, так что завалили ебальники и съебались, пока я вам ещё пизды не прописал.
Вот я сильный, я могу качать права. Был бы слабым, побежал бы за стражей. А всё потому что умный и не выёбываюсь по чём зря без причины. Можно обвинить меня в трусости, но как по мне, трусливее нападать на заведомо слабого противника. А вот слабому противнику искать помощи у сильного правильно, так как он просто ничего не сможет сделать.
И если уж лезешь к слабому, ту хоть убедись, что сможешь дать отпор тому, кто придёт на защиту, а то это вообще полный зашквар получается. Вот как сейчас — они быстро уходят, чуть ли не убегая, оставив одного валяться на земле.
Придурки блять…
Последним по списку у нас была одежда… Слава богу, последнее.
Я устало поднял голову, смотря, как небо конкретно сдаёт позиции ночи, чтоб уступить место темноте. Ещё и снег снова пошёл, словно нам наступающих сумерек было мало. А это уже начало апреля, если исходить на наше времяисчисление.