— И да, от мэра можете избавиться, — сказал я.
— Как именно? — спросила Элизи.
— На твоё усмотрение. Только без лишнего шума, окей?
Она недобро улыбнулась. Видно, что мир вокруг нас влияет на всех и не самым положительным образом. Конечно, когда ты на коне, легко дарить всем милосердие и любовь. Оказываешься на земле и твои взгляды с подходами меняются. Может ты и не станешь зверем, но вот методы точно претерпят изменения.
Ну или ты сдохнешь.
Элизи сейчас это хорошо демонстрирует. Номинальная глава фракции становится довольно жёсткой девушкой, которая хочет мести. Позволила бы она себе это раньше? Сомневаюсь.
Что касается Юми, то её сопроводили обратно в камеру. На цепи не посадили, однако и отпускать её не собирались. Ждали моего решения, которое запаздывало. Уже был вечер (ёбнул я её с утреца пораньше) и надо было решить, соглашаться или нет.
Выбор вроде прост — помоги ей и империя поможет тебе, клятва проследит. Но проблема заключалась именно в помощи.
Окей, жениться на ней, чтоб она получила власть, ещё ладно. Я даже могу прикинуть причину — я там ни с кем не связан и перехватить у неё власть точно не смогу.
И моё умение говорить с утконосом тоже играет за неё. Я могу попросить его выкинуть какой-нибудь финт, чтоб все охуели и признали Юми.
Но… если этим дело не закончится? Разборки они такие, под удар попадут все. А меньше всего в таких ситуациях любят наёмников коими мы и будем являться. Да и далеко это, там где-то. Ни спрятаться, ни затесаться в толпе мы не сможем со своими глазами.
И даже если победим, где гарантия, что они не станут бабахами и не последуют по освободительному пути, как делали это в моём мире в восточных странах? Не хочу видеть весёлых и изобретательных бабахов под своим забором.
Оставив трактирщика на попечение секретной службы (как я её называю) я вышел подышать свежим воздухом в надежде, что ответ сам снизойдёт на меня и явит правильное решение. Поверхность меня встретила непривычной сыростью и пасмурностью, вызывающая одно желание — удавиться.
Просто неудивительно, что этот мир выглядит мрачным — я живу под вечной жопой, которая бросает тень на округу. Видя постоянно пасмурность волей-неволей начнёшь жить хуёво. А там солнышко, люди приветливые…
— Здравствуйте.
— Ага, привет.
… улыбаются, разговаривают… Так, а ты кто?
Я вопросительно посмотрел на девушку передо мной. Тут вообще лиц много незнакомых, кои стали работать у нас. Конечно, все обычные люди работали в главной службе управления и подконтрольной ей службах, которая располагалась в деревне. Здесь были только самые-самые, кто работал непосредственно в поместье или имел особый доступ к нам.
Так что эта девушка была кем-то из наших. Поэтому я задал самый очевидный вопрос.
— А ты кто?
Не стыдно не знать человека, которого в первый раз видишь.
— Я дочь Женевы. Вы помните мою мать? Ей сорок шесть исполнилось, шрам через глаз, волосы, как и у меня, светлые.
— Да, я помню её, сидели вместе, — кивнул я, вылавливая из памяти ту самую Женеву.
Ох, и были же времена, когда мои пальчики укорачивали… Тогда Женева была единственным источником тепла, который мог порадовать меня человеческим теплом и мягкостью. Приятно даже в самой страшной ситуации чувствовать рядом человека. Навивает странные воспоминания.
— Дочка, значит? И чего тебе?
— Так я сказать спасибо хотела, — сказала она. — Вы её тогда вытащили. Она рассказала, что вы помогли ей выбраться, когда уже не было шансов. Поэтому… спасибо вам.
И девушка мне поклонилась.
О боги, это так мило…
Блять, боже, как Клирия сказал сейчас! Тьфу-тьфу-тьфу, ведь стоит о ней подумать…
— Ох, это так мило.
Всё, припёрлась. Её нельзя даже вспоминать.
Клирия стояла сбоку от меня и смотрела на девушку.
— Вижу, ты дочь Женевы. Пришла поблагодарить моего господина?
Девушка выпрямилась и с опаской покосилась на Клирию.
— Да, госпожа Клирия.
— О, так ты и моё имя знаешь, — улыбнулась она.
— Да, мать о вас упоминала.
Ну да, Клирию хуй спутаешь с кем-либо. Просто надо сказать, что самая жуткая из всех присутствующих.
Я ещё раз окинул её взглядом. Подбородок явно был мамин, как и округлости лица. Но в ней уже не было той брутальности, что в Женеве. Уже ближе к тому типу людей, коих можно назвать нормальными.
— Ясно, ну спасибо, так спасибо. Я тронут, что обо мне вспомнила, — улыбнулся я ей. — А ты чего здесь делаешь?
— Живу. В деревне живу, подрабатываю помощницей портнихи Шенсассель в деревни нечисти.
— У нас нет деревни нечисти, — тонко намекнул я. — У нас есть просто большая деревня, по одну и другую сторону реки.
— Эм… да, простите, — смутилась она.
Я бы дал ей лет шестнадцать. Ещё совсем молодая, нет никакой сломленности в глазах. А Шенсассель, если я не ошибаюсь, такая сиськастая арархна, представительница своего рода и вообще, та, кто занимается пошивом.
— Понятно… ну ладно, спасибо, что заскочила поблагодарить, — кивнул я. — Можешь бежать, у нас тут… разговор намечается.
— Да, спасибо большое ещё раз. До свидания.
Девчонка сразу постаралась свинтить подальше, завидев Клирию. Ну да, наша тёмная личность ещё та девушка, находиться рядом с ней довольно тяжело.
— Женева привезла её месяц назад. Девушка адаптировалась быстро, нашла работу, живёт на берегу по ту сторону реки, иногда приходит к матери сюда, — отчиталась Клирия.
— Ты собрала информацию на всех, как я посмотрю.
— Моя работа такая, Мэйн, — спокойно пожала она плечами. — Я пришла по поводу…
— Девушки. Уже вечер и лучше бы ей вернуться.
— Мы можем заставить принять её клятву о молчании, можем поставить печать, что будет более рискованно. А можем воспользоваться её предложением.
— Это рисково, слишком рисково. В чужой стране, где не спрятаться, под взглядом других. Так ещё и эта… типа женитьба… По большей части я буду просто как огромная белая мишень на чёрном фоне.
Я пересказал все свои опасения по этому поводу. Все кроме одного — там, где я, там смерть и хаос. Может аура у меня такая, а может просто подход у меня… тяжёлый. Как бы то ни было, в худшем случае всё кончится тем, что я вырежу все остальные семьи под корень. А ведь не факт, что Юми — лучший вариант для империи.
— В противовес идёт огромная выгода, мой господин. Плюс она говорила про поднятие уровня.
— Ты про барьер через семидесятый? Да что-то подобное упоминалось вскользь.
— Мне кажется, что это ещё один повод поставить там эту девушку. Клятва с императрицей стоит очень многого. Особенно когда речь идёт о борьбе за власть.
— Повторяем прописные истины, — вздохнул я.
Мы замолчали. С наступлением сумерек стража начала зажигать факела. Вряд ли они бы смогли кого-нибудь таким образом обнаружить. Скорее был важен сам факт того, что территория охраняется. Своеобразное предупреждение любому, кто захочет залезть сюда. Иногда предупреждение куда эффективнее любой защиты.
— Как дела с графом? — нарушил первым я тишину.
— Граф Алконст?
— Да.
— Уже почти всё готово, Мэйн. Скоро мы окончательно захватим власть над ним. И тогда у нас уже будет половина всей группы, что совсем немало.
— А что Эви? Не спалила ещё нас?
— Как видите, — улыбнулась Клирия, слегка разведя руки. — Хотя до нас доходят слухи, что она имеет какие-то дела с королём. Поэтому её взгляд сейчас направлен на другие вещи. А учитывая то, что мы избавились от шпиона…
— А что со шпионом у Алконста? Его вы убрали?
— Подозреваем, что это человек из транспортной компании, что возит лес. Его пути как раз проходят через территорию графа тины Алгая. Плюс, он имеет дружеские связи со всеми вышестоящими чиновниками.
— Какие удачные знакомства для человека, что возит лес, — оценил я общую картину.
— Нам тоже так кажется, — кивнула Клирия. — Юсуф скоро отправится туда со людьми для взятия этого человека. Кстати, позвольте спросить, как обстоят дела с дочерью-тиной графа Алгая? Вы хотели взять её в заложники.
— Что конкретно ты хочешь узнать?
— Вы ещё не передумали?
— С чего вдруг такие вопросы, Клирия? — покосился я на неё. — Если я скажу нет, то что?
— Это лишь вопрос, Мэйн. Если вы скажете нет, то я встану на вашу сторону, даже если все остальные будут против. Наш договор ещё в силе, помните его?
— Вечная слуга за контроль территориями? — попытался припомнить я все тонкости договора.
— Если в конечном итоге вы решите отступить, если в конечном итоге вы захотите всё бросить, я не буду вам мешать, — сказал она. — Вы не передумали?
— Ты знаешь ответ, — вздохнул я. — Уже поздно что-либо менять. Я стал заложником собственных идей и людей.
— И именно поэтому у вас хватит сил сказать нет. Ещё раз пойти против всех. Если вы захотите, никто не рискнёт вас остановить, Мэйн.
Я мысленно представил себя со стороны, представил, как ухожу, бросая всё. Превращаюсь в путника и скрываюсь на пыльной дороге в неизвестность. Соблазнительно… Но не настолько, чтоб всех бросить. Кинуть всех после того, как они столько работали на меня. И предать свои идеи…
Говорю же, стал заложником.
— Поздно, я уже не тот, что был. Пусть мечты всё те же, но я уже другой, — пожал я плечами. — Во мне всё меньше того, кем я был до этого. Даже Юми, я хотел убить её. Просто избавиться, чтоб меньше хлопот было. Как хотел просто избавиться от женщины.
— Чтож вас остановило?
— Принципы. Есть то, что нельзя нарушать. В противном случае ты перестаёшь быть тем, кем есть. Ты становишься просто ничем. Даже у жадного человека есть принципы — взять всё по максимуму. У убийцы или авантюриста; убери принципы из них, и они станут неотличной друг от друга массой. Может по мне не заметно, но у меня есть принципы. Те, коих я буду придерживаться, даже если всё начнёт рушиться.
— И что это за принципы? — Клирия внимательно смотрела мне в глаза.