— Верно, — кивнул он. — Всё лучше, чем предавать, верно?
— А есть разница?
— Естественно! — воскликнул он. — Я бы мог попросить тебя отрубить её голову и принести мне, но я же подобного не прошу.
«А ведь мог бы», — невольно подумала Констанция и содрогнулась от картины, которая промелькнула у неё в голове.
— Так значит ты действительно мой отец, — уже не спрашивая, сказала Фемия и Констанции внеочередной раз захотелось стукнуть ту. Если они отсюда выберутся, то ей надо будет поговорить с дочерью по поводу этого.
— Ну… получается, что так, — пожал он плечами. — Сам в шоке если честно. До последнего не верил, что это правда, пока фемка не сказала.
— Из-за этого ты возился со мной? — буравила Фемия его взглядом. — Домашка, экзамены, лекции?
— Если по чесноку, то да. Знаешь, стоило о тебе мне узнать, как сразу подозрения на подобное пали. Особенно твоё «чо». Это вообще тихий ужас. Как быдло с района говоришь, а не как девушка.
Констанция бросила на неё взгляд победительницы, словно говоря: «я же тебе говорила, что так говорить неприлично. Вон даже кто тебе об этом говорит».
— Кто бы вообще говорил!
— Я говорю, — спокойно ответил он. — Или хочешь опуститься на мой уровень?
Фемия открыла рот, чтоб что-нибудь ответить… и ничего не сказала. Ни единой мысли, что она бы могла ему сказать в ответ на это, не возникло.
Патрик повернулся к Констанции.
— Пиздец же ты нашу дочу воспитала, — вздохнул он.
— Молчал бы, не помню тебя во время её детства.
— Естественно, я был мёртв, дура, — возмутился он. — И угадай, по чей вине?
— Никто не просил тебя спасать мою жизнь! Ты убил там больше сотни человек!
— Меньше тысячи?! Это просто ужасно, в следующий раз буду лучше стараться. Хотя кто бы мне этого вообще говорил, помощница главы фракции Ночи, что помогла развязать гражданскую войну!
— Мы воевали за свободу!
— Ага, что не мешало тебе за ту же свободу мочить до этого тех, за кого ты воевала. Чот двойными стандартами воняет.
— Я боролась за справедливость!
— Ага, да как же! Как только саму прижали к стене, так сразу взвыла. А до этого за милую душу крошила ту же нечисть, разве нет?
— Не тебе меня судить!
— Да кому ещё, как не мне? Что одна идиотка, что другая. Дочь в мать, ничего удивительного! По своему образу и подобию воспитала!
— Ничего подобного!
— Я не идиотка! — воскликнула обиженно Фемия.
— Идиотка! — в ответ синхронно рявкнули Констанция и Патрик, после чего вновь начали буравить друг друга взглядом. А Фемия вся сжалась от такого давления сразу с двух сторон.
— Я не просила меня спасать, — чуть ли не прорычала Констанция.
— Тогда я могу всё вернуть назад, — в ответ с угрозой ответил Патрик. — Может мне заставить твою дочь выпрыгнуть в окно?
Повисла тишина. Констанция продолжала буравить его взглядом, хотя ничего на подобное и не ответила.
— Так что, приказать? — спросил с нажимом Патрик.
— Нет, — нехотя, пылая гневом, ответила она.
— Я провалялся в земле сраных двадцать лет, закопанный у чёрта на куличиках и не просил, чтоб меня воскрешали, — вздохнул он. — И если вы действительно, как ты говорила, хотели меня воскресить, могли бы и поискать хорошенько.
— Мы искали.
— Хуёво искали! Нашли меня почему-то совершенно другие люди. И из-за этого… — он хотел было ещё что-то сказать, но остановился. Сделал глубокий вдох, выдох и вновь облокотился на спинку кресла. — Плевать. Клирия, чай, пожалуйста.
— Слушаюсь, — поклонилась девушка и отошла к шкафу напротив.
— Что касается вас… Вернее тебя, Констанция, то мне нужно, чтоб ты вскрыла для меня всю свою группу слежки.
— Какую группу? — включила дурочку Констанция, хотя и так прекрасно понимала, что ему всё известно.
— Оставь это, неужели думаешь, что я пропустил бы подобное мимо? — вздохнул он. — Например то, что за группой нелюдей следит чудесная тина?
Констанция промолчала.
— Я хочу, чтоб ты глушила все сообщения от своей сети. Чтоб Эви на стол попадало только то, что всё хорошо, просто замечательно и никто ничего не видел и не слышал. Словно всё идёт просто отлично.
— Ты думаешь, что я пойду на это? Что она поверит?
— А ты сделай, чтоб поверила, — с нажимом произнёс он. Его взгляд красноречиво скользнул по Фемии. — Можешь попытаться сделать иначе, стукануть Эви, например, и так далее, но во-первых: ты сдохнешь сама ещё до того, как скажешь что-либо. Поверь, в такой ситуации договор задушит тебя ещё до того, как она поймёт что-либо. Во-вторых, в след за тобой сдохнет твоя дочь.
— И после этого ты называешь меня своей дочерью, — с ненавистью глянула на него Фемия.
— Да, — совершенно спокойно ответил он.
— Но ты мне не отец. Особенно после этого.
— Пф-ф-ф… да всем насрать, чо ты там думаешь. Так что молчи, а то могу заставить запихать твои же носки тебе в рот вместо кляпа.
Фемия замолчала, вполне понимая, что такой приказ он может отдать. И не было у неё желания так унижаться перед ним. Даже несмотря на такую новость, что её отец этот парень со смешным именем, от которого теперь не хотелось смеяться, она всё равно не могла воспринять его как родного человека. Для неё он, скорее всего, так и останется обычным парнем, с которым она познакомилась во время учёбы.
Некоторые ушедшие вещи уже не вернуть.
Констанция с грустью посмотрела на свою Фемию и на человека, что стал отцом её дочери. Ведь не погибни он тогда, вполне возможно, что всё сложилось бы иначе. Она никогда не стремилась трахаться со всеми подряд и ей бы вполне хватило и такого человека как он. Человека, который пытался её защитить в своё время.
Даже со всеми недостатками они могли бы быть вместе, и ей бы не пришлось растить дочь одной. Не пришлось бы рожать её на поле боя в грязи, пропитанной кровью солдат, под проливным дождём, хватаясь за руку своей единственной подруги. Она бы смогла бы больше уделять внимания дочери и воспитать её настоящей девушкой, а не оставлять на попечительство своих подчинённых, не имея времени даже рассказать той сказку на ночь.
Они были бы действительно обычной семьёй и может войны бы никогда не было…
Некоторые вещи не вернуть.
В этот момент тёмная девушка подала им чай. Каждый молча взял свою чашку. И когда все начали пить, Патрик неожиданно произнёс:
— Козявка!
Реакция была незамедлительной — Фемия тут же прыснула от смеха, и весь чай хлынул у неё через нос на одежду. Попутно она буквально выдула наружу смехом половину кружки, оставив на ковре тёмное пятно.
Вот уж точно её отец. У них даже повод для шуток один и тот же.
— Кстати, мне нужны ещё списки всех дел, которые ведёт Эви, — добавил Патрик, опорожнив свою кружку. — Абсолютно все дела, с которыми она связана и которые она собирается вести. Так же нужна вся доступная информация и компромат на каждое графство. Что угодно, всё что только есть. Плюс компромат на все страны, которые существуют на этом континенте.
— Зачем тебе? — нахмурилась она.
— Мне нужно знать, чего они хотят, их цели, их желания, предметы их зависти, их тёрки и всё-всё-всё. Даже если они не поделили сраный толчок на границе, мне нужно это знать. Ещё мне нужна вся возможная инфа по горной империи вплоть до того, сколько они там раз молятся своим духам и по каким часам. И чтоб Эви была абсолютно глуха в плане происходящего вокруг. Чтоб вокруг неё была информационная блокада, ты понимаешь?
— Я примерно догадываюсь, чего ты хочешь, но… зачем тебе столько? — нахмурилась Констанция, душой чуя неладное.
Но Патрик не ответил, лишь покачал головой.
— Тебе знать это не нужно. Как и Эви. Поверь, чем больше она будет в неведении, тем выше шансы, что она переживёт это. Ты ведь хочешь, чтоб с ней ничего не случилось?
Констанция медленно кивнула.
— Она простит тебя. Она слишком добрая. Если она выживет и узнает, что ты делала всё, что в твоих силах, чтоб сохранить ей жизнь, Эви простит тебя. Особенно когда узнает, что твоя дочь была под прицелом. Поэтому в твоих интересах оставить её в неведении. Я и сам не хочу трогать её, не хочу, чтоб с ней что-то случилось, поэтому буду всячески избегать подобного. Но… — он внимательно посмотрел в глаза Констанции, — если потребуется, я сделаю всё ради победы.
Констанция, скрипя сердцем, ещё раз кивнула.
— Отлично. Передашь через дочку все документы по горной империи первым делом. Всё, что сможешь нарыть и узнать. Вплоть до диагнозов каждого солдата у них. А потом уже по остальному, сначала графства, потом другие страны. И самое главное, напомню, чтоб твоя секретная служба ни о чём не доложила Эви. В её же интересах. И кстати, чо за дела у вас с королём? Я примерно понял ваш замысел, но хотелось бы получить информацию из первых уст.
— Из первых уст? Твоя дочь выходит замуж.
— Спасибо, капитан очевидность, ваша наблюдательность поразительна, — съязвил Патрик. — Конкретно, что дальше вы хотите делать после свадьбы? Мне нужна информация.
— После свадьбы? Торговый союз, — нехотя ответила Констанция.
— Типа всем нужны деньги, и они готовы продать свои идеалы за это?
— Ты и сам понял, что королевство может распасться. Это укрепило бы всё.
— И никаких действий против своих? Никаких репрессий? Ничего? — казалось, что Патрик удивлён.
— А ты предлагаешь всех на плаху? — злобно усмехнулась Констанция.
— Я ничего не предлагаю, я лишь спрашиваю и интересуюсь.
Интересуется? Констанция буквально видела, что он бы сделал на их месте. Его подходы, можно было вспомнить и тогда, в прошлом. Если не получалось по тихому, он шёл с размахом по громкому. Она бы не удивилась, если он бы всё тут сжёг. А возможно то, что произошло в графстве Крауса, было как раз его рук дело. Ведь он был любителем жечь всё, стоит просто вспомнить ту же самую деревню.
Но она рассказала ему всё. Даже не потому, что хотела, а из-за клятвы. Он сказал ей отвечать, и клятва стрельнула болью в сознание. Не имело смысла молчать, так как он всё равно получит правду. Да и её дочери могло достаться, так как она так же скручена клятвой, и если будет врать Констанция, Фемии тоже достанется.