Как же быстро я переквалифицировался в киллера, ужас какой. Говорят же, у каждого человека свой талант. Кто-то хорошо пишет, кто-то хорошо играет на пианино, кто-то хорошо мочит людей. Таланты не выбирают, хотя и очень хочется… Блин, я бы предпочёл иметь талант рисовать. Рисовал бы аниме хентай и дрочил на собственные картинки, вот это жизнь была бы…
Возвращались куда дольше, чем шли на задание. Всё теми же тёмными переулками от дома к дому, пока не пришли к притону. Однако прошли в него мы не через главные двери, а через окно в подворотне. В принципе, мы и выходили из него так же.
Там нас, сидя на скамьях по углам, слегка напряжённо сжимая мечи, ждали наёмники. На одной из скамей сидела и поскуливала в полусонном состоянии Юи, облокотившись на Вулфии. Но одного персонажа явно не хватало.
Так… где Стрими?
Я вопросительно оглядел свою команду, и пусть лица моего они не видели, однако мои телодвижения перевели правильно. Один из наёмников показал пальцем вверх, и я уловил едва слышимые тявкающие звуки.
Так, если оглянуться, то можно заметить здесь четыре верзилы, но не волка. Отсюда можно предположить, с кем она сейчас работает.
Ну чтож, каждый зарабатывает как может. Уж точно не мне судить или осуждать её. И чтоб не сбивать заработок лисичке, я спокойно сел на скамью и стал ждать.
Недолго.
Минут через пять она спустилась, поправляя на себе длинную юбку. В след за ней по лестнице спустился и волк.
Стрими, как-то виновато глянув на меня, быстро юркнула к Юи в то время, как волк с самодовольной улыбкой подошёл ко мне.
Чувак, если ты думаешь, что меня как-то заденет то, что вы трахались, то глубоко заблуждаешься. Мы не состоим с ней в отношениях и мне глубоко похуй, чем она там занимается. Мы лишь так, по разику и нормально.
— Я сделал всё. Твоя очередь, — сказал я, шагнув к нему.
— Так сразу, ни спасибо, ни по…
— Оставим это. Дело. Твои слова, что ты любишь без всяких церемоний переходить сразу к делу.
— Да, мои, — кивнул он, после чего перевёл взгляд на сопровождающего. — Всё сделано?
Тот ответил кивком.
— Отлично, отлично… ну чтож, нет смысла тебя удерживать в этом городе после произошедшего. Тогда ждите здесь. Я договорюсь и перед этим домом утром проедет несколько возов. У них будет двойное дно, там и спрячетесь.
— Туда не поместится провизия, которую мы с собой возьмём? — спросил я.
— Слушай, я сказал, что вывезу тебя, а не склад вещей. Только ты, твоя команда и всё. Тебя это не устраивает?
— Устраивает, — кивнул я.
— Ну вот и отлично, — с этими словами он вышел, оставив нас с двумя своими людьми в притоне.
Не знаю, что чувствовали остальные, но мне было глубоко похуй. Я устал. Нет, серьёзно, мне плевать на убийства, я ничего не чувствую зачастую. Но потом, через некоторое остаётся такой неприятный говнистый осадок на душе, который нехило так выматывает.
— Я… я это… просто ради денег…
Я нехотя открыл глаза и медленно повернул голову в сторону Стрими. Она с виноватым видом стояла около меня, словно что-то натворила.
— Стрими, ты моя жена? — спросил я.
Та, явно удивившись вопросу, покачала головой.
— У нас с тобой отношения?
Тоже покачала.
— Тогда смысл извиняться? Ты просто зарабатываешь как можешь. Ты мне ничего не должна и не обязана кроме нашего договора. Мы с тобой просто как работник и работодатель, и я не буду обвинять тебя в чём-либо.
— Просто я не хочу, чтоб меня считали шлюхой, — сказала она с ноткой упрямства в голосе. Словно её уже обвинили в этом.
— Никто и не считает тебя таковой, — ответил я. — Ты просто работаешь, ни больше ни меньше. И твоя работа куда лучше, чем у некоторых.
Например, чем у меня.
Часть пятьдесят перваяДети духов хранителей
Глава 242
Волк не обманул.
Уже к утру около притона поочерёдно остановились три повозки. Каждая из них проезжала мимо, на несколько минут останавливалась, ожидая, пока туда заскочат люди, после чего вновь двигалась дальше, как я понял, получать груз.
Как выяснилось, все повозки имели небольшое второе дно, которое со стороны было не видно. Однако лечь в него можно было только плашмя и вчетвером. Ну или впятером, если очень постараться. Меня так вообще по дикой утрамбовывали туда, так как я не помещался, а снять броню отказался. Со мной легла ещё Юи, Стрими, Вулфи и один из наёмников. Остальные загрузились в другие повозки, что подъехали раньше.
— Ну удачи, чего ещё могу сказать, — улыбнулся волк, прощаясь со мной перед загрузкой и протягивая руку. Я молча пожал её. — Если что, заходи, для таких как ты всегда работа найдётся. И не только. Девушки на любой вкус, деньги… имей в виду.
— Поверь, остановись я здесь на недельку, и ты бы отдал мне все свои деньги, лишь бы я уехал как можно дальше отсюда, — беззлобно ответил я.
Волк несколько секунд вглядывался мне в глаза, после чего хохотнул.
— Да, ты прав, ты прав… Да это и чувствуется от тебя. Запах крови и боли. Словно зловоние, которое преследует иногда некоторых из нас. Знай, с такой аурой слишком редко живут в радости и счастье, умирая в кровати рядом с женой. Мы заканчиваем все одинаково зачастую. Без обид, просто наблюдение.
— Никаких обид, — покачал я головой. — Не имею привычки обижаться на правду.
— Вот и славно, — он повернулся к Стрими, которая в это время помогала засыпающей Юи лечь на своё место. — Будь аккуратной, лиса, слишком опасных попутчиков ты выбрала, не доведёт тебя это до добра. Да и как освободишься, загляни. За целую ночку сможешь себе до столицы заработать.
— Я… я подумаю.
Уверен, что Стрими согласилась бы, если я бы не платил ей столько денег. А так она свободно может позволить себе доехать докуда угодна с такими деньгами. Правда, судя по всему, лишний раз она точно не против заработать.
Да и волк… тот ещё философ попался, хотя говорил он действительно правду. Такие как он… такие как мы видим мир иначе, видим только плохое и редко хорошее. Всё пропускаем через призму цинизма, сдабривая это ещё и своим, зачастую не самым хорошим опытом.
Как бомжи, которые по стене говно размазывают, в конечном итоге даже белую стену делая коричневой. Любую картину говном сдобрим.
Я улёгся в потайной отсек, после чего нас накрыли дощатым плотным полом, который не имел щелей между стыками. С этого момента наше путешествие в роли груза началось.
Телега, не имеющая даже намёков на амортизаторы, подскакивала на каждом камне своими деревянными, оббитыми железом колёсами. Эти удары напрямую отдавались в наши несчастные спины и уже через несколько минут мне казалось, что всё тело само по себе вибрирует. А это мы даже из города не выехали!
За деревянными стенками телеги я слышал множество голосов фурри, криков детей, то, как зазывают к себе торговцы. Вскоре за стенками телеги слышались уже мат и крики рабочих, стуки молотков и грохот ящиков.
— Эта телега? Чо так долго? — я буквально слышал блеяние овцы или барана в возмущённом голосе.
— А я чо? Я ничо. Как смог, так привёз. Давай, чо за груз?
— И за тя мы задерживаем других, мать твою за хвост, — потом обычный гул склада во время работы и вновь голос. — Так, по накладным у тя двести единиц табака и триста единиц перца. Эй, бараны, загружайте!
И в течении получаса мы лишь слушали, как скрипит телега, как бьют по доскам сверху копыта, как переговариваются рабочие и бросают мешки сверху. Меня не покидало стойкое ощущение, что это сейчас всё нам на голову свалится. Более того, здесь было непроглядно темно и у меня возникало стойкое чувство того, что меня захоронили заживо.
Скажу так — после этой мысли мне было вдвойне стрёмно.
— Всё, двести единиц табака и триста единиц перца, уезжай. Следующий! Давай, быстрее! Быстрее!
Телега вновь двинулась по дорогам, уже не так рьяно и весело подскакивая на каждом камне. Она стонала, скрипела и, казалось, разваливалась под тяжестью груза, заставляя моё сердце замирать от страха при любом подозрительном скрипе.
Вновь слышался шум толпы и жизнь города, которая шла свои чередом, не глядя и может даже не задумываясь, сколько за последние сутки произошло и как на них это отразиться в будущем. Хотя может такое количество смертей не было чем-то из ряда вон выходящим.
Мы ехали ещё где-то пол часа иногда останавливаясь, иногда двигаясь очень медленно, а иногда наоборот, мчась вперёд. И всё под грохот колёс, скрип телеги и весёлый рокот города.
И вот мы вновь остановились. Потом двинулись вперёд и вновь остановились. Это была, скорее всего, очередь на выезд.
— Так, всем заткнуться и даже не пердеть. Даже дышите тихо.
Можно было и не говорить этого, но куда без предупреждения, верно?
Ещё несколько раз так остановившись, подъехали к самим воротам.
— Стоять! Чо вывозишь, где накладные?
— И те не хворать, Цзурки. Чо, не с того копыта встал?
— Да, после того как начальник нашу группу выебал, — ответил он недовольно.
— Надеюсь, ты не на полном серьёзе, — со смехом ответил извозчик.
— Не совсем. Он Чику выебал, вон сидит, плачет.
— Так она же баба, а баба-стражник — быть беде.
Ум-м-м… сексизм… услада для моих ушей. Нет ничего забавнее, чем слышать конкретный сексизм из уст обоих полов, узнаешь много нового. А иногда и много смешного. Хотя то, что начальник в прямом смысле слова выебал свою подчинённую не так уж и смешно.
— Так чо тут у тя? Перец и табак? Ничо, если мои парни глянут?
— Да без проблем, давай. Мне помочь или сами мешки двинете?
— Сами, не щенки.
Послышался скрип телеги, шум передвигаемых мешков и… чиханье. Постоянное чиханье фурри двух-трёх. Казалось, что у них началась страшная аллергия.
— Твою же… Эй, чо он везёт?! — раздался новый голос над нами.
— Перец и табак, триста и двести единиц!
— Бля, да тут же хрен проверишь! Вонь стоит… Ачхи! Да твою… Ачхи! Мать за хвост…