Я вздохнул.
Блин, вроде бы миры такие разные, но кажется везде людей обожают приколачивать к крестам. Почему я считаю, что её приколотили к кресту? Ну а к чему ещё можно приколотить человека? Не к бревну же. А тут руки в стороны, на костерок отнесли и заебись будет гореть.
Я не стал уже разглядывать тело своей подчинённой, но вот руки осмотрел. Ни единого следа попытки перерезать себе вены, кроме…
Я поднёс руку поближе к глазам, чтоб разглядеть непонятный и очень старый шрам на внутренней стороне предплечья, что был уже практически незаметен и выделялся лишь лёгкой белой полосой на коже. Нет, тут не одна полоска, их много и все они пересекаются, составляя слово…
«Антигерой».
Антигерой? О! Так это же я!
Да вот шраму годиков так дохуя. Я бы сказал, что такие шрамы остаются с детства. Знала уже с детства, чего хочет? Уважаю.
А ещё я обожаю шарады! Надо теперь узнать, кто такая Клирия. Как? Хуй знает, но что-то мне подсказывает, что начну давить её приказом и она хуй расколется. Скорее всего предпочтёт откинуть копыта мне назло, как это практически и сделала. Ну не сука ли после этого!?
Тогда сменим подход. Умный в гору не пойдёт умный возьмёт лопату и сделает сквозной туннель. Вот и мы будем делать туннель. Только вот понять бы, куда и от куда.
Непонятно… Ладно, хуй с ним, надо проверить состояние Клирии.
Я ущипнул её за ухо, потом хорошенько сжал плечо… есть реакция, но пиздецки слабая. Хорошенько встряхнул за плечи, громко звал — ноль реакции. Открыл один глаз — зрачок вроде как реагировал на свет, но тоже слабо.
Так, Клирия, я не понял, ты чо, от меня в кому съебаться решила? Вот же сучка. И проблема в том, что её как бы Рубека исцелила, а вот приходить в сознание она не спешит. Значит ли это то, что Клирия специально как бы съебалась куда-то сознанием? Говорила же забрать её кому-то. Может богу своему?
А кто её бог?
— Эй, Рубека, где её вещи?
Та показала пальцем в угол.
Я подошёл и очень скоро выловил из вещей потёртый медальончик из чёрного металла, где была изображена мать, которая как бы скрутилась и закрыла собой младенца. Посмотрел на него внимательно, после чего подозвал Рубеку.
— Знаком символ? — показал я его ей.
Та посмотрела и покачала головой. Тогда я подошёл к заике.
— Знаком символ?
Та тоже покачала головой.
Ну чтож ты будешь делать!?
А тем временем зашла Элизи.
— Эй, Элизи, тебе знаком символ? — показал я медальон.
Она подошла, посмотрела на него внимательно и покачала головой.
— Первый раз его вижу.
Хотя я и не удивлён. Уверен, что многих героев не сильно заботит история и культура этого мира. Им бы гаремы и веселуху подавай.
Поняв, что ничего больше не добьюсь, я положил его обратно в вещи Клирии и вышел в коридор.
— Ну чо?
— Нашла. Список небольшой. На одну полную повозку, поэтому проблем возникнуть не должно.
— Ты так говоришь, словно они могут возникнуть, — усмехнулся я. — Ты же графиня!
— Да, но вот у деревни тоже жители есть. И велик шанс, что их количество увеличится.
— Ну… окей, ты права. И что?
— Ничего, — покачала головой Элизи. — Клирия уже всё рассчитала. По крайней мере, на ближайшее время.
Это типа ты её хвалишь? Хотя надо признать, Клирия вела дела действительно неплохо. Всё её почерком исписано, куча заметок, куча подсчётов. Даже глянуть так, всё подрасчитала, сучка. Я бы даже похвалил её за такое.
— Ладно, погнали наверх, поднимем с собой нескольких человек вместе с главной.
Уже поднявшись на второй этаж, мы столкнулись просто с подозрительной активностью. Было здесь куча баб, что ходили, что-то таскали, разговаривали, смеялись, шутили… Короче, типичная обстановка общаги или подобного места. Здесь даже светлее стало, так как факелов развесили побольше.
— Госпожа Элизиана и… господин Мэйн, мне следует так вас называть, верно? — я обернулся и увидел Мамонту. Хотя даже не оборачиваясь, я мог узнать её по голосу. — Я хотела сообщить, что на всех матрацев не хватит.
— Сколько осталось? — спросил я.
— Пятьдесят.
— Так заебись же. Будете по двое спать.
— Я не против, но люди будут не высы…
— Да узбогойся, потом докупим.
Она слегка странно посмотрела на меня, слыша, как я сказал слово «успокойся». Ну извини, это меня лемур один научил.
— Лучше давай, поднимай своих людей. Помимо тебя нужно ещё человек пять, самых что ни на есть обычных по размерам, чтоб можно было на них броню нормальную надеть. Надо в деревню сгонять за жрачкой для вас. Заодно доспехи забрать на ваших людей. Буду ждать вас наверху.
Больше не ожидая их, мы поднялись наверх. Я сразу же пошёл в конюшню, где были лошади и, скорее всего, все вещи. Не идти же нам пешком?
Я не ошибся. Там действительно были вещи, а именно доспехи с мечами, которые явно принадлежали гвардейцам графа. Правда только не было таких доспехов, что могли бы уместить Мамонту. Кстати, а у неё имя от слова мамонт пошло?
Пока я осматривал вещи, Элизи нашла себе коня по вкусу. Белого, красивого, сильного. Что-что, но даже я оценил его.
— Ты сможешь на нём проехаться? — спросил я на всякий случай.
— Хоть мой навык и утрачен, но у графини имеется навык верховой езды. Не такой высокий, но всё же есть.
— Ясно… А ещё какие-нибудь знания тебе от неё передались?
— Да, практически все, что у неё были в голове. Можно сказать, что я просматриваю картотеку. Например, она знала об этом подземелье, а ещё она считала отца тупым. Она ненавидела это графство и ей очень нравилось проводить время в столице.
— Короче, её воспоминания стали твоими, — подвёл я итог.
— Не совсем. Просто сухие знания. Я не могу узнать, что она делала неделю назад. Голые факты без воспоминаний о том, как она это узнала. Можно считать, что я знаю, то что знает она, но не могу сказать, какие именно эмоции она испытывала к тому или иному. Только приблизительные по типу: люблю, не люблю.
Понятно. В принципе, могу объяснить это тем, что мозг остался и все знания, что были записаны в него так же сохранились. А вот воспоминания, что могли забыться, просто стёрлись. Не все, но большинство. Довольно интересно, если учесть, что я всегда думал над вопросом — почему, попадая в чужое тело, ты не можешь воспользоваться его знаниями? Ведь мозг всё тот же.
— Значит… ты знаешь в деревне к кому идти и кого спрашивать?
— Примерно.
— Ну вот и отличненько, — сказал я, выбирая наиболее чистые и неповреждённые доспехи средних размеров, которые по идее должны были налезть на всех, кто не выделяется огромными пропорциями. — Тогда будешь гордо вышагивать перед нами и везти куда надо. Если кто что скажет, смотри как на говно и разговаривай как с говном. Ещё тебе придётся ещё речь толкнуть перед всеми, но там постарайся быть уверенной в будущем и так далее, ясно?
— Я поняла, — кивнула она ответственно.
А тем временем к нам присоединилось ещё шесть человек.
Глава 105
Стоило Мэйну и Элизиане уйти, как Мамонта недовольно цыкнула языком. Неприятное чувство предательства ещё не прошло, хотя по сути для неё ничего не изменилось. Работа осталась всё той же работой. Грабить, убивать, запугивать, защищать — не имеет значения, чем их заставят заниматься, пока деньги будут платиться.
Но неприятный осадочек всё же остался. Мамонта привыкла, что всё всегда понятно и ясно. Конечно, их и раньше использовали для закулисных игр, однако то, на кого они работают, всегда было понятно. А тут она заключает с одним, потом позже выясняется, что служит другому. Мелочь, а неприятно.
Ну ничего, ей плевать… должно быть плевать; деньги заплатили, кровом и едой обеспечили, что не всегда входило в договор при других работах. Да и работка была непыльной, знай себе, что истребляй разбойников, да гоняй пьяниц. Чем не халява? Да она бы в одиночку могла бы пойти, покрошить десяток оборванцев с дубинками просто ради забавы, чтоб косточки размять.
И всё же, неспокойно ей как-то.
Та же самая графиня. Да, о ней она уже была наслышана — тупая, жестокая, мстительная. Мамонта всегда узнавала, на кого ей предстоит работать. И никогда не было никаких вот таких эксцессов.
Что же видят её глаза?
Спокойная девушка без единого признака стервозности или ещё чего.
Явно не та, кого она ожидала увидеть. Но в списках подчинения в четвёртом столбе указана именно графиня, так что сомнений в её личности нет.
А вот её слуга, или её хозяин, смотря как смотреть, был совершенно непонятен. Вроде обычный, но что-то нехорошее пробивается. Мамонта неплохо разбиралась в людях, так как понять, что перед тобой за противник — увеличить шансы на победу. И сейчас она примерно могла сказать, что парень явно небезобиден. Конкретнее сказать она не могла.
— Мамонта, — позвали её сзади.
Мамонта обернулась, уже зная, кто её зовёт. Своих людей она могла отличить прекрасно по голосу.
Перед ней стояла плотная со слегка кругловатым, но не толстым лицом, мужественным, квадратным подбородком, светлыми волосы по каре и шрамом через левый глаз.
— Чего тебе, Женева, — кивнула она ей головой. — Что своей комнатой не занимаешься? С Гартой же делишь, та не любит, когда грязно.
— Да, но по поводу парнишки пришла перетереть, Мамонта. Минута будет?
— Не думала, что тебя на дрыщей тянет, — усмехнулась Мамонта, представляя картину, как Женева берёт его силой. Учитывая особенность их общества, изнасилования мужчин не были такой уж и странной вещью для них. Раньше девок от мужиков прятали, сейчас мужиков от девок прячут.
— Нет, не тянет. Но он и не дрыщ, Мамонта. Я знаю этого парнишку, сидели вместе.
Лицо Мамонты тут же помрачнело. Видя это, Женева закивала головой.
— Во-во, и я о том же.
Да, Женева уже рассказывала о парне, с которым сидела. Того бедолагу, с её слов, резали по кусочкам очень долго, однако он всё твердил о том, что сможет вырваться из западни. И он вырвался. Вырвался, перебив добрых пять десятков человек и двух оборотней, порвав тех на части.