х не сразу это получалось, от чего жертва мучилась.
Но если честно, я их не останавливал. Почему? А почему я должен избавлять от мучений тех, кто ломал жизни другим? Грабил, насиловал и убивал. К тому же в каждом таком лагере мы обнаруживали пленниц, которые, как мне показалось, вызывали недовольство наёмниц. И его они обрушивали в разных формах на разбойников.
По пути мы проезжали развилку, которая вела на север к нескольким деревням, среди которых была та, где я оставил Мэри и Лиа. Интересно, как они там? Я же говорил, что вернусь к ним, а тут вон как обернулось. Хотя теперь я могу взять их на службу и им больше не придётся ни о чём думать. Мэри спрячу среди служанок, чтоб водилась с более-менее нормальными личностями. Лиа…
Я оглянулся.
Думаю, что Лиа будет чувствовать себя так, словно оказалась в семье. Стоит просто оглядеться и посмотреть на эти копии психологического портрета Лиа, как станет ясно — они найдут общий язык.
И вот мы выехали к городу. Забрались по большому холму на самый верх, откуда открывался вид на чёрное пятно, окружённое стенами от леса. Это место навивало на меня лёгкое уныние, так как просто стоило вспомнить, что причиной этого пожара стал я и все эти люди, что лишились крова, теперь шастают по миру из-за меня.
Нет, меня не мучает совесть от слова совсем. Просто немного грустно. Грустно, что благодаря мне этот мир стал ещё чернее и грязнее, и в нём стало ещё больше сломленных людей.
— Нехорошее место, — пробормотала Мамонта, глядя на город. Её прикрытые глаза неотрывно смотрели на тот выжженный городок, похожий на язву.
— Ещё бы нехороший, там, наверное, столько людей полегло.
Мы начали спускаться с горы.
— Я думал, тебе на такое плевать, — сказал я, мельком поглядывая то на город, то на Мамонту.
— Плевать, — кивнула она. — Но это не значит, что меня такое радует.
— А что тебя радует тогда? — поинтересовался я у неё.
— Что радует? — Мамонта на мгновение задумалась. — Радует… Радует место, где я родилась.
— И? Почему ты туда не вернёшься?
— Его уже нет. Сожгли во время восстания зла.
Глава 109
Спускались мы, не торопясь. Скрытники были сразу отправлены дальше, чтоб разведать обстановку. Мамонта, как и я, в принципе, сразу предположили, что рядом с городом вполне могли осесть люди, начиная от обычных жителей, которым больше некуда идти, заканчивая отморозками и бандитами, что остановились там поживиться. А может и то, и другое сразу.
В любом случае они могли представлять для нас серьёзную опасность, если вдруг решат попробовать нас на прочность. Хорошо, если их там немного, а если половина города? Возьмут же массовкой и хуй что сделаешь. Конечно, остаётся всегда тварь, но мне бы не хотелось крошить одичалых людей, что просто хотят есть или что-то в этом духе.
Вот бандитов валить я бы за милую душу начал. Заодно и фехтование бы поднял, но никак не мирняк, которому я сам такую свинью и подложил.
Всё так же спокойно двигаясь вперёд, мы спустились с горы, где Мамонта отдала несколько приказов. Люди рассредоточились, прикрывая повозки, скрытники разбежались по округе, пытаясь обнаружить возможную засаду.
Которой не оказалось.
Зато они обнаружили небольшое поселение, что образовалось около города.
По словам всё той же скрытницы, люди там были вполне обычными, там так же имелась и стража, которая несла дозор и даже небольшой рынок, где они торговали.
— Что скажешь? — спросила Мамонта.
— Я… хуй знает, если честно, — почесал я репу. — Надо бы заглянуть к ним, посмотреть, что да как. Всё-таки мои граждане.
Звучит-то как пафосно, если честно. Мои граждане… Товарищи…
Чёт меня на ха-ха пробивать начинает от этой мысли.
— Что? — хрипнула Мамонта, глядя на то, как я улыбаюсь.
— Да чот… а, ладно, не бери в голову, — я бросил на неё взгляд и почему-то зацепился глазами за тряпку, которая была намотана на голову.
Такие вроде наматывают на голову, чтоб пот со лба на лицо не тёк, если я не ошибаюсь. Зачем ей это? Не жарко же.
— Слушай, а зачем тебе на лбу эта тряпка? — поинтересовался я.
Она слегка недовольно посмотрела на меня своим обкуренным взглядом. Видимо личное трогаю.
— Там шрам. Вот его и скрываю.
Шрам? Я оглядел её и вынужден заметить, что она вся в шрамах от рук до лица. Не сильные конечно, но тоже заметны. Чтож там за шрам, что даже повязку себе на лоб нацепила?
У меня в голове вспыхнуло всё, что угодно, начиная от неприличных татух, заканчивая рожками и прочими странными образованиями. И раз уж я затронул тему рожек…
— Мамонта, а у вас есть кто-нибудь с рожками? — поинтересовался я.
— С рожками? Если вы думаете, что среди нас есть демоны, то вы правы, однако они на вашей стороне.
О… так тут и демоны есть.
— Нет, не поэтому, я уверен в вашей верности и нужды это подтверждать нет, — ответил я ей. — Мне просто интересно глянуть.
— Ясно, — она повернула голову к солдатам, что шли впереди. — Дини! Сюда!
Одна из девушек обернулась, после чего сбавила шаг, пока не поравнялась с нашей телегой.
— Мамонта? — кивнула она, повернув к нам голову. Из-за шлема я не видел её лица, да и голос был приглушённым.
— Сними шлем.
Та без лишних разговоров сняла шлем, открыв мне своё лицо. Она… была приятной. Действительно приятной, с плавными чертами лица и выразительными глазами, в которых я почему-то видел холод и страшную расчётливость. Казалось, что передо мной и не человек вовсе, а чудовище, что видит только выгоду и невыгоду.
Но самой отличительной чертой были её рога. Они были чем-то похожи на бараньи рога. Они выходили из её виска чуть выше уровня ушей и шли ко лбу. Там они слегка изгибались вдоль него, после чего острыми концами смотрели вперёд. Напоминало это слегка своеобразную корону.
Девушка внимательно посмотрела на меня, и я буквально прочувствовал, как она просканировала меня глазами, словно решая, стоит тратить на меня время или нет. И кажется, по её милой улыбке, которая появилась на её лице и в которой я видел что-то угрожающее, демонша восприняла меня по категории как: «сгодится».
— Чем я могу помочь нашему господину, — лилейным голосом спросила она.
— Он желает глянуть на твои рога.
— О-о-о… вот оно как… И как вам? — она провела рукой по рогу.
— Это… очень симпатично, — кивнул я. — В этом есть что-то очень притягательное и красивое.
— Только симпатично? — склонила она голову в бок.
— Знаешь, если рога на девушке вызывают желание не только посмотреть их, но и потрогать, то это о многом говорит. К тому же они тебе идут, — честно ответил я.
Нет, серьёзно, они ей идут!
— Вот оно как… — промурлыкала она, гладя их так, словно волосы поправляет. — У меня ещё и хвост есть. Если хотите, могу показать. Может вечерком я смогу вам его… Ай-ай-ай! Мамонта! Прости меня! Прости-прости-прости!!! — неожиданно запищала она под конец.
Мамонта неожиданно вытянула руку и схватила её за рог, после чего без видимых усилий подняла одной рукой… Нет, от натуги она покраснела, а на лице появились крупные сосуды. И подняла она не вытянутой, а полусогнутой рукой. Но подняла же!
— Я тебе говорила об этом, Диниарис, — хрипло, но угрожающе зашипела она, держа ту за рог. — Я тебя предупреждала о таких вещах, так?
— Пожалуйста, отпусти! Оторвёшь! Мне очень жаль! Я не сдержалась!
— Ты активировала это сама.
— Пожалуйста, я виновата! Прости-прости-прости! — тут она посмотрела на меня, жмурясь от не самых приятных ощущений. Её глаза были мокрыми, но она плакала отнюдь не из-за боли. Это скорее, как тебя за нос ущипнут и слёзы сами собой текут. — Мне очень жаль, господин! Простите меня! Пожалуйста!
— Десять ударов плетью, Диниарис.
— Я поняла! Десять ударов! Только отпусти!
Но Мамонта не собиралась её отпускать, держа так рукой, пока мы продолжали двигаться дальше. Но вот мне было довольно интересно другое.
— Эм, прости, что влезаю в воспитательный процесс…
— Чего, — чуть ли не рявкнула она на меня, но потом вдохнула, выдохнула и уже спокойно спросила своим хриплым голосом. — Что такое?
— Просто… а я должен был что-то почувствовать?
Причину этого я не понял, от чего посмотрел на неё вопросительно. Мамонта в свою очередь посмотрела уже на меня вопросительно. Нет, я подозреваю, что что-то было использовано, но что именно?
— Ты… то есть, вы ничего не чувствуете? — посмотрела она на меня. Забавно, что из-за полузакрытых век любой её взгляд был один и тот же. Злобный, недовольный, вопросительный — один хрен, получался наркоманский взгляд.
— Не-а.
Тут уже демонша смотрела на меня вопросительно и… разочарованно.
— Она использовала свою ауру соблазнения, — объяснила Мамонта. — На девушек она действует значительно слабее, чем на мужчин. Сейчас вы должны почувствовать жар, желание и страшный стояк с непреодолимой мыслью, что вам надо эту девушку трахнуть. Или, если не её, то кого-нибудь вообще.
После этого она посмотрела на демоншу.
— Десять ударов. Я лично выберу плеть и высеку тебя. Твои шуточки меня порядком заколебали.
— Да, я поняла, — уже более смиренно ответила та. — Десять ударов.
Мамонта кивнула и отпустила её на землю.
А я прокрутил воспоминания и вспомнил, где уже её видел. Это она отрезала пальцы тому парню в лагере разбойников и предлагала всевозможные варианты развлечений над пленными. И её идеи были действительно жуткими и жестокими. Кажется, кое-какие принципы поведения всё-таки зависят от расы.
Уже через пол часа мы приехали к городу. Уже знакомые стены возвышались перед нами и ворота были открыты. Было довольно странно и непривычно видеть, что за ними начиналось просто выжженное поле обломков на сотни метров, где отдельными могильными плитами возвышались полуразрушенные каменные дома.
Здесь же перед воротами, где раньше был большой рынок, собрались люди, много людей, не только женщины, но и мужчины, что теперь в большинстве своём строили, таскали брёвна, капали ямы. Здесь же уже были выстроены небольшие домики, больше похожие на курятники, куда входили и выходили женщины.